- Я сказал инспектору, что Уилл отправился предупредить своих родных о нашествии английского войска. - Его тон сделался твердым. - Никто не должен знать о намерении Уилла сообщить шотландцам планы Эдуарда. Слышишь? Никто. Дезертирство карается тюрьмой, а за предательство его ждет казнь. Ведь он ставит под угрозу и жизни наших рыцарей. - Челюсть Робера напряглась еще сильнее. - Но это, кажется, его совсем не волновало.
Саймон вскинул голову.
- Я же говорю, он обезумел от горя. Не ведал, что творит. - Он помолчал, затем неожиданно бросил: - Я пойду за ним.
- Что?
- В Шотландию, вразумлю его.
- Не будь глупцом.
- Что в этом глупого? Разве ты не хочешь, чтобы он вернулся?
- А почему ты думаешь, что сумеешь его уговорить, когда я не смог?
- Надо попытаться. - Саймон вгляделся в рыцаря.
- А как ты собираешься уйти?
- С твоей помощью. Ты пошлешь меня в Балантродох с какими-нибудь бумагами. Я найду Уилла и постараюсь убедить его вернуться со мной.
- А ты не боишься туда ехать? - спросил Робер. - Ведь в Шотландии война.
- Не боюсь, - не раздумывая ответил Саймон. - К тому же Уилл сделал бы для нас то же самое.
- А если он не захочет вернуться?
- Захочет, я постараюсь.
После долгого молчания рыцарь вздохнул.
- Необходимо все взвесить.
Саймон направился в конюшню, а Робер продолжил путь в здание старейшин. Настроение, поднятое на короткое время неистребимым оптимизмом конюха, вновь испортилось. Последние несколько месяцев он постоянно прокручивал в памяти разговор в Нью-Темпле и винил себя. После Акры следовало действовать более решительно, тогда, возможно, Уилл не зашел бы так далеко. Он ведь не просто друг и собрат по оружию, а также глава "Анима Темпли". Может быть, стоит попробовать? Ведь Уилл и Саймон - друзья детства, и если кто и может уговорить его вернуться, то только конюх.
Он вошел в покои инспектора.
- Ты опоздал. - Гуго отложил свиток и поднялся из-за стола. - Закрой дверь. - Он внимательно посмотрел на Робера. - Утром я встречался с великим магистром. Через несколько недель он намерен возвратиться на Кипр и готовить Крестовый поход. Надеется на поддержку Запада. К весне короли обещали послать на Святую землю войска.
- Но ты в это не веришь.
- Конечно, нет. Ты видел, как они погрязли в собственных распрях? Король Эдуард сразу же снова сцепится с Филиппом из-за Гасконии, как только подчинит Шотландию, заручившись при этом поддержкой Фландрии. Тем временем король Филипп, кажется, намерен враждовать с Церковью. Он снова обложил духовенство налогами. Я слышал, королевские гвардейцы уже убили одного священника; который не позволил им взять ящик для сбора пожертвований. Глашатаи объявляют, будто священник напал на гвардейцев и погиб в стычке, но это убедит только самых легковерных прихожан. - Гуго подошел к Роберу и положил руку на плечо. - Наступили тревожные времена, и я попросил великого магистра оставить тебя здесь.
- Он согласился?
- Я его убедил. Ты один из немногих, кому я полностью доверяю. А мне сейчас нужна помощь. Придется опять управлять орденом, к тому же я - глава "Анима Темпли".
- Ты назначил себя главой? - пробормотал Робер, удивляясь, как сильно изменился его старый товарищ.
- Но ведь место свободно.
- А если Уилл вернется? - рискнул спросить Робер.
Гуго помрачнел.
- Кемпбелл сбежал, а значит, потерял всякое право занимать этот пост. Родня ему стала ближе братства. - Он помолчал. - Но если он вернется и покается, то, может быть, я оставлю его под своим началом.
