– Друиды?
– Нет, не друиды.
– Несмотря на всю разницу, между нами есть сходство, – сказал с искренней улыбкой Це-зарь. – Мы, как и вы, избираем жрецов – это сходство. Сходство и в том, что мы не позволяем нашим женщинам выполнять жреческие обязанности. Есть разница в статусе мужчин – военная служба, государственная служба, уплата налогов. – Улыбка исчезла. – Катбад, политика Рима не направлена на то, чтобы беспокоить ваших богов. Ни тебя, ни твоих людей не ущемят ни в чем. Кроме одного. Человеческие жертвоприношения должны прекратиться. Люди везде убивают друг друга. Но ни один народ по берегам Нашего моря не убивает мужчин или женщин, чтобы умилостивить богов. На алтари в храмах мы возлагаем животных. Боги не требуют человеческих жертв. Думать по-другому – ошибка.
– Люди, которых мы приносим в жертву, или пленники, или рабы, купленные специально для этого! – вспылил Катбад.
– Тем не менее Рим этого не приемлет.
– Ты лжешь, Цезарь! Ты и Рим – угроза нашему образу жизни! Ты и Рим – угроза для душ наших людей!
– Никаких человеческих жертв, – был ответ.
Так продолжалось еще несколько часов, собеседники изучали друг друга. И когда все за-кончилось, Катбад ушел от Цезаря в полной уверенности, что романизация вредна Длинноволо-сой Галлии. Если она будет продолжаться, все переменится, а друиды исчезнут. Поэтому Рим из Галлии надо изгнать.
В ответ Цезарь начал переговоры об избрании Тасгетия царем карнутов, благо трон в тот момент был пуст. Среди белгов этот вопрос решила бы битва, однако кельты, включая карнутов, подчинялись совету старейшин, а друиды развели бурную агитацию против ставленника чужа-ков. Тем не менее вердикт с небольшим преимуществом возвеличил Тасгетия, и Цезарь облег-ченно вздохнул. Он делал ставку на этого человека, ибо тот ребенком четыре года прожил в Ри-ме в качестве заложника и лучше других понимал, как опасно для его народа вступать в войну с могущественной империей.
Теперь все это осталось в прошлом. Тасгетий был мертв, а совет старейшин возглавил вер-ховный друид.
– Ладно, – сказал Цезарь своему легату Луцию Мунацию Планку. – Мы прибегнем к так-тике вооруженного выжидания. Карнуты – народ весьма непростой, и убийство Тасгетия, воз-можно, не направлено против Рима. Вполне вероятно, что причиной тому какая-то внутрипле-менная вражда. Возьми двенадцатый легион и ступай к их главному городу Кенабу. Стань зимним лагерем у его стен и наблюдай. К счастью, там мало леса, так что внезапно напасть они не смогут. Но все равно будь готов к неприятностям.
Планк был еще одним протеже Цезаря, как Требоний и Гиртий.
– А как быть с друидами? – спросил он.
– Никак, Планк. Религиозный аспект в этой войне мне не нужен. Это ожесточит многих. Сам я друидов не выношу, но порождение еще большего антагонизма в мои планы не входит.
Планк увел двенадцатый легион, Цезарь остался с десятым. На миг у него возникла мысль пригласить на освободившиеся места Марка Красса с восьмым легионом, который находился лишь в двадцати пяти милях от Самаробривы, но потом он решил оставить все как есть. Нутром он чуял, что кашу заварят не кельты, а белги.
И чутье его не подвело. Покоряемые им народы имели свойство выдвигать людей, спо-собных ему противостоять, и один такой человек появился. Его звали Амбиориг, он был сопра-вителем белгских эбуронов, на чьих землях в крепости Атватука стоял зимний лагерь тринадца-того легиона, состоявшего из неопытных рекрутов, которыми командовали Сабин и Котта.
Длинноволосая Галлия не являлась единой страной, особенно в части согласия между се-веро-западными белгскими кельтами и южными чисто кельтскими племенами. Такое отсутствие единства было на руку Цезарю, ибо Амбиориг не искал союзников среди кельтов, а обратился к своим соплеменникам белгам.
