Он держался чуть настороже, но в целом хорошо - с достоинством.
Король ждал, уверенно сидя на троне, руки на коленях, туго обтянутых длинным одеянием. А рядом с королем сидела его старшая сестра Сибилла и тоже пристально смотрела на этого нового Лузиньяна.
Ги остановился перед троном, преклонил колено и дождался сиплого:
-Встаньте, сеньор.
Тогда Ги встал и вдруг содрогнулся всем телом: две пары совершенно одинаковых глаз впились в него одинаково испытующим взором. Красиво очерченные, зеленоватые, с острой точкой зрачка и рассыпанными вокруг нее золотыми и черными искрами - пестрые. Насколько страшен был король, настолько прекрасной показалась Ги его сестра. Сияние священной власти помутило зрение Ги и на время скрыло от него незнакомку, что встретилась ему в Гефсиманском саду.
Сибилла сверкала той особенной, обостренной красотой, какая бывает у юных девушек за мгновение до того, как их настигнет любовь. Даже влюбившись и получив от избранника ответ, они уже не столь прекрасны. Лишь этот краткий миг режет душу, точно обладает тончайшим краем, способным рассечь в воздухе невесомый шелк, и любое, самое бережное, самое нежное и освященное воплощение окажется слишком грубым, слишком материальным для стремительного мгновения.
Как и рассчитывал Эмерик, бледная кожа предала Ги - он залился краской, а слезы брызнули у него сами собой, и он закрыл лицо руками.
Король холодно наблюдал за ним. Сибилла чуть шевельнулась, метнула взгляд на коннетабля, затем вернулась к Ги. За это время он успел вытереть лицо и избавиться от жгучего румянца.
-Я вижу, вы будете верно служить нам, - проговорил король.
Ги сказал просто:
-Да.
Король чуть повернул голову, рассматривая сестру: его поразили перемены, с нею происходившие. Исчезла впадина под скулой, тени ушли из-под век, брови приподнялись и чуть изогнулись на гладком лбу - как будто удивляясь и радуясь новшеству. К сестре стремительно возвращалась ее юность, скомканная было неудачным замужеством и ранним вдовством.
Где-то в глубине цитадели рос рожденный Сибиллой мальчик. В жизни Сибиллы выдавались дни, когда она ни разу не вспоминала о сыне, и после, погребенная под валом раскаяния и печали, корила себя за отсутствие материнских чувств, и невыносимая жалость заставляла ее глубоко царапать ногтями свечи, пока она несла их в подземный храм, к Богородице со скорбными глазами.
-Что скажешь? - спросил король у своей смерти, которую никто из собравшихся в зале не видел.
-По-моему, твоя сестра нашла свою любовь, - ответила смерть Болдуина. - Удивляюсь, почему ты этого не видишь.
-Я вижу, - возразил король и замолчал сердито, жестом отпуская нового рыцаря, представленного ко двору.
* * *
Поздно ночью, когда просыпаются все страхи и бродят самые сокровенные мечты, Эмерик разговаривал со своим братом о короле.
Ги слушал жадно - как будто речь велась о любимой женщине, и каждая похвала в адрес Болдуина находила самый нежный, самый теплый прием в его сердце.
-А ты что скажешь? - спросил наконец Эмерик. Он уже понял, что от Ги можно ожидать самых неожиданных мыслей.
Ги подумал немного и сказал:
-Король подобен Королевству… Помнишь, мы видели - сад, Храм… Торговцы, дети, животные, мясо жарится на углях, у фонтана болтают женщины, а во дворе Храма ругаются между собой монахи… Но ведь так было и во времена Христа. Кто потребует от людей, чтобы они вечно ходили на цыпочках, с опущенными глазами?
Он помолчал.
Кто потребует от людей, чтобы они вечно ходили на цыпочках, с опущенными глазами?
Он помолчал.
-И та женщина в саду… Ты ведь знал, что она придет?
Эмерик неопределенно пожал плечами.
Ги добавил:
-Но и это - неважно.
-Что же важно? - удивился Эмерик. Он едва не вскрикнул от разочарования: ему требовался Ги Безоглядно Влюбленный, Ги - Рыцарь Сибиллы, Ги, перед которым Сибилла не сможет устоять…
-Предельная святость, - сказал Ги, - сплавлена здесь с самым обыденным. Это тяжело для обычного человека, а в короле это соединено плотски, в его крови. Потому что плоть смертного человека не в состоянии выносить в себе одной единство несоединимого…
-Но Сибилла, - начал Эмерик осторожно, - ведь она…
-Сибилла - женщина, - сказал Ги. - Тот, кто посмеет жениться на ней, должен будет принять на себя Королевство со всей его святостью, со всей его греховностью, с его разрушительной священной мощью.
-Тебе понравилась Сибилла? - не выдержал Эмерик.
Ги помолчал, поулыбался про себя.
Потом сказал:
-Да.
И еще спросил:
-На что ты рассчитываешь, брат?
Эмерик подсел поближе и заговорил, стараясь сделать так, чтобы голос его звучал спокойно:
-Для начала, я рассчитываю на чудо…
* * *
Чудо подготовляло свой приход неспешно, чтобы явиться сразу во всей красе - или, если угодно, обрушиться на участников и свидетелей всей возможной мощью. Чудо созревало в загадочных глубинах Королевства и души, и те из людей, кто был посвящен в тайну его близости, погрузились в нескончаемый, ничем не объясняемый праздник.
Любая встреча, любая покупка, любое впечатление, явленное взору, окрашивались в победные цвета любви. Эмерик мог не беспокоиться о судьбе своего замысла: несмотря на странные речи и попытки вместить мистическую необъятность Королевства в ограниченный смертный разум, Ги, безусловно, был влюблен. И поскольку ни один из сыновей старого Гуго Лузиньяна не пренебрегал плотским в угоду духовному, Эмерик не сильно беспокоился, слушая рассуждения младшего брата. Сибилла была вполне земным существом, и Ги уже брал ее за руку, и недалек тот день, когда она позволит поцеловать себя в щеку.
Эмерик догадывался также, что король пристально наблюдает за ними. О самом Болдуине Эмерик - так хорошо изучивший его отца, короля Амори, - знал до странного мало. Случались дни, когда коннетабль считал своего владыку человеком недалеким и слабовольным - вполне, однако, отдавая себе отчет в том, что на всякий поступок и на всякое бездействие у Болдуина имеется собственный резон.
В этом Болдуин с Ги были сходны: младший брат тоже иной раз и говорит, и действует непонятно, но в конце всегда так выходит, что какими-то неведомыми путями Ги угадал правильный ход.
Ломать голову Эмерик не хотел, а взамен вполне доверился Ги и принял только одну меру предосторожности: старался не выпускать его из виду.
И все-таки в один из дней братья вынуждены были расстаться: Эмерика задержали в цитадели письма, требующие чтения и ответа, а Ги отправился в город без сопровождающих. Что он пытался увидеть в городе во время своих долгих скитаний по одним и тем же улицам? Может быть, ожидал снова встретить Сибиллу.
Сестру короля коннетабль благоразумно не навещал все эти дни. Лучше, если она побудет со своими чувствами наедине.