Робер теперь сомневался, что Гуго и Уилл когда-либо смогут ужиться. Он не стал делиться своими соображениями с конюхом, не ведающим о существовании "Анима Темпли", почему Гуго так спокойно принял бегство Уилла. Инспектор не привык делить с кем-то власть, и у него были свои взгляды на будущее братства и ордена, которые противоречили взглядам Уилла. Гуго с большой легкостью поверил королю Эдуарду и согласился ему помогать. А Уилл считал Эдуарда врагом братства. Потому он и ушел.
- Робер, мне нужен рядом надежный человек. Вместе мы поможем обрести ордену былое могущество. - Гуго вернулся к столу. - Давай дождемся, когда Жак уедет готовить свою бессмысленную войну, и начнем создавать новый Темпл.
Латеранский дворец, Рим 14 мая 1296 года от Р.Х.
Едва поспевая за папским клириком, Бертран де Гот шагал через площадь к главному зданию дворцового комплекса. Рим сверкал подобно драгоценному камню в ослепительном сиянии солнца. Над крышами домов вздымались изящные башни и роскошные купола церквей. Томный Тибр извивался голубой лентой, огибая недавно сооруженные палаццо и развалины древней цивилизации, когда-то правившей миром.
Наконец запыхавшийся и вспотевший Бертран вместе с клириком поднялся по мраморным ступеням в благодатную прохладу дворца. Мимо туда-сюда сновали чиновники папской курии.
- Должен вас предупредить, епископ, что его святейшество, возможно, пребывает в дурном расположении духа. - Клирик вздохнул. - Смерть Целестина принесла ему неожиданные хлопоты.
- Целестин умер?
Клирик хмуро посмотрел на Бертрана.
- А вы разве не слышали?
- Я только что прибыл.
Клирик остановился, осматриваясь. Бертран обрадовался возможности перевести дух.
- Целестин умер в тюрьме две недели назад. - Клирик сильно понизил голос. - Сразу, как привезли его тело, Джакомо и Пьетро Колонна потребовали дознания. Официально причиной смерти Целестина объявлены старческая немощь и хвори. - Клирик говорил уже еле слышно. - Это сущая правда, но Колонна принялись распространять злонамеренные слухи о причастности к этому его святейшества.
- Неужели кардиналы Колонна обвиняют папу в убийстве? - спросил потрясенный Бертран.
- Не прямо, конечно. Но нет сомнения: подобные слухи исходят от кардинала Джакомо. Он стал врагом папы, когда его святейшество приказал арестовать Целестина за отречение от папского трона. Однажды даже заявил, будто его святейшество уговорил Целестина отречься, чтобы самому надеть тиару. Но Джакомо заботит не Целестин. Он думает только о себе. Этот человек не перестает злобствовать по поводу избрания Бонифация. - Мимо прошли два чиновника канцелярии, и клирик замолк. - Пойдемте. И я советую вам воздержаться от новостей, способных огорчить его святейшество.
У Бертрана похолодело под ложечкой. Ведь его новости никак нельзя было назвать приятными. Они поднялись по винтовой лестнице на несколько пролетов, прошли вдоль величественного коридора к огромным дверям. Клирик осторожно постучал.
Бертрану не сразу удалось увидеть понтифика. Обстановка в просторных покоях папы поражала роскошью и богатством отделки. Бонифаций VIII восседал у сводчатого окна в большом кресле на подушке. Стоящий сзади цирюльник приглаживал его волосы расческой из слоновой кости. В шестьдесят два года Бонифаций обладал еще довольно пышной шевелюрой, хотя и седой с сизоватым оттенком.
- О, епископ! - воскликнул понтифик бодрым голосом. - Довольно.
Бертран не сразу понял, что вторая фраза адресована цирюльнику, который снял с плеч Бонифация накидку и, глубоко поклонившись, неспешным шагом удалился через дверь в дальнем конце покоев. Бонифаций поднялся и протянул руку для поцелуя. Краснея, Бертран приложился губами к золотому перстню папы. В его присутствии он всегда чувствовал себя неловким мальчиком-прислужником при алтаре.
Бонифаций убрал руку и, волоча по полу сутану из алого венецианского шелка, прошагал к мраморному столу, где водрузил на голову украшенную драгоценностями тиару.
