Здесь сегодня так много людей, у которых кто-нибудь есть!
— Да, понимаю, — кивнула девушка, опять впадая в апатию. — Как жаль, что ты узнала об этом так рано.
— О чём?
— Что самое одинокое место — среди толпы в большом городе.
Поллианна слегка нахмурилась.
— В самом деле? Как можно быть одиноким, когда вокруг тебя столько народу? Хотя… — она умолкла и нахмурилась ещё больше. — Да, я была одинока, хотя вокруг ходили люди. Только… только они меня не замечали…
Девушка горько улыбнулась.
— Вот я и говорю. Люди нас не замечают…
— Некоторые — замечают, — поспешила сказать Поллианна. — Спасибо и на том! Теперь, когда я…
— О да, некоторые замечают, — прервала её собеседница. Говоря это, она содрогнулась и с затаенным страхом посмотрела на тропинку позади Поллианны. — Некоторые замечают даже слишком хорошо.
Поллианна в смятении сжалась. Второй раз она получила такой резкий отпор, и он вызвал в ней какое-то новое, незнакомое чувство.
— Вы меня имеете в виду? — запинаясь, спросила она. — Вы бы хотели, чтоб я вас не заметила?
— Нет, нет! Я говорю о других, совсем не похожих на тебя. Я рада, что хоть ты заговорила… только сначала я подумала, что это кто-нибудь из дома.
— Значит, вы живёте не здесь?
— Нет, теперь я живу здесь, — вздохнула девушка, — если это можно назвать жизнью…
— А чем вы занимаетесь? — с любопытством спросила Поллианна.
— Я? Занимаюсь? — с горечью усмехнулась девушка. — С утра до ночи я продаю пышные кружева и яркие бантики девочкам, которые смеются и болтают. Потом я иду домой в маленькую чердачную комнатку, в которой помещается только детская кроватка, умывальник с кувшином, сломанный стул и я. Она — как раскалённая печь летом и как морозильник зимой, но больше я ничего не смогла найти, и должна быть там, когда не работаю. Но сегодня я пришла сюда. Мне не хочется сидеть в комнате или идти в старую библиотеку. Сегодня у нас последний неполный рабочий день в году, и я решила хорошо провести время. Я ещё молода и тоже хотела бы посмеяться, пошутить, как те девочки, которым я продаю кружева и бантики. Да, сегодня я буду смеяться и шутить.
Поллианна улыбнулась и одобрительно кивнула:
— Я рада, что у вас такое настроение. Так весело, когда чувствуешь себя счастливой, правда? Ведь Библия учит нас: «радуйтесь и веселитесь». Это повторяется там восемьсот раз. Вы, наверное, знаете о «радостных текстах».
Хорошенькая девушка тряхнула головой, и на её лице появилось странное выражение.
— Нет, не знаю, — с лёгким ехидством сказала она. — Я не могу сказать, что думала про Библию.
— Не думали? Ну да, возможно, но, понимаете, мой папа был пастор…
— Пастор?
— А ваш тоже? — воскликнула Поллианна.
— Д-д-да, — незнакомка побледнела.
— Ой, и он тоже ушёл, чтобы быть с Богом и ангелами?
— Нет, он живой, — ответила она, едва переводя дыхание.
— Ой, как вы, наверное, рады! — завистливо сказала Поллианна. — Иногда я думаю, если бы я могла хоть разочек увидеть папу. А вы его видите, правда?
— Нечасто. Понимаешь, я здесь…
— Но вы сможете его увидеть, а я нет. Он ушёл, чтобы быть с мамой и всей нашей семьёй на небе. А мама у вас тоже есть? На земле?
— Д-д-да, — беспокойно отвечала девушка, поднимаясь, и как будто намереваясь уйти.
— Тогда вы можете видеть их обоих! — выдохнула Поллианна с нескрываемой тоской. — Вы, наверное, очень рады! Никто не заботится так, как мама и папа. Они замечают больше всех. Понимаете, у меня был папа почти до одиннадцати лет. А вместо мамы у меня была «Женская помощь», пока тётя Полли не взяла меня к себе. «Женская помощь» хорошая, но, конечно, не такая, как мама или даже как тётя Полли…
Поллианна продолжала, она любила говорить, и ей ни разу не пришло в голову, что некрасиво, или нехорошо, или неправильно рассказывать свою историю совершенно незнакомым людям. Для неё все мужчины, женщины и дети были просто друзьями, знала она их или нет. До сих пор она встречала незнакомых с таким же восторгом, как и знакомых, потому что от них всегда можно было ожидать чего-нибудь неизвестного и таинственного, пока они не станут знакомыми.
Поэтому она откровенно рассказывала про своего отца, про тётю Полли, про дом на Дальнем Западе и про путешествие в Вермонт. Она говорила о старых и новых друзьях и, конечно, о своей игре. Что же касается её собеседницы, она говорила очень мало. Однако апатия её прошла, девушка изменилась до неузнаваемости. Горящие щёки, нахмуренные брови, беспокойные глаза и нервное движение пальцев свидетельствовали о внутренней борьбе. Время от времени она с опаской поглядывала на дорожку, проходящую за спиной Поллианны. После одного из таких взглядов она вдруг схватила Поллианну за руку.
— Пожалуйста, посиди здесь ещё с минутку, не оставляй меня. Слышишь? Сиди на месте. Тот мужчина идёт сюда, но, что бы он ни говорил, не обращай внимания и ни в коем случае не уходи. Я останусь с тобой, понимаешь?
Не успела Поллианна удивиться, как прямо перед ней оказался красивый молодой человек.
— А, вот и ты, — приятно улыбнулся он девушке, приподнимая шляпу. — Боюсь, что должен начать с извинений, я немного опоздал.
— Неважно, — торопливо ответила девушка. — Я… я решила не ходить.
Молодой человек слегка замялся.
— Да не сердись ты! Ну, немного опоздал…
— Нет, не в том дело, — возразила девушка, и лёгкая краска залила её щёки. — Я просто не пойду.
— Что за вздор? — он перестал улыбаться. — Вчера ты сказала, что пойдёшь.
— Да, помню, но я решила не ходить. Я обещала моей маленькой подружке, что останусь с ней.
— Ой, нет! Лучше идите с этим приятным джентльменом… — сердечно начала Поллианна, но девушка так на неё посмотрела, что она тут же замолкла.
— Я сказала, что не пойду.
— Помилуй, что за непостоянство? — проговорил молодой человек с таким выражением, что Поллианне он больше не казался красивым. — Вчера ты обещала…
— Да, обещала, — прервала его девушка, дрожа телом. — Но и тогда я знала, что не должна. Теперь я знаю это лучше. Вот и всё, — и она решительно отвернулась.
Но это было ещё не всё. Мужчина дважды пытался её звать, уговаривал, потом насмехался. В глазах его горели злые огоньки. Наконец он что-то зло и тихо сказал; Поллианна не поняла, что именно. В следующую минуту он повернулся и быстрыми шагами пошёл в сторону.
Девушка напряженно следила за ним, пока он не скрылся из виду, затем она расслабилась и положила трясущуюся руку на плечо Поллианне.
— Спасибо, крошка. Я обязана тебе больше, чем ты думаешь. До свидания.
— Вы не совсем уходите? — умоляюще проговорила Поллианна.
Девушка устало вздохнула.
— Я должна. Он может вернуться, и тогда я, может быть, уже не смогу устоять, — ответила она и поднялась на ноги. С минуту она постояла в нерешительности, потом проговорила: — Понимаешь, он из тех, кто слишком замечает… — с этими словами она исчезла.