Мушкетеры - Бушков Александр Александрович 25 стр.


— Этот гасконец и неглуп, и хитер…

И он громко произнес:

— Не стану скрывать, любезный д'Артаньян, кое в чем вы все же

правы… Шпагу приобретают не для того, чтобы она пылилась в ножнах

где-нибудь в чулане. Однако, боюсь, именно те обстоятельства, о

которых вы поминали, как раз и преграждают вам путь в мою роту… по

крайней мере, пока…

— Что вы имеете в влду? — не без обиды спросил д'Артаньян

Де Кавуа встал, обошел стол и, приблизившись к гасконцу,

дружески положил ему руку на плечо:

— Мой дорогой д'Артаньян, прошу вас, не обижайтесь и

выслушайте меня с должным благоразумием. Я ничуть не собираюсь

qr`bhr| под сомнение вашу отвагу. Наоборот, вы прекрасно показали

себя в Менге. Совсем неплохо для неопытного юноши. Черт побери,

выбить шпагу у Портоса — не столь уж никчемное достижение…

— И обратить в бегство Атоса, не забывайте! — вновь гордо

задрал голову д'Артаньян.

— Вот этим я бы не советовал вам гордиться, — мягко сказал де

Кавуа. — Господин Атос кто угодно, только не трус. И коли уж он

показал вам спину, у него были весомейшие причины.

— Что ж, я не настолько туп, чтобы этого не понять, — кивнул

д'Арганьян. — Ну да, конечно, у него были какие-то письма, из-за

которых он даже рисковал прослыть трусом… Ну что же, постараюсь с

ним встретиться, когда он никуда не будет спешить.

— Мы несколько отклонились or предмета беседы, — решительно

прервал де Кавуа. — Я подвожу вас к несколько иной мысли… Видите

ли, д'Артаньян, вы и в самом деле неплохо показали себя… но,

знаете ли… лишь поначалу. Понимаете, иногда финал битвы ещё более

важен, нежели она сама. Еще раз прошу, не обижайтесь… но чем, в

итоге, закончилась ваша гасконада? Тем, что шпага ваша была

сломана, что вы с разбитой головой лежали в пыли и были унесены в

состоянии полнейшей беспомощности…

— Черт побери! — воскликнул д'Артаньян, выпрямляясь на стуле,

точно в седле боевого коня и ища эфес шпаги.

— Господин д'Артаньян… — сказал де Кавуа с укоризной, хотя и

не сразу, но несколько успокоившей гасконца. — Повторяю, я считаю

вас недюжинным храбрецом… Я хочу лишь объяснить вам, что именно

этот финал несколько повредил вашей репутации. Перед всеми вы, как

ни печально, предстанете отнюдь не победителем двух знаменитых

мушкетеров… В людском мнении запоминаются не какие-то эпизоды, а

непременно финал всего дела…

— Что ж, в том, что вы говорите, есть своя справедливость, —

признался д'Артаньян, понурив голову. — Не могу этого не признать…

Простите, что отнял у вас время…

И он, видя полное крушение всех надежд, попытался бы по

встать, но де Кавуа, сжав его плечо неожиданно сильной рукой,

принудил остаться на месте.

— Мой вам совет, д'Артаньян, — сказал он повелительно: —

избавьтесь от глупой обидчивости. И научитесь выслушивать

собеседника до конца. Наш разговор далеко не закончен… Вам и в

самом деле рановато пока надевать плащ моей роты. Но это отнюдь не

значит, что я намерен отправить вас восвояси. Черт возьми, у вас

есть задатки. Наберитесь же терпения и ждите случая их проявить. А

что до службы… Что вы скажете о зачислении кадетом в одну из

частей Королевского Дома? Право же, для бедного гасконского

недоросля это не столь уж плохая первая ступенька… Что скажете?