- Я ждал вас раньше.
- Прошу прощения, ваше святейшество. Прежде чем отправиться сюда, я после долгого отсутствия посетил свою епархию.
- Как прошла ваша миссия в Англии? - Папа посмотрелся в изящное зеркало и поправил тиару.
- Не так удачно, как надеялся, - признался Бертран. - Я написал королю Эдуарду о вашем желании слить рыцарские ордена и долго не получал ответа. Затем пришло приглашение на встречу в Лондоне с Жаком де Моле. - Бертран осознал, что говорит раздраженно, но не мог удержаться. Ему хотелось вызвать в Бонифации гнев на английского короля. Его также удручала собственная наивность. - Король обещал обсудить на встрече ваш замысел, но почти сразу направил разговор в нужное ему русло.
Отраженный в зеркале Бонифаций нахмурился.
- А именно?
- Король попросил у Темпла помощи в войне с Шотландией. Я предупредил его, что вы будете огорчены распрей между христианами и что вас заботит освобождение Святой земли от сарацин, но он не стал слушать.
- Так-так. - Бонифаций развернулся и устремил на епископа пристальный взгляд. - Ну и как вы отстояли мой замысел?
- Ваше святейшество, я… - Бертран не мог сказать папе, что в благодарность за уступку Эдуард обещал пристроить его племянника в доходную епархию, когда вернет свои земли в Гиене. - Король, однако, обещал мне возглавить Крестовый поход сразу после подавления мятежа в Шотландии. Жак де Моле также полон решимости отвоевать у сарацин Святую землю. Значит, наши надежды на возвращение Иерусалима еще живы.
- Надежды надеждами, но о них придется пока забыть. Передайте мне скипетр.
- Забыть? - удивился Бертран, взяв с богато украшенного сундука символ папской власти.
- Я получил из Франции тревожную весть. Король Филипп обложил духовенство налогом и даже применяет насилие. Протестующих против его варварских требований священников грабят и даже избивают. В прошлом году, когда Филипп предпринял подобное, я его предупредил. Казалось, он воспринял мои слова серьезно. И вот теперь опять.
- Что вы намерены делать?
- Уже сделал. В булле, "Clericis laicos", я запретил мирянам облагать налогами духовенство без моего дозволения. Ослушавшиеся будут отлучены от Церкви.
Бертран не смог скрыть удивления.
- Но деньги на свои войны короли почти всегда брали у Церкви.
- А теперь им придется подчиниться моей воле. И в каждом случае я буду решать, дозволять им или нет.
- Кардиналы знают об этом? - спросил Бертран, беспокоясь, как воспримут буллу противники папы в Священной коллегии. Семейство Колонна вряд ли останется безучастным. Они всегда поддерживали Францию.
- Большинство знают, - твердо ответил Бонифаций. - А остальным станет известно через час, когда я оглашу буллу на церковном суде. - Он заметил тревогу на лице Бертрана. - Не бойтесь, епископ Гот. Мою волю исполнят. Я преемник святого Петра, и потому надо мной властен лишь один Господь. Филиппу придется смириться. - Он взялся обеими руками за свой массивный крест. - Пусть попробует мне противостоять.
10
Королевский замок, Эдинбург 15 мая 1296 года от Р.Х.
Уилл рывком проснулся.
- Что?
Он два дня подряд простоял на стене замка в карауле и рухнул на койку всего час назад, не озаботившись даже снять башмаки.
Разбудивший его Дэвид присел на корточки.
- Отец вернулся.
Стоило Уиллу взглянуть на лицо племянника, и усталость как рукой сняло. Он сбросил грубое одеяло и встал. Надел кольчугу и плащ. Дэвид протянул ему фальчион. Пристегнув меч, Уилл последовал за племянником во двор, где собралась большая толпа.
