Иеронимус фон Шпейер стоял в ногах скамьи и безразлично смотрел на эту содрогающуюся окровавленную плоть. Когда она замолчала, он сделал знак палачу, жилистому малому в кожаном фартуке, и тот окатил женщину ведром холодной воды, в который уже раз вырывая ее из небытия. Иоганн Штаппер, писарь, усердно строчил, скорчившись за маленьким столиком.
«Обвиняемая Рехильда Миллер, будучи подвергнута допросу под пытками, созналась в том, что вступила в преступные сношения с дьяволом, который обучил ее множеству мерзостей. По наущению дьявола и с божьего попустительства означенная Рехильда Миллер творила свои черные дела, как-то убийство своей родственницы, Маргариты Дорн, убийство нищего, известного в городе как Тенебриус, убийство своей прислуги, Анны Занг, известной также под прозвищем Вейде („Лужайка“)…
Принимая во внимание тяжесть преступлений, совершенных Рехильдой Миллер…»
Она звала, звала его - своего господина. Того, кто показал ей красоту мира и научил радости властвовать.
И он пришел, и его красота была такой, что ей стало больно. Он провел пальцами по ее страдающему телу, и оно перестало воспринимать боль.
Но потом появился другой - безобразный, с темными волосами и тяжелым взглядом. И светлый господин отшатнулся, тонкие черты его исказились, и женщина с ужасом заметила в них тот же страх, что терзал ее.
Несколько мгновений Иеронимус смотрел на дьявола, а потом сказал сквозь зубы:
-Пшел вон.
И Агеларре съежился и уполз куда-то в темную щель. Рехильда смотрела, как мерцает искорка - в дальнем углу, там, куда упирался желобок для стока крови. А потом искорка погасла.
И вернулась боль.
Той ночью Рехильда снова пришла к Тенебриусу, своему учителю. Пришла, кипя от гнева, переполненная горем.
Старик услышал, как она скребется под дверью, отворил. Рехильда вошла и с порога сказала:
-Вейде умерла.
-Не забивай мне голову, - рассердился Тенебриус. - Эка новость.
-Ты виноват в ее смерти, - сказала Рехильда, еле сдерживая ярость.
-Я в глаза ее не видел, твою Вейде, - напомнил женщине старик.
-Ты, - с ненавистью повторила Рехильда.
-Отчего девчонка померла? - спросил старик деловито.
-От яда.
-Сама и отравила, поди?
Рехильда сдалась - заплакала.
-Я не убивала ее.
-Ладно тебе по какой-то девке убиваться, - миролюбивым тоном проговорил старик. - Цена ей была в базарный день два гроша. Благодаря тебе она лишних два года на этом свете проторчала. Без тебя подохла бы куда раньше. Об этом думай, а не о глупостях, которые по бабьему делу натворила.
-Я на похороны не пошла, - сказала Рехильда. - Обрядила ее, мою девочку, и отдала в руки соседей.
-Ну и дура, что не пошла. Теперь говорить начнут, что ты извела и что боялась рядом встать, чтобы из девки яд не пошел. Знаешь ведь, что в присутствии убийцы из отравленного начинает вытекать отрава. Из ушей, из носа, изо рта…
-Перестань, - взмолилась Рехильда.
-Не перестану! - озлился старик. - Молода еще учить меня. Ходишь ко мне, так слушай, когда я говорю.
-Ты мало говоришь.
-На большее у тебя все равно ума не хватит.
-Я не хочу, чтобы из-за моего невежества гибли люди.
-Чем больше ты будешь знать, тем больше людей будет умирать из-за тебя, Рехильда Миллер. Таков закон. Причиняемые человеком разрушения становятся страшнее по мере возрастания его возможностей.
-Ты должен научить меня, - повторила Рехильда с непонятной угрозой в голосе.
-Мне некогда. Я устал. Я очень устал.
Тенебриус помолчал, пошевелил грязными пальцами босых ног.
-Устал. Надоела. Блядища. Уходи.
-Это я устала ходить к тебе, как побирушка, выцарапывать из тебя жалкие крупицы знания! - закричала Рехильда Миллер. - Старый вонючий козел!
-Убирайся.
-Дай мне хотя бы книг, - в исступлении крикнула женщина. - Дай мне книги, и я прочту их.
-Сперва научись читать!
-Николаус учил меня, я уже знаю буквы, - запальчиво сказала Рехильда. - Из-за моего невежества могут погибнуть люди. Я хочу приносить им добро, только добро.
-От баб только зло. Я бы стал учить мужчину, если бы он пришел. Но мужчина не приходит.
Рехильда выпрямилась во весь рост, скрестила руки на груди.
-Но я должна знать, - сказала она. - Знать то, что скрываешь ты. Где ты хранишь свои знания, Тенебриус?
-В голове, - рявкнул старик и снова затрясся от хохота.
Женщина отвернулась, пошарила возле печки. И неожиданно в ее руках оказалась кочерга.
-В голове? - переспросила она странно севшим голосом. - Хорошо, я открою этот тайник.
Старик поднял руку, беспомощно прикрыл лицо. Удар кочерги обрушился на копну растрепанных волос. Раздался хруст. Тенебриус упал.
Женщина промахнулась, кочерга лишь задела кость, и старик был еще жив. Он копошился на полу своей хижины, бил ногами, в горле у него клокотало.
Рехильда размахнулась и ударила второй раз. Попала по руке, перешибла кость. Старик покатился в сторону.
Третьим ударом она разворотила ему ребра. Обезумев от ужаса, выдернула кочергу из изуродованного тела и наконец раскроила голову.
И хлынула не кровь и не мозги. Труха и пыль потекли из страшной зияющей раны. Отбросив кочергу, Рехильда опустилась на колени, запустила руку в рану. Вынула свиток, потом второй, третий. Всего их было девять. И каждый, оказавшись на открытом воздухе - пусть даже это был спертый воздух хижины - чернел и рассыпался в прах.
-Я убила его за то, что он не хотел меня научить. Он дал мне неполное знание, это хуже, чем никакого. Я хотела добыть его книги. Он посмеялся надо мной, он посмеялся над Агеларре, уже за одно только это он был достоин смерти.
-Расскажи, как ты убила Вейде.
Вейде.
При звуке этого имени сердце Рехильды болезненно сжалась. Такая нежная, такая беспомощная, остроносенькая девочка с испуганным взглядом. Вейде была по-собачьи привязана к своей госпоже, ела из ее рук, готова была спать у ее постели. Когда Рехильда занялась составлением нового противоядия, девочка сидела у ее ног, смотрела. Ей ничего не нужно было, только находиться рядом, угождать, ловить каждое слово Рехильды. Красивой, доброй.
Закончив работу, Рехильда вытерла руки. А потом что-то подтолкнуло ее, и она взяла с полки коробку, где хранила яды.
Велела Вейде принести вина. Та повиновалась, вернулась быстрее молнии. Рехильда высыпала в бокал щепотку яда.