И как-то раз снова застал нас вместе ее муж. У меня душа ушла в пятки, когда показался он на пороге. Лицо бледное под черной шляпой, на груди золотая цепь в три ряда, левая рука в перчатке, правую, без перчатки, в кольцах, ко мне тянет. У меня со страху слезы полились из глаз. Он говорит: «Подойди ко мне». Подошел. «В прошлый раз не говорил ли тебе, чтобы не приближался к этому дому ближе, чем на десять шагов?» - «Говорил, господин». - «Ну так идем со мной». Повернулся, за собой поманил. Я за ним, а у самого ноги от страха подгибаются. Вправе он убить меня в саду, никто с него не спросит, куда, мол, делся студент Бальтазар Фихтеле?
-Дальше-то что? Не тяни, - жадно сказал Радульф, еще один старый товарищ капитана. Агильберт с усмешкой покосился на него: до седых волос дожил солдат, а все так же любит сказки.
-Дальше? Привел он меня в сад и велел отойти от дома на двадцать шагов. Я воспрял духом. Больно уж легко удается отделаться от обманутого мужа. Он только расстояние увеличивает между мною и женой своею… Пробежал я эти двадцать шагов с поющим сердцем… и на последнем свалился в глубочайшую яму, локтей тридцать пролетел. Все кости себе переломал…
-Как же ты жив остался? - спросил Ремедий, видя, что рассказ окончен, а самое главное так и не прояснилось.
-Да разве это жизнь? - вопросом на вопрос ответил Фихтеле под всеобщий хохот и полез в кошель за игральными картами.
Через несколько дней Фихтеле натер ноги и теперь плелся, сняв сапоги. От холода весь посинел и чаще, чем следовало бы, наведывался к Эркенбальде с просьбой о фляжке дешевого рейнвейна. Женщина не отказывала, скупо улыбалась тонкими губами, цедила жидкое винцо. Фихтеле задолжал ей жалованье уже за полмесяца, но не слишком печалился - кто знает, настанет ли завтра утро.
-Хотите подкрепиться, святой отец? - привязался он к Иеронимусу, протягивая ангстер, фляжку формой и размером похожую на луковицу.
Иеронимус отказываться не стал, глотнул.
-А разводит винцо Эркенбальда-то, - сказал он, обтирая губы. - Экая ведьма.
Фихтеле забрал ангстер, завинтил пробку.
-И пес с ней, - беззаботно сказал он. - У вас нет мази от мозолей, отец Иеронимус?
-К сожалению, нет.
-А, бренное тело, значит, не врачуем? Только падший дух поднимаем на должную высоту?
-Когда есть возможность, врачую и тело, - сказал Иеронимус, не поддаваясь на полупьяную провокацию студента. - Как же случилось, что ты натер себе ноги?
-Так сапоги ворованные, - просто ответил Фихтеле. - Маловаты оказались.
-Тебе нужен совет?
-А что еще взять с вашего брата?
-В таком случае, либо не воруй что попало, либо заранее готовься к последствиям.
Фихтеле захохотал.
-Хороший же у ландскнехтов духовный пастырь. Не понимаю, за что они вас так ненавидят.
Иеронимус пристально поглядел своему собеседнику в глаза.
-Ненавидят? Ты уверен?
-Любили бы - не вешали бы напраслину.
-Что ты называешь напраслиной?
-Ну, например… Да нет, глупости. - Фихтеле хохотнул, поддел босой ногой камешек. - Шальк вчера врал. Будто у вас были какие-то интимные отношения с обозной шлюхой. Будто оттрахали ее, прости господи, у всех на глазах, а потом выгнали в холодную ночь.
Фихтеле подождал ответа, но Иеронимус молчал. Тогда студент сказал:
-Так это что… правда?
-Да, - сказал Иеронимус. - Это правда. Так что не наговаривай на Шалька.
Фихтеле дернул бровями, хмыкнул.
-Странный вы пастырь… Знаете, отец Иеронимус, я ведь много читал там, в Хайдельберге. Мы с моим другом наведывались к одному планетарию, и он пересказывал нам немало сочинений ученых мужей по науке чтения звезд. Говорил, что те или иные изменения констелляций созвездий производят строго определенные изменения в нраве человека…
-В таком случае, почему бы не молиться прямо на звезды? - спросил Иеронимус.
Фихтеле пожал плечами.
-Я не говорю, что разделяю его мнение. Он рассказывал, будто знался с почитателями Зороастра и от них получил многие знания…
-Зороастр родился смеющимся. Викентий из Бовэ в «Зерцале истории» полагает его сыном Хама и внуком Ноя, говорит, что свои знания он получил от дьявола.
-Вы верите этим сказкам, отец Иеронимус?
-Я верю в то, что предписывает мне моя религия и моя церковь, - сказал Иеронимус.
Фихтеле покачал головой.
-Да вы настоящий мракобес, как я погляжу…
Иеронимус ничуть не смутился.
-Возможно, - сказал он. - А что в этом плохого?
-Не знаю. Для вас, вероятно, ничего. А вы что, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО верите в то, что благодаря дьяволу Зороастр смеялся при своем рождении?
-А ты веришь в те истории, которые рассказываешь у костра?
-И да, и нет…
Иеронимус улыбнулся.
-Вот видишь.
-Если вы не донесете на меня святой инквизиции, я расскажу еще про того планетария.
-Не донесу.
-Ладно. Вот о чем мы спорили. Под какими зодиакальными знаками следовало бы рассматривать Бога и дьявола? Является ли Бог Раком, а дьявол Козерогом? Тому немало подтверждений. Ибо дьявол может быть отождествлен с Сатурном, господином Козерога, планетой неблаготворной, отбирающей, запирающей. Бог же - с благодатным Юпитером, императором, раздающим добро и щедро изливающим свет, а известно, что Юпитер - господин Рака.
Иеронимус слушал, не перебивая. Студент увлекся, говорил, захлебываясь.
-Но с другой стороны, можно возразить на это: сын Божий родился, как известно, первого января, то есть под знаком Козерога. Следовательно, Бог может быть также связан с Козерогом, с устремлением вверх, в горние выси. В то время как потаенное, низменное отдано во власть Рака - дьявола, чудовища, копошащегося на дне колодца…
Он победоносно поглядел на Иеронимуса. Монах сказал:
-Бог бесконечен и потому включает в себя свойства Козерога, как и свойства Рака. Дьявол же по природе своей ограничен и потому может проявляться либо в одной, либо в другой из названных форм. Где противоречие?
-Почему вы принижаете дьявола и его роль? - горячо спросил Фихтеле.
-Разве могло бы существовать добро во всем его блеске, не будь на земле зла, чтобы его оттенять?
-Бог устроил так, что и зло служит во благо Ему, - сказал Иеронимус.
-Так как бы существовало бы это самое добро, если бы не было зла? Как бы мы увидели свет, не будь рядом тени?
-Если бы существовало одно только добро, не было бы нужды его показывать и оттенять, - отозвался Иеронимус.