Отец Федор с удивлением и стыдом посматривал на свои обнаженные (в ст. версии -
открытые взорам всех мирян) полосатые брюки.
Агент ОДТГПУ <Так в рукописи. Речь идет об оперативном сотруднике Отделения дорожно-транспортного отдела Общесоюзного государственного
политического управления при Совете народных комиссаров СССР. Такие отделения были созданы на всех крупных железнодорожных узлах - для
предотвращения диверсий, саботажа, возникновения антисоветских организаций и т. п. Звания "агентов" (III - I категорий) по знакам различия
соответствовали званиям армейского младшего командного состава (от командира отделения до помощника командира взвода), присваивались они младшим
оперативникам, которые подчинялись уполномоченным. Звания "агентов" присваивались также и младшим оперативникам уголовного розыска. На вокзалах
сотрудники ОДТО ОПТУ были весьма заметны: они носили обмундирование армейского образца и фуражки с околышами малинового цвета, за что на
воровском жаргоне именовались "малиновками".> медленно прошел по залу, утихомирил возникшую в очереди брань из-за места и занялся уловлением
беспризорных, которые осмелились войти в зал I и II класса, играя на деревянных ложках "Жила-была Россия, великая держава <Возможно, аллюзия на
поставленную МХАТом осенью 1926 года пьесу М. А. Булгакова "Дни Турбиных", точнее, эффектную реплику одного из персонажей этой пьесы: "Была у
нас Россия - великая держава". Реплика булгаковского персонажа, надо полагать, в свою очередь, восходит к строфе стихотворения С. С. Бехтеева
"Россия": "Была державная Россия: /Была великая страна, /С народом мощным, как стихия, /Непобедимым, как волна". Эти и другие монархические
стихи, написанные в апреле 1917 года, Бехтеев послал царской семье, которая находилась под арестом в Тобольске. Позже, когда поэт-монархист
служил в Добровольческой армии, они распространялись в списках, публиковались в периодике на территории "белого движения". В 1919 году, с
приходом белых в Одессу, стихотворение "Россия" печаталось на листовках, что раздавали горожанам, и, вероятно, Ильф и Петров тогда с ним и
ознакомились впервые. Монархическому контексту реплики булгаковского персонажа стихи соответствовали: о державном величии говорил будущий
белогвардеец, собравшийся воевать с красными, и для тех, кто знал оригинал, намек был прозрачен. Однако "Дни Турбиных" - вполне советская пьеса,
потому, как известно, будущему белогвардейцу отвечает бывший офицер русской армии, готовый служить красным и предрекающий, что белые потерпят
поражение, уцелевшие эмигрируют, а Россия при большевиках вновь станет великой державой. Пародийно обыгрывая бехтеевские стихи и булгаковскую
реплику, Ильф и Петров подчеркивали, что пророчество сбылось: белые побеждены, и к десятилетию советской власти престиж СССР достаточно высок.
Не исключено также, что авторы "Двенадцати стульев", напоминая о пьесе, широко обсуждавшейся в периодике, передали знакомому драматургу
своеобразный поклон. Такое предположение уместно, посколько к теме мхатовской постановки Ильф и Петров неоднократно возвращаются.>
Кассир, суровый гражданин, долго возился с компостерами, пробивал на билете кружевные цифры и, к удивлению всей очереди, давал мелкую сдачу
деньгами, а не благотворительными марками в пользу детей <В 1920-е годы принудительное распространение такого рода марок постоянно поручалось
кассирам государственных и общественных организаций, а протесты покупателей против подобных поборов квалифицировались сотрудниками
правоохранительных органов как форма "антисоветской агитации".
>.
Посадка в бесплацкартный поезд <В тогдашних железнодорожных билетах значились только номера поезда и вагона, конкретное же место каждого
пассажира указывалось в специальной квитанции - плацкарте (нем. Platzkarte - билет на место). Билеты в бесплацкартный вагон продавались по
количеству пассажиров - без указания конкретного места. Таким образом, места занимались в зависимости от проворности и предприимчивости
пассажиров, чем и объясняется "кровопролитный характер" посадки. В поздних вариантах слово "кровопролитный" заменено на "скандальный".> носила
обычный кровопролитный (в ст. версии - скандальный) характер. Пассажиры, согнувшись под тяжестью преогромных мешков, бегали от головы поезда к
хвосту и от хвоста к голове. Отец Федор ошеломленно бегал вместе со всеми. Он так же, как и все, говорил с проводниками искательным голосом, так
же, как и все, боялся, что кассир дал ему "неправильный" билет, и только впущенный наконец в вагон вернулся к обычному спокойствию и даже
повеселел.
Паровоз закричал полным голосом, и поезд тронулся, увозя с собой отца Федора в неизвестную даль по делу загадочному, но сулящему, как
видно, большие выгоды.
Интересная штука - полоса отчуждения<Полосой отчуждения или же полосой отвода называется полоса земли, отведенная под железнодорожные
сооружения, она считается "отчужденной" от прилегающей территории, поскольку находится в ведении железнодорожной, а не местной администрации.>.
Самый обыкновенный гражданин, попав в нее, чувствует в себе некоторую хлопотливость и быстро превращается либо в пассажира, либо в
грузополучателя, либо просто в безбилетного забулдыгу, омрачающего жизнь и служебную деятельность кондукторских бригад и перронных контролеров.
С той минуты, когда гражданин вступает в полосу отчуждения, которую он по-дилетантски называет вокзалом или станцией, жизнь его резко
меняется. Сейчас же к нему подскакивают Ермаки Тимофеевичи <Ермак Тимофеевич (ум. 1585) - предводитель казачьих отрядов, завоевывавших Сибирь,
герой народных песен. На лубочных картинках обычно изображался как длиннобородый, могучего телосложения воин в кольчуге с "зерцалом" -
блестящими накладными пластинами. Обязательная же деталь униформы вокзальных носильщиков в описываемые годы - металлическая нагрудная пластина с
личным номером каждого и названием станции.> в белых передниках с никелированными бляхами на сердце и услужливо подхватывают багаж. С этой
минуты гражданин уже не принадлежит самому себе. Он - пассажир и начинает исполнять все обязанности пассажира. Обязанности эти многосложны, но
приятны.
Пассажир очень много ест. Простые смертные по ночам не едят, но пассажир ест и ночью. Ест он жареного цыпленка, который для него дорог,
крутые яйца, вредные для желудка, и маслины. Когда поезд прорезает стрелку, на полках бряцают многочисленные чайники и подпрыгивают завернутые в
газетные кульки цыплята, лишенные ножек, с корнем вырванных пассажирами. Но пассажиры ничего этого не замечают. Они рассказывают анекдоты.
Регулярно, через каждые три минуты, весь вагон надсаживается от смеха. Затем наступает тишина, и бархатный голос докладывает следующий анекдот:
"Умирает старый еврей <Вполне вероятно, соавторы не случайно акцентируют специфичность железнодорожных анекдотов. По свидетельству
современников, активизация весной 1927 года полемики с троцкистами способствовала росту антисемитских настроений, широкому распространению
слухов о том, что Троцкий, будут евреем, подбирал сотрудников исключительно по национальному признаку, да и вообще пренебрегал интересами
России, почему "здоровая часть партийного руководства" вынуждена теперь противостоять "еврейскому засилью", маскируя политической полемикой
истинную причину - борьбу с "обнаглевшими инородцами".