Близился рассвет, звездное небо на востоке уже сияло бирюзой. Внизу все было окутано туманом, как будто замок, подобно кораблю, плыл по призрачному морю. В холодном воздухе пахло едким дымом горящих факелов. У конюшни стояло около тридцати коней. Оруженосцы снимали седла и поили животных водой. На земле на носилках лежали раненые. Самый ближний к Уиллу потерял ногу. При свете факелов лицо воина отливало болезненной синюшностью. Уилл видел - этот человек долго не протянет: в теле уже началось заражение.
Дункан разговаривал с шерифом Эдинбурга. Протолкнувшись к зятю, Уилл увидел, что он тоже ранен. Лицо Дункана пересекала наскоро сшитая нитками глубокая резаная рана, похожая на ползущую по щеке черную гусеницу. От его плаща и кольчуги неприятно разило кровью. Дункан повернулся, и они встретились взглядами. Его было трудно узнать. Куда девался крепкий, уверенный в себе воин, каким Дункан был два месяца назад, когда покидал город с Патриком Грэмом? Сейчас перед Уиллом стоял изможденный, сломленный человек.
Он кивнул Уиллу и посмотрел на сына.
- Ты разбудил мать?
- Нет.
- Умник. Мне надо хотя бы это сбросить. - Он показал на свою одежду и попытался улыбнулся, но получилась вымученная гримаса.
- Расскажи, что случилось. - Во дворе было шумно, и Уиллу пришлось повысить голос. Выходили люди, разбуженные смятением. Раненых понесли к лечебнице.
Дункан нерешительно начал:
- Нас разбили у Данбара. Почти три недели назад. Карлайл взять не удалось, Брюс держал его крепко. И тут пришла весть о Берике. - Дункан понизил голос и огляделся. - Мы двинулись в Англию, в Нортумберленд. Жажда мести затмила нашим воинам разум. Они жгли деревни и монастыри, грабили поместья, уничтожали урожай и запасы еды. - Он замолк, собираясь с силами. Уилл понимал чувства шотландских воинов. В Эдинбург весть об участи Берика пришла месяц назад, но шок от услышанного до сих пор не прошел. - Потом мы свернули на Данбар. Тамошний граф встал на сторону Эдуарда. - Дункан стиснул зубы. - Эти ублюдки называют себя шотландцами, но в их жилах течет не кровь, а поганая вода. В счастью, его жена оказалась крепче сердцем и была готова впустить нас в замок, но англичане вскоре узнали о ее предательстве и нашем приближении.
Дункан опять ненадолго замолк.
- Джон Уоррен, граф Суррей, пришел со своим войском почти в одно время с нами. Но мы обладали преимуществом - располагались на более высоком месте. Все горели желанием пролить кровь англичан, отомстить за убитых в Берике. Колонны войска графа начали спускаться в долину. С наших позиций их не было видно, но мы знали: внизу течет широкий ручей, - и решили, что они рассредоточиваются, собираясь его пересечь. Клянусь Богом, все выглядело именно так. И мы ринулись вниз с холма, надеясь застать их врасплох. Но они ждали нас внизу, выстроившись в боевой порядок. Останавливаться было поздно, и мы разбились об англичан как морской вал о скалу. Многие конники погибли в самый первый момент, а потом они пошли в атаку и… положили сотни наших пеших воинов. - Он рассеянно тронул рану на щеке. - Следом начался хаос. Кто не успел бежать, тот погиб. - Его голос дрогнул. - Под моим лордом убили коня. Он успел вскочить и, рыча как лев, сражался с тремя английскими рыцарями. Лорд пал на моих глазах, поверженный ударами их мечей.
Уилл совсем не знал Патрика Грэма, не считая короткой беседы, но все равно гибель отважного рыцаря отозвалась в его душе острым горем.
- Большинство уцелевших скрылись в Селкеркском лесу. Мне с группой удалось подняться на холм. Мы подождали несколько дней, пока англичане уйдут. Ухаживали за ранеными, хоронили мертвых. Потом пришла весть, что многих наших командиров взяли в плен, включая трех графов.
- А сын сэра Патрика? - спросил Дэвид.