Д'Артаньян про себя признал, что слова капитана полностью

справедливы, — Королевский Дом, или Старые Корпуса, как ещё

именовались гвардейские части, был неплохим карьерным началом для

нищего приезжего из Тарба…

С похвальной скромностью он спросил:

— Позволено ли мне будет выбрать меж конницей и пехотой?

— Пожалуй, да, — подумав, кивнул де Кавуа.

— Мой вам совет, д'Артаньян, — сказал он повелительно: —

избавьтесь от глупой обидчивости. И научитесь выслушивать

собеседника до конца. Наш разговор далеко не закончен… Вам и в

самом деле рановато пока надевать плащ моей роты. Но это отнюдь не

значит, что я намерен отправить вас восвояси. Черт возьми, у вас

есть задатки. Наберитесь же терпения и ждите случая их проявить. А

что до службы… Что вы скажете о зачислении кадетом в одну из

частей Королевского Дома? Право же, для бедного гасконского

недоросля это не столь уж плохая первая ступенька… Что скажете?

Д'Артаньян про себя признал, что слова капитана полностью

справедливы, — Королевский Дом, или Старые Корпуса, как ещё

именовались гвардейские части, был неплохим карьерным началом для

нищего приезжего из Тарба…

С похвальной скромностью он спросил:

— Позволено ли мне будет выбрать меж конницей и пехотой?

— Пожалуй, да, — подумав, кивнул де Кавуа. — Итак? Что вы

выбираете — телохранители, стражники или рейтары?

— А не объясните ли провинциалу, — сказал д'Артаньян, — в

которой из этих рот больше людей, разделяющих мое отношение к

господам королевским мушкетерам?

— Пожалуй что, в рейтарах, — не задумываясь, ответил Кавуа.

— В таком случае соблаговолите считать меня рейтаром.

— Охотно, — сказал де Кавуа и, вернувшись за стол, придвинул

к себе письменные принадлежности. — Я сейчас напишу записочку к

господину де Ла Селю, который, получив её, немедленно зачислит вас

j`dernl к рейтарам. По этой же записке вам выдадут седло

рейтарского образца, кирасу и шлем. Об остальном, увы, вам следует

позаботиться самостоятельно… У вас есть конь?

Д'Артаньян ответил унылым пожатием плеч.

— Не удручайтесь, — сказал де Кавуа с веселыми искорками в

глазах. — Так уж случилось, что некий неизвестный благотворитель,

чье имя я никак не могу назвать, поскольку связан словом, желает

оказать вам некоторую помощь…

И он, открыв ящик стола, выложил перед собой приятно

зазвеневший кожаный мешочек.

— Здесь сто пистолей, — пояснил капитан. — Вполне достаточная

сумма, чтобы обзавестись подходящей лошадью и кое-какими мелочами,

необходимыми гвардейцу… Я надеюсь, вам не свойственна чрезмерная

щепетильность?

— Ну что вы, господин капитан, — живо сказал д'Артаньян,

проворно сунув в карман столь неожиданный подарок судьбы. — Как

говорят у нас в Беарне, если перед тобой упала с ветки груша, не

следует пинать её ногой, в особенности если она спелая… Передайте

мою горячую и искреннюю благодарность неизвестному дарителю… — Тут

в голову ему пришла неожиданная мысль, и он решительно продолжил:

— А то слово, которым вы связаны, не позволяет ли все же уточнить

— о неизвестном дарителе идет речь… или о неизвестной

дарительнице?

— Увы, не позволяет, — с непроницаемым видом сказал де Кавуа.

— Могу лишь сказать, что данная особа искренне к вам расположена…

Д'Артаньян понял по его решительному виду, что ничего более

не добьется, — и распрощался, рассыпаясь в выражениях, полных

благодарности.

Отсюда он первым делом направился на Пре-о-Клер к лошадиным

барышникам и после ожесточенного торга стал беднее на семьдесят

пистолей из нежданно свалившихся с небес ста — но и обладателем

весьма неплохого английского коня, которого с важным видом велел

отвести в казармы рейтаров, куда немедленно направился и сам.

Назад Дальше