Это позволяло Цезарю воевать поочередно с каждым племенем, а не со всеми сразу.
Атватуков осталась горсть, там было не на кого опереться с тех пор, как Цезарь продал ос-новную массу племени в рабство. Не мог Амбиориг надеяться и на сотрудничество с атребатами, ибо Коммий, их царь, плясал под римскую дудку, замышляя сделаться верховным правителем Длинноволосой Галлии. Были еще нервии, потерявшие, правда, прежнее положение, однако еще способные выставить ужасающее количество воинов. Но к сожалению, пехотинцев, а Амбиориг был кавалеристом. Трудно представить нелепицу поразительнее, чем пешая армия, не поспевающая за всадником-вожаком. Амбиориг нуждался в треверах, отменных конниках и самым многочисленным и сильным племенем среди белгов.
Сам Амбиориг слыл личностью утонченной, что уже было редкостью в тех краях, и к тому же обладал броской внешностью чистокровного германца: рослый, с льняными волосами, рас-прямленными известью и торчавшими во все стороны, словно лучи, обрамлявшие голову бога солнца Гелиоса. Его светлые усы спускались почти до плеч, лицо с пронзительным взглядом голубых глаз было аристократически красиво. Он носил черные в обтяжку штаны и свободную длинную черную блузу под прямоугольной шафранно-желтой накидкой, на которой черно-алым пятном выделялся клетчатый знак эбуронов. Руки Амбиорига обвивали толстые, словно змеи, золотые браслеты, на запястьях сияли золотые манжеты, инкрустированные для пущей яркости янтарем. Золотыми же были нашейный обруч с замком в виде лошадиных голов, оправа янтар-ной броши, крепящей накидку, пояс и перевязь из золотых пластин, а также ножны меча и кин-жала. Короче, он ослеплял.
Но чтобы убедить другие племена присоединиться к его эбуронам, Амбиоригу нужна была хоть одна победа. И зачем искать эту победу где-то, если прямо под боком у него сидели Сабин, Котта и тринадцатый легион, как подарок судьбы? Но их лагерь – это проблема. Горький опыт научил галлов, что внезапно напасть и захватить хорошо укрепленный лагерь римлян невоз-можно. Особенно когда он построен на месте грозной галльской крепости, которую римляне сделали неприступной. Длительная осада тоже не поможет, измором Атватуку не взять. Зимний лагерь римлян был снабжен хорошей питьевой водой и продовольствием в достаточном количе-стве, санитарные удобства гарантировали отсутствие болезней. Амбиоригу надо было как-то выманить римлян из Атватуки, но так, чтобы его эбуроны были вне опасности.
Он совсем не ожидал, что Сабин сам даст ему превосходную возможность, прислав деле-гацию с решительным требованием объяснить действия царя. Амбиориг поспешил лично отве-тить Сабину.
– Ты же не собираешься выйти из лагеря, чтобы говорить с этим варваром? – спросил Кот-та, наблюдая, как Сабин надевает доспехи.
– Разумеется, собираюсь. И тебя приглашаю.
– Ну нет!
Таким образом, Сабин пошел на встречу один, взяв с собой только переводчика и почет-ный эскорт. Переговоры проходили возле ворот Атватуки. У Амбиорига людей было меньше. Никакой опасности. Котта просто струсил.
– Почему ты набираешь войска? – сердито спросил римлянин через своего толмача.
Амбиориг виновато пожал плечами, изумленно расширив глаза.
– О благородный Сабин, я просто делаю то, что сейчас делает каждый царь и каждый вождь племени во всей Длинноволосой Галлии.
Сабин почувствовал дурноту.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он, облизнув вмиг пересохшие губы.
– Длинноволосая Галлия восстала, благородный Сабин.
– При сидящем в Самаробриве Цезаре? Чушь!
Опять пожатие плеч, опять изумленный взгляд голубых глаз.
– Цезаря нет в Самаробриве, благородный Сабин. Ты разве не знал? Он не стал там зимо-вать и отправился в Италийскую Галлию еще месяц назад. Как только он благополучно скрылся за горизонтом, карнуты убили царя Тасгетия и вспыхнул мятеж. Самаробриву непрестанно штурмуют, она вот-вот падет.