То ли менее мрачная
тема больше отвечала дарованию рассказчика, то ли ему помогало живое сочувствие его слушательниц, но, во всяком случае, это его повествование было более связным и
удобопонятным, чем предыдущие воинственные воспоминания, и даже его голос звучал теперь не так хрипло и напряженно; выражение его лица также изменилось и стало почти
мягким и кротким. Феба не сводила с него восторженных глаз, на которые навернулись слезы, а ее бледные щеки чуть чуть порозовели. Фермерша сначала восклицала: «Скажите!»,
«Да неужто?», – но вскоре уже только смотрела на своего гостя, открыв рот. Молчание, наступившее после завершения его рассказа, было прервано приятным, хотя и немного
грустным голосом, который донесся от двери:
– Прошу извинить меня, но я так и думал, что не ошибся. Это действительно мой старый друг Джим Хукер!
Все вздрогнули. Кровавый Джим вскочил с невнятным, почти истерическим восклицанием. Однако возникшая в дверях фигура отнюдь не казалась устрашающей или жуткой. Это,
несомненно, был тот самый незнакомец, который остановился напоить свою лошадь. Он оказался худощавым стройным юношей, с мягкими темными усиками, в превосходно скроенном
костюме, который носил с небрежным изяществом, выдававшим в нем горожанина. Этот молодой человек, красивый и хорошо одетый, но не чванящийся ни тем, ни другим, уверенный в
себе благодаря своему богатству, но не высокомерный, любезный по природе и по склонности, а не только благодаря воспитанию, был бы желанным прибавлением и к гораздо более
взыскательному обществу. Однако Кровавый Джим, поспешно схватив его протянутую руку, тут же увлек его на дорогу, подальше от своих слушательниц.
– Ты все слышал, что я рассказывал? – спросил он хриплым шепотом.
– Да. Пожалуй, все, – ответил незнакомец с легкой улыбкой.
– Ты же не выдашь меня, Кларенс, верно? Не осрамишь перед ними, старый друг, а? – сказал Джим, неожиданно впадая в жалобный тон.
– Нет, – ответил незнакомец, снова улыбнувшись. – И уж, разумеется, не в присутствии такой внимательной юной слушательницы, Джим. Но погоди. Дай поглядеть на тебя.
Он схватил Джима за обе руки, на миг мальчишеским жестом широко развел их и, посмотрев ему прямо в лицо, сказал шутливо, но с оттенком грусти:
– Да да! Все тот же прежний Джим Хукер – совсем не переменился.
– А зато ты таки переменился – полная боевая раскраска. Настоящий франт! – ответил Хукер, глядя на него с восхищением и плохо скрытой завистью. – Я слыхал, тебе повезло с
твоим стариком, и ты теперь богач, мистер Брант?
– Да, – мягко ответил Кларенс, однако улыбка его была не только чуть чуть усталой, но и печальной.
К несчастью, поступок, который для деликатного Кларенса был только естественным и диктовался главным образом искренним интересом к судьбе товарища детства, показался
Хукеру – по вполне понятной человеческой слабости – чистейшей воды позой. Ведь сам бы он на месте Кларенса гордился и чванился своей удачей, а следовательно, и Кларенс
«просто задается». И все же ссориться сейчас с Кларенсом не стоило.
– Ты же не рассердился, что я рассказал, будто это я спас Сюзи, а не ты? – спросил он, торопливо оглядываясь через плечо. – Надо же было как то занять старика и старуху, а
о чем мне было говорить то? Ты меня не выдашь? Не злишься, а?
Кларенсу вдруг вспомнилось, что в те давние годы Джим Хукер однажды позаимствовал не только его историю, но и его имя и самую его личность. Но старая обида была забыта в
отличие от старой дружбы.
– Ну, конечно, нисколько, – ответил он, хотя его улыбка все еще оставалась задумчивой.
Но старая обида была забыта в
отличие от старой дружбы.
– Ну, конечно, нисколько, – ответил он, хотя его улыбка все еще оставалась задумчивой. – С какой стати? Однако я должен предупредить тебя, что Сюзи Пейтон живет со своими
приемными родителями всего в десяти милях отсюда и твоя болтовня может дойти до их ушей. Она стала настоящей барышней, Джим, и раз уж я не считаю возможным рассказывать ее
историю посторонним людям, то и тебе этого делать не следует.
Тон Кларенса был таким мягким, что скептик Джим забыл, какое притворство и высокомерие только что ему приписывал, сказал:
– Пошли в дом, я тебя познакомлю с ними.
Он уже повернулся к хижине, но Кларенс Брант отступил на шаг.
– Как только моя лошадь поест, я сразу еду дальше: я направляюсь к Пейтонам и намерен добраться до Санта Инес еще сегодня. Мне хотелось бы поговорить с тобой о тебе, Джим,
– добавил он ласково. – О твоей жизни и надеждах. Я слышал, – добавил он нерешительно, – что ты… работал… в Сан Франциско в ресторане. И рад убедиться, что теперь ты по
крайней мере сам себе хозяин. – Он поглядел на фургон. – Ты, очевидно, торгуешь? От себя? Или ты только приказчик? Это твои волы? Послушай, Джим, – продолжал он по
прежнему мягко, но уже более серьезным и взрослым тоном, пожалуй, даже с оттенком властности, – будь со мной откровенен. Как обстоят твои дела? Неважно, что ты говорил им,
мне скажи правду. Не нужна ли тебе моя помощь? Поверь, я буду очень рад помочь тебе. Мы же старые друзья, и я остался твоим другом, хоть наши судьбы и сложились по
разному.
После такого заклятия грозный Джим, пугливо косясь на дом, поведал хриплым шепотом, что он приказчик одного странствующего торговца, с которым должен встретиться в
поселке; что у него есть свои способы сбывать товар и (это было произнесено с загадочной суровостью) его хозяину да и всему свету лучше не вмешиваться в его дела; что (тут
к нему вернулась его прежняя самоуверенность) он уже с большим успехом «пускал в ход индейцев с Дикого Запада» и распродал немало товару, и в этом вот доме тоже, и еще
сбудет немало, если только не будет преждевременно и подло «выдан», «продан» или «подловлен».
– Но разве ты не хотел бы обосноваться на участке вроде этого? – спросил Кларенс. – Земля на склонах долины, несомненно, впоследствии сильно повысится в цене, а ты до тех
пор будешь сам себе хозяин. Это можно было бы устроить, Джим. Пожалуй, я бы тут тебе помог, – продолжал он с юношеским увлечением. – Напиши мне на ранчо Пейтона, я
повидаюсь с тобой на обратном пути, и мы вместе что нибудь для тебя подыщем.
Джим выслушал это предложение с таким угрюмым смущением, что Кларенс поспешил добавить весело, поглядев на дом:
– Возможно, где нибудь поблизости отсюда, так что у тебя будут приятные соседи, всегда готовые послушать рассказ о твоих прежних приключениях.
– Ты бы все таки заглянул к ним на минутку, прежде чем поедешь, – пробурчал Джим, уклоняясь от прямого ответа.
После некоторого колебания Кларенс уступил его настояниям. А пока он раздумывал, в душе Джима тайная ревность к своему удачливому другу боролась с желанием похвастать
таким знакомством. Однако он напрасно опасался, что его могут затмить.
Нужно ли говорить, что Кларенс, это воплощение утонченнейшей цивилизации, о которой фермерша и ее дочка почти ничего не знали, показался им наглым ничтожеством рядом с
суровым, закаленным, трогательным и таким же молодым героем стольких удивительных приключений в диких пустынях Запада, о которых им было известно и того меньше.