– Половина после того, как вы отдадите мне досье, остальное – когда я его прочитаю.
– Не говорите глупостей, – сказал Кесслер. – Я получаю всю сумму и отдаю вам досье. Жесткая копия, микрофильм или микрофиша. Если
хотите, я перепишу все на флешку. Мне без разницы.
Использование флешек стало единственной уступкой Кесслера технологиям двадцать первого века, но исключительно из соображений удобства
транспортировки.
– Да вы шутите! – вскричал мужчина. – Вы рассчитываете, что я заплачу такие огром-ные деньги за кота в мешке?
– Я ни на что не рассчитываю, – сказал Кесслер и встал. – И я никогда не шучу. Спро-сите у своего отца. Триста пятьдесят тысяч.
– Вы сказали, триста!
– Мне не нравится ваш тон, – ответил Кесслер. – Сообщите мне свое решение.
Он посмотрел на часы. Машина будет ждать его перед музеем через пару минут. Он отвернулся от скамейки и направился назад, в сторону
аллеи. Ротвейлер на поводке раскорячился на траве, и его живот ходил ходуном. Хозяйка пса, симпатичная молодая женщина в пестрой юбке
и свитере, смотрела на своего питомца с видом гордого родителя, держа в руке вывернутый наизнанку прозрачный пластиковый пакет.
Кесслеру стало интересно, заметила ли она, что на несколько миль вокруг нет ни одной урны.
Кесслер подошел к площадке перед музеем как раз в тот момент, когда появился «лин-кольн». Он снова забрался на заднее сиденье и велел
водителю:
– Домой, пожалуйста.
Водитель кивнул и мягко отъехал от тротуара, а Кесслер откинулся на кожаную спин-ку и закрыл глаза. Он отлично провел утро: сначала
хороший ланч, а за ним интересная встреча, подтвердившая одно из любимых утверждений его отца, когда речь заходила о сбо-ре
информации: иногда вопросы, которые тебе задают, гораздо полезнее ответов. Почему Харрисон Ноубл, глава «Предприятий Ноубла» – новой
компании, занимающейся поисками сокровищ, сын миллиардера Джеймса Джонаса Ноубла, владельца нескольких фармакологических компаний,
захотел получить подробную информацию о мексиканском бандите и наркобароне, чья база находится в самом сердце джунглей Юкатана? И
почему именно сейчас?
5
Капитан военно-морского флота Аркадий Томас Крус стоял у штурвала старого воню-чего рыболовного катера и курил. Редкие огни в деревне
у него за спиной, которые он ис-пользовал в качестве ориентира, начали постепенно исчезать в дальнем конце бухты. Он немного
подправил курс, чувствуя, как жалкая посудина лениво подчинилась движению штурвала.
Катер представлял собой кубинскую версию классического судна, каких множество в Кор-Саунд в Северной Каролине, – с низким, грациозно
расширяющимся кверху носом и изящно округлой кормой без острых краев, чтобы за нее не цеплялись сети. В передней час-ти имелись
простая каюта со скромным камбузом и парой коек и пост управления рулем в плохую погоду, расположившийся в маленькой будочке с окном
для рулевого. Катер дости-гал тридцати пяти футов в длину, и на носу у него красовалась старая, проржавевшая пла-стина с регистрацией
в провинции Гуантанамо. На корме черной краской было намалевано название «Панда». В общем, совсем не такими кораблями обычно управлял
Аркадий Томас Крус.
Он унаследовал от своего отца-кубинца смуглую, загорелую кожу и почти индейскую внешность, а от русской матери – высокие скулы и
голубые глаза. Его родители познакоми-лись в России. Отец учился в Первом медицинском институте в Ленинграде, мать работала физиком
на Адмиралтейских верфях, построенных еще в царское время.
Детство Аркадий провел в Ленинграде, раз в год ездил на Кубу с отцом, но
никогда не чувствовал себя там как дома.
Аркадий хорошо говорил по-испански, но не совсем как местный житель. Каким-то непостижимым образом холод его родины повлиял на
личность Аркадия, и он был робким и скованным. Он закончил Нахимовское училище в 1984 году и Высшее училище офице-ров-подводников в
1986-м. Сначала служил на подводных лодках проекта 651 и 641 , а по-сле смерти матери в 1992 году уехал на Кубу с отцом. С 1993 года
Аркадий Крус командо-вал четырьмя подводными лодками проекта 641, состоявшими на вооружении кубинского флота.
К 2000 году три из этих лодок были списаны. Осталась одна действующая подводная лодка, которая время от времени занималась береговым
патрулированием, и в 2004-м было объявлено, что она вышла из строя, хотя ходили слухи, будто она затонула вместе с людьми где-то в
Наветренном проливе. Примерно в это время Аркадий женился на женщине по имени Марина, работавшей младшим хранителем в Эрмитаже, но,
поскольку Аркадий почти все время проводил на базах вроде Видаево, в ста милях севернее Мурманска, за Полярным кругом, этот брак был
с самого начала обречен и вскоре закончился разводом. К счастью, они не успели обзавестись детьми.
Аркадий Томас посмотрел на заросший густыми джунглями мыс, находившийся при-мерно в миле от катера. Даже здесь, так далеко от берега,
он чувствовал запах, похожий на горячий пар над кастрюлей с бульоном. Аркадий улыбнулся. Несмотря на пот, стекавший по спине и
собиравшийся под мышками, он еще помнил белый, замерзший ад Кольского полуострова, который когда-то считал своим домом. Он опустил
голову и закурил очередную «Попьюлар». Зажав сигарету между зубами, чтобы она не погасла на ветру, он повернул штурвал еще на пару
делений, обогнул мыс и провел катер в следующий залив.
Впереди, примерно в полумиле, появился ржавеющий корпус корабля – мрачная гео-метрическая фигура, резко контрастирующая со стеной
непроходимых, расцвеченных ярки-ми красками джунглей, игравших роль декорации. Мертвый корабль замер примерно в двухстах ярдах от
неровного пустого берега, повернувшись к нему кормой. Он развалился на две половины, когда пошел ко дну, носовую часть полностью
оторвало, и она затонула в более глубоких водах за отмелью, где теперь покоились обломки.
Аркадий Томас Крус хорошо знал историю этого корабля. Когда-то он назывался «Чемпион Атлантики», потом ему дали новое имя – «Анджела
Харрисон». Его построили в 1954 году на судоверфи «Велдинг» в японском городе Куре для компании «Нэшнл балк кэ-риерс», и в то время
он являлся самым крупным танкером на службе военного флота. Его длина составляла 854 фута, ширина – 125, узкий штурманский мостик на
носу поднимался на четыре этажа, на корме находилась палубная рубка. К счастью, когда он затонул в 1974 году, его тащили на буксире
на склад металлолома в Испании и на нем не было груза, кото-рый он мог бы потерять в заливе Гуаканаябо. В то время корабль
принадлежал панамской компании, и та, учитывая сложности общения с кубинским правительством, не стала его спасать. После того как
местные предприниматели сняли с него все, что представляло хоть какую-то ценность, он пролежал на месте своей гибели целое
десятилетие, медленно погру-жаясь в песок и становясь естественной частью пейзажа, заметной разве что свежему взгля-ду.
«Панда» с недовольным ворчанием медленно вошла в огромную тень массивного тан-кера, и Аркадий вдохнул запах железа и облезающей
краски, которая за дневные часы про-пеклась на жарком, безжалостном солнце.