Однакоонслишкомвелик,
чтобы обращать внимание на пьяные выкрики солдатни или наропотмужиков.
Он знает, что каждый египтянин отдаст за него жизнь, и ты - первый.
- Верно! - ответил огорченный царевич. - Но во всем этомявижулишь
новые козни жрецов, - прибавил он, оживляясь. - Значит, я затмеваю величие
нашего владыки тем, что освобождаю невинныхизтюрьмыилинепозволяю
своему арендаторувымогатьукрестьяннезаконныеподати?Ато,что
достойнейший Херихор управляет армией, назначаетвоеначальниковиведет
переговоры с чужеземными князьями,аотцазаставляетпроводитьднив
молитвах...
Тутмос зажал уши и затопал ногами.
- Замолчи! Замолчи!..Каждоетвоеслово-кощунство.Государством
управляет только фараон, и все, что творится на земле, совершается поего
воле. Херихор же слуга фараона и делает то, чтоповелеваетемувладыка.
Когда-нибудь ты сам убедишься в этом (пусть никто не пойметмоихсловв
дурном смысле!).
Лицо царевича так омрачилось, что Тутмос поспешил проститься с другом.
Усевшись в лодку с балдахином и занавесками,оноблегченновздохнул,
выпил добрый кубок вина и предался размышлениям.
"Ух!.. слава богам, что у меня не такойхарактер,какуРамсеса,-
думал он. - Это самый несчастный человек, несмотря на то, чтотаквысоко
вознесен судьбой... Он мог бы обладать красивейшими женщинамиМемфиса,а
остается верен одной, чтобы досадить матери! Нодосаждаетнецарице,а
всем добродетельным девам и верным женам, которые сохнут от огорчения, что
наследник престола, иктомужетакойкрасавец,непосягаетнаих
добродетель и не принуждает их к неверности. Онмогбынетолькопить
лучшие вина, но даже купаться в них,амеждутемпредпочитаетпростое
солдатское пиво и сухую лепешку, натертуючесноком.Откудаунегоэти
мужицкие вкусы? Непонятно! Уж не загляделась ли царица Никотрисанекстати
на обедающего невольника?..
Он мог бы с утра до вечера ничего не делать. Всякие знатные господа, их
жены и дочки готовы кормить его с ложечки, как ребенка. А он не только сам
протягивает руку, чтобывзятьсебепоесть,но,квеликомуогорчению
знатной молодежи, сам моется и одевается, а его парикмахер от безделья все
дни напролет ловит силками птиц, зарывая в землю свой талант.
О Рамсес, Рамсес!.. - горестно вздыхал щеголь. -Нуразвепритаком
царевиче может развиваться мода?.. Из года в год носиммывсетакиеже
передники, а парик удерживается только благодаря придворным вельможам, так
как Рамсес совсем отказался от него,иэтовесьмаумаляетдостоинство
благородной знати.
А всему виною... брр... проклятая политика... Какое счастье, что мне не
надо гадать, о чем думают вТиреилиНиневии,заботитьсяожалованье
войскам, высчитывать, на сколько прибавилосьилиубавилосьнаселениев
Египте и какие можно собрать с него налоги! Страшное делоговоритьсебе:
мои крестьяне платят мне нестолько,сколькомненадоилисколькоя
расходую, а сколько позволяетразливНила.
ВедькормилецнашНилне
спрашивает у моих кредиторов, сколько я им должен..."
Так размышлял утонченный Тутмос,тоиделоподкрепляясьзолотистым
вином. И, пока лодка доплыла до Мемфиса, его сморилтакойглубокийсон,
что рабам пришлось нести его до носилок на руках.
После его ухода,которыйпохож:былскореенабегство,наследник
престолаглубокозадумался.Егоохватилотревожноечувство.Как
воспитанник жреческой школы и представитель высшейаристократии,царевич
был скептиком. Он знал, что в то времякакоднижрецыумерщвляютсвою
плоть и постятся, надеясь обрести умение вызыватьдухов,другиесчитают
это пустой выдумкой и шарлатанством. Он не раз видел, как священногобыка
Аписа, перед которым падает ниц весь Египет, колотили палкой самыенизшие
жрецы, задававшие ему корм и подводившие к нему коров для случки.
Понимал он также, что отец его, РамсесXII,которыйбылдлянарода
вечно живущим богом ивсемогущимповелителеммира,вдействительности
такой же человек, как и все, - только он больше хворает, чемдругиелюди
его возраста, и очень связан в своих действиях жрецами.
Все это знал царевич и над многимивещамииронизировалпросебя,а
иногда и вслух. Но его вольнодумство склонялось перед непреложной истиной:
шутить с именем фараона никому нельзя!..
Царевич знал историю своей страны и помнил,чтовЕгиптезнатными
сильным прощалось многое. Знатный господин мог засыпать канал, убить тайно
человека, посмеиваться втихомолкунадбогами,приниматьподношенияот
чужеземных послов... Но что не допускалось ни подкакимвидом,такэто
разоблачение жреческих тайн и измена фараону. Тот,ктосовершалтоили
другое, исчезал бесследно, иногда и не сразу, а спустя целый год, хотябы
его и окружали многочисленные друзья и слуги. О том, куда он девался и что
с ним случилось, никто не смел и спрашивать.
С некоторых пор Рамсес понял, что солдаты и крестьяне,превозносяего
имя и толкуя окаких-тоегопланах,предстоящихпеременахибудущих
войнах, оказывают ему дурную услугу. Ему казалось,чтобезыменнаятолпа
нищих ибунтовщиковнасильноподнимаетего,наследникапрестола,на
вершину высочайшего обелиска, откуда он может толькоупастьиразбиться
насмерть. Когда-нибудь впоследствии, когдапоследолгойжизниотцаон
станет фараоном, он будет обладать и правом и средствамисовершатьтакие
дела, о которых никто в Египтенесмеетдажеподумать.Асейчасему
действительно следует остерегаться,какбыегонесочлибунтовщиком,
посягающим на основы государства.
В Египте существует один признанный повелитель - фараон. Онуправляет,
он высказывает желания, он думает за всех, и горе тому, ктоосмелилсябы
сомневаться в его всемогуществе либо говорить о своих планах инамерениях
и даже о возможности каких бы то ни было перемен.
Все планы возникали лишь в одном месте - в зале, где фараонвыслушивал
своих ближайших советниковивысказывалсвоемнение.