Середина аж передернуло при виде жадности, с которой они кромсали мясо, черпали огромными ложками обжигающую гречку и заливали все это кружками меда и браги. Он взял со стола кружку с земляничным морсом и прошел на кухню. Павлина с раскрасневшимся лицом ловко управлялась с горшками на печи, успевая полоскать грязную посуду в корытце.
-Все ноги так собьешь.
-Ништо, - женщина вытерла пот со лба, приостановилась, - чай, на себя робим, не на дядю. Уж я поставлю, чтоб чисто тут было, чтоб знали люди: здесь тухлятиной не потчуют. Глядишь, и заезжать почаще станут.
-Чего гостям сказала про хозяина?
-Сказала: к родне подался, раньше зимы не будет. А потом разберемся.
-Угу. Как мужик? - спросил Олег, отхлебнув из кружки.
-Хорош. Кривой, да не горбатый, серьезный, да не злой, работящий, да не суетливый. Мой мужик! - закончила Павлина прибаутки, гордо подбоченясь.
-Да, серьезный мужчина. Такого под себя не подгребешь, не скомандуешь: подай то, принеси это.
-Мужик - голова, жена - шея, куда захочу, туда и поворочу! Дня не хватит - ночью уговорю. Все одно по-моему будет. Ночная кукушка всегда дневную перекукует. Ты хотел чего, или как? Мне лясы точить некогда.
Середин даже головой покрутил, удивляясь произошедшей перемене.
-Хотел попросить в дорогу чего собрать - завтра дальше поедем. И так загостились.
-Все сделаю, благодетели. Ночь спать не буду, а вам угожу.
-Ну, спасибо.
Поставив пустую кружку, Олег покинул кухню и, перешагивая через ноги притулившихся у двери калик, вышел на воздух. Ветер быстро гнал облака, на западе их пронизывало лучами солнце; куры бродили по двору, подбирая мелкие камешки и зерна. Ведун выглянул за ворота. На бревне, привалившись к забору, сидел Невзор.
Он встретился глазами с Олегом и отвернулся. Руки его бесцельно перебирали наборный пояс, пальцы словно жили сами по себе, трогая нашитые бляшки, разглаживая узоры. Оборотень тяжело вздохнул.
-Малуша вышивала. Аккурат перед тем, как… - Невзор замолчал, сглотнул комок.
-Так сидеть - горю не поможешь, - пристроился рядом Олег. - Шел бы к людям, все веселее.
-Я и раньше не очень компанию любил, - нехотя сказал Невзор, - а теперь и вовсе без радости мне разговоры пустые. Дядька Часлав меня в детстве, бывало, волчонком называл. Чего, говорит, один да один, а мне хорошо, когда никто в душу не лезет. Ты не думай, это я не к тому, что иди, мол, отсюда. С тобой и поговорить занятно. Интересный ты парень. Видать, знаешь много, дерешься знатно. Вот, к примеру, расскажи-ка, что там за новый народ из степи. Чую, рано или поздно придется с ними схватиться.
-Придется. Так не уйдут. Сам знаешь: степняки в юртах живут, земли своей нет, с охоты да с войны кормятся. Так и половцы…
В корчме кто-то заорал дурным голосом, завизжала Павлина. Олег с Невзором переглянулись и, не сговариваясь, кинулись к дому. Куры сыпанули в стороны, выбрасывая голенастые ноги, навстречу из двери, придерживая лохмотья, выкатились калики. Один тащил явно схваченную с чужого стола половину гуся. Невзор подзатыльниками расчистил дорогу, они ворвались в корчму, столкнувшись впопыхах плечами в дверях.
Лысый купец сидел на полу, причитая и держась за голову. Второй, взгромоздившись на скамью, науськивал своих работников на Молчуна, прижавшегося к стойке с черпаком в руках. Олег подсек ноги вислобрюхого купца, тот взмахнул ладошками и обрушился на стол, в остатки гречневой каши и раздерганного в куски поросенка.
Олег подсек ноги вислобрюхого купца, тот взмахнул ладошками и обрушился на стол, в остатки гречневой каши и раздерганного в куски поросенка. Невзор, подскочив к окружившим Молчуна мужикам, с маху врезал одному кулаком в затылок, ударил в ухо другого. Из кухни с ухватом наперевес выбежала растрепанная Павлина. Мужики, переворачивая лавки, бросились к выходу. Олег провожал их пинками.
Со второго этажа послышался грохот, и в зал скатился по лестнице Вторуша с кистенем Середина в руке. Павлина подскочила к сидящему на полу купцу и стала тыкать его ухватом, стараясь попасть под ребра. Молчун, отложив черпак, оттащил ее, отдуваясь потер покрасневшую от удара щеку.
-Что такое? - спросил Олег.
-Да вот, - чуть задыхаясь, стал объяснять Молчун, - этот плешивый стал ее хватать за всякие места, я его ковшом и приложил, а эти помогать ему кинулись.
-Ты бы объяснил, что она жена твоя, не девка половая.
-Дык, не успел.
Лысый купец поднялся на ноги, добрался до лавки и рухнул на нее, не переставая причитать. Второй, поворочавшись в объедках, сполз со стола, держась за спину.
-Что ж сразу по мордам бить? - плаксиво спросил плешивый. - Объясни толком, уваженье прояви.
На голове у него стремительно вздувалась багровая шишка, рубаха была мокрая от пролитой браги. Он пощупал голову, скривился.
-В прошлый раз хозяин сам девку предлагал, а теперь, стало быть…
-Ты про прошлые разы забудь! - взвизгнула Павлина. - Ишь, нашел себе…
-Тихо, - повысил голос Молчун.
-А ты мне рот не затыкай! - закричала Павлина еще громче. - Меня тут всякий…
Молчун развернулся и отвесил ей звонкую оплеуху. Женщина замерла с открытым ртом. Олег опустил голову, пряча улыбку, Невзор загородил рот рукой.
-Тихо, я сказал, - прогудел еще раз Молчун, - ступай к печке, я тут все улажу. Ну! - рявкнул он, видя, что жена колеблется.
Павлина скрылась в кухне, независимо вихляя полными бедрами. Молчун обвел взглядом корчму. Купцы исподлобья смотрели на него, в дверях толпились мужики. Новоиспеченный хозяин откашлялся.
«Если сейчас не стушуется, - подумал Олег, - если скажет, как надо - значит, есть сила в мужике, а если мямлить начнет - все, так и ходить ему всю жизнь по дворам».
-Я, это, сказки сказывать не горазд, ага. Эта баба - моя жена. Хотите есть-пить-ночевать здеся - попрошу, того… этого… со всем уважением, значит, как к жене хозяина, ага. Вот и весь сказ. - Он обвел взором собравшихся, задержав взгляд на лысом купце, развел руками и прошел за стойку.
Невзор удовлетворенно кивнул. Купцы переглянулись. Лысый откашлялся, налил себе браги, махнул залпом полную братину, перебрал разбросанные по столу кости, покрытые рассыпавшейся гречкой, помотал головой в огорчении.
-Какого порося загубили… Да я бы и не заехал, а только от Днепра три дня пути, хоть, думаю, по-людски переночую, с девкой… - он покосился на Молчуна, - это… под крышей, в смысле. Эх, - пощупал купец голову, - крепко ты меня.
-Ничего. Наперед наука.
Брюхатый позвал застывших в дверях работников, повернулся спиной. Мужики принялись счищать с его рубахи раздавленную в тесто кашу. Инцидент был исчерпан.
Вторуша отдал Середину кистень и, подойдя к Молчуну, попросил меду на опохмел.