- Королева сперва отказалась от ожерелья, но потом ее охватило страстное желание получить его. Кардинал посмотрел на Жанну.
- Повторяю, что король предлагал ей это ожерелье. Жанна сделала быстрое движение, движение женщины, почти потерявшей разум.
- Так что же? Не будучи королем, заставьте королеву взять его, и вы увидите, так ли она рассердится на вас за это насилие, как вы полагаете.
Кардинал снова посмотрел на Жанну.
- Правда? - спросил он. - Вы уверены, что не ошибаетесь? У королевы есть такое желание?
- Всепоглощающее!.. Послушайте, дорогой принц: вы мне как-то говорили или же до меня дошли слухи, будто вы не рассердились бы, если бы стали министром?
- Что ж, весьма возможно, что я и сказал это, графиня.
- Так вот, бьюсь об заклад, дорогой принц...
- ..что?
- Что королева сделала бы министром человека, который уладил бы дело так, что через неделю ожерелье лежало бы у нее на туалетном столике.
- Графиня!
- Что я сказала, то сказала... Или вы предпочитаете, чтобы я подумала про себя?
- О, нет, ни в коем случае!
- Впрочем, то, о чем я говорю, не касается вас. Совершенно ясно, что вы не потратите полтора миллиона на королевский каприз; честное слово, вы слишком дорого заплатили бы за министерский портфель, который вы получите даром и на который вы имеете право. Считайте, что все, что я вам сказала, - просто болтовня.
Кардинал задумался.
- Что вы хотите? Я подумала, что она желает получить эти брильянты, потому что при виде их она вздохнула; я подумала так потому, что на ее месте я тоже их желала бы; простите мне мою слабость.
- Вы очаровательная женщина, графиня. Для некоего невероятного союза у вас есть, как вы говорите, слабость сердца и сила духа: в иные минуты в вас так мало женского, что меня это пугает. И вы так очаровательны в другие минуты, что я благословляю за это Небо и благословляю вас!
Галантный кардинал завершил свою галантную речь поцелуем.
- Довольно! Не будем больше говорить об этом, прибавил он.
- Будь по-твоему, - еле слышно пробормотала Жанна, - но полагаю, что рыбка попалась на удочку.
Жанна оказалась права.
Выходя на следующий день из маленького домика в Сент-Антуанском предместье, кардинал отправился прямехонько к Бемеру. Он рассчитывал сохранить инкогнито, но Бемер и Босанж были придворными ювелирами и после первых же слов, которые он произнес, стали называть его «вашим высокопреосвященством».
- Я хочу купить у вас то самое брильянтовое ожерелье, которое вы показывали королеве.
- Честное слово, мы в отчаянии, но вы, ваше высокопреосвященство, явились слишком поздно.
- Как так?
- Оно продано.
- Я полагал, сударь, - заметил кардинал, - что ювелир французской короны должен быть рад, что продает эти великолепные драгоценные камни во Франции, а вы предпочитаете Португалию. Что ж, как вам будет угодно, господин Бемер!
- Вашему высокопреосвященству известно все! - вскричал ювелир.
Де Роан увидел, что этот человек у него в руках.
- Сударь, - заговорил он, - подумайте: хотите ли вы, чтобы ожерелье пожелала королева?
- Это совершенно меняет дело, ваше высокопреосвященство.
- Сударь, - заговорил он, - подумайте: хотите ли вы, чтобы ожерелье пожелала королева?
- Это совершенно меняет дело, ваше высокопреосвященство. Если речь идет о том, чтобы отдать предпочтение королеве, я готов отказаться от любой сделки.
- Сделка заключена?
- Да, ваше высокопреосвященство, и я сию же минуту отправляюсь в посольство и откажусь от нее.
- Я не предполагал, что португальский посол сейчас в Париже.
- Ваше высокопреосвященство! Господин де Соуза сейчас действительно в посольстве; он прибыл инкогнито.
- Ах! Бедный Соуза! Я хорошо его знаю. Бедный Соуза!
Де Роан собрался уходить. Бемер остановил его.
- Угодно ли вашему высокопреосвященству сказать мне, каким образом вы уладите дело? - спросил он.
- Да очень просто!
- Управляющий вашего высокопреосвященства?..
- Нет, нет, никаких третьих лиц, вы будете иметь дело только со мной.
- Когда же?
- Завтра.
- А сто тысяч ливров?
- Я принесу их сюда завтра.
- А векселя на остальную сумму?
- Я подпишу их здесь завтра.
- Это самое лучшее, ваше высокопреосвященство.
- И так как вы человек, умеющий хранить тайны, помните, что в ваших руках одна из самых важных.
- Ваше высокопреосвященство! Я это чувствую, и я заслужу ваше доверие.., равно как и доверие ее величества королевы, - ловко ввернул он.
Де Роан покраснел и вышел смущенный, но счастливый, как всякий человек, который разоряется в пароксизме страсти.
На следующий день Бемер с натянутым видом отправился в португальское посольство.
В тот момент, когда он стучался в дверь, Босир, первый секретарь, потребовал отчета у Дюкорно, первого хранителя печати, а дон Мануэл де Соуза, посол, объяснял новый план компании своему товарищу - камердинеру.
Глава 20
ГЛАВА, В КОТОРОЙ ГОСПОДИН ДЮКОРНО НЕ ПОНИМАЕТ РЕШИТЕЛЬНО НИЧЕГО В ТОМ. ЧТО ПРОИСХОДИТ
Дон Мануэл де Соуза был не такой смуглый, как обычно; другими словами, он был краснее обыкновенного. У него происходило тягостное объяснение с командором - камердинером.
Это объяснение еще не закончилось.
Когда появился Босир, оба петуха вырывали друг у друга последние перья.
- Вам известно, - говорил камердинер, - что сегодня Бемер должен приехать и закончить дело с ожерельем.
- Известно!
- И что ему должны отсчитать сто тысяч ливров.
- И это известно!
- Но эти сто тысяч ливров принадлежат компании.
- Никто в этом и не сомневается.
- Превосходно! В таком случае касса, в которой они находятся, не должна помещаться в единственной конторе посольства, смежной с комнатой посла.
- Почему? - спросил Босир.
- Посол, - продолжал командор, - должен дать каждому из нас ключ от этой кассы.
- Ну уж нет, - заявил португалец.
- А на каком основании?
- Коль скоро не доверяют мне, - пояснил португалец, поглаживая отросшую бородку, - то почему я должен доверять другим? Мне кажется, что если меня могут обвинить, что я граблю компанию, я могу заподозрить компанию, что она хочет ограбить меня.