- Он тоже пленен. Всех узников повезли в Англию. Если за них не заплатят выкуп, сомневаюсь, что мы их снова увидим. - Дункан сжал плечо сына. - Я знаю, вы были дружны. Шериф сказал, от короля уже несколько недель нет вестей.
- Никто не знает, где он, - ответил Уилл. - Возможно, в Стирлинге или где-то дальше на севере.
Они замолчали.
После резни в Берике настроения в Шотландии изменились. Прежнюю уверенность сменила угрюмая решительность. Бессмысленная жестокая резня, в которой погибли тысячи ни в чем не повинных, подвигла шотландцев к объединению. Они были готовы сражаться, но им не хватало лидера.
Дверь со стуком распахнулась, и, набрасывая на ходу шаль, с распущенными волосами во двор выбежала Изенда. Увидев Дункана, она остановилась. Вгляделась в его лицо.
- Боже мой, Дункан!
- Со мной все в порядке, жена, - прохрипел он, прижимая ее к себе. - Со мной все в порядке.
Она отстранилась, пытаясь рассмотреть его рану, затем прильнула губами к его губам.
Уилл потупился. Казалось бы, такая любовь должна была его радовать, но он испытывал тревогу и горечь.
Продолжая обнимать Изенду, Дункан бросил ему через плечо:
- Пришла весть, что пал замок Роксбро. Так что они идут сюда.
Королевский замок, Эдинбург 7 июня 1296 года от Р.Х.
Вырубленную в скале у основания замка кладовую сейчас почти до отказа заполняли женщины с детьми. От глухого удара стена чуть дрогнула, а следом с потолка посыпался крупный песок. В темноте кто-то чихнул, потом пронзительно заплакал младенец. Следом стену сотряс очередной глухой удар.
- Как там наверху? - спросила Изенда, протягивая Уиллу бурдюк.
- Держимся.
Он сделал несколько глотков, вернул бурдюк и осмотрелся. Большая часть помещения тонула во мраке. Мерцали лишь несколько свечей. Уилл пробыл здесь совсем недолго, но ему уже стало душно, а как же люди находятся тут семь дней и ночей, прижавшись друг к другу среди мешков с зерном и бочек с элем, дыша спертым воздухом? Раздался еще один глухой удар, и младшая племянница Уилла поморщилась. Он наклонился и ущипнул девочку за подбородок.
- Не бойся - стены такие же крепкие, как и земля, на которой построены.
Элис слабо улыбнулась и положила голову на плечо матери.
- Тебе надо перевязать руки, - сказала сестра.
Уилл пожал плечами. Он даже не помнил, когда содрал кожу на костяшках.
- Ничего.
- Вы там присматриваете за Дэвидом?
- Не беспокойся. - Уилл слабо улыбнулся. - Наш рыцарь все рвался наверх, но Дункан оставил его во дворе. - Он начал подниматься. - Мне пора.
Изенда схватила его запястье.
- Береги себя тоже.
Он кивнул и сжал ее руку. Затем медленно направился к лестнице, стараясь ни на кого не наступить.
Во дворе столбом стояла пыль, но дышалось много легче, чем там внизу. Почти все пространство заполняли люди, нашедшие убежище в замке: пастухи, крестьяне, торговцы. Из большого зала выходили рыцари, спешно надевали доспехи. Между ними двигались гонцы, доставляющие приказы защитникам на стенах. Под свесами крыши резиденции констебля на койках лежали раненые. Среди них метались два лекаря с серыми изможденными лицами, то и дело крича помогающим женщинам принести еще воды или позвать священника. У часовни Святой Маргариты всю землю покрывали мертвые тела. На некоторых набросили мешковину, другие лежали открыто. Над ранами витали черные облака мух. Сильно обезображенных спрятали от людских глаз в часовне.
Уилл поднимался на бойницы, стиснув зубы. Обстрел стен из осадных орудий продолжался. Время от времени раздавались крики. Под ногами у воинов бегали мальчики, хватали упавшие стрелы и несли наверх лучникам.
Кое-где валялись свежие трупы, но ни у кого не было времени их убрать.