Все планы возникали лишь в одном месте - в зале, где фараонвыслушивал
своих ближайших советниковивысказывалсвоемнение.Всякиеперемены
исходилитолькооттуда.Тамгорелединственныйзримыйсветоч
государственной мудрости, озаряющий весь Египет. Но и обэтомбезопаснее
было молчать.
Эти мысли с быстротой вихря проносились в голове наследника,когдаон
сидел в саду Сарры на каменной скамье под каштановым деревом и смотрелна
окружающий ландшафт.
Воды Нила уже начинали спадать и становились прозрачными, как хрусталь.
Но вся страна еще была похожа на большой залив, густо усеянный островками,
где виднелись дома,окруженныесадамииогородами,иликупывысоких
раскидистых деревьев.
Вокруг этих островков торчали журавли сведрами,припомощикоторых
обнаженные меднокожие люди в грязных набедренниках и чепцахчерпаливоду
из Нила и передавали ее все выше и выше в расположенныеодиннаддругим
водоемы.
Один уголок особенно привлек внимание Рамсеса.
Это был крутой холм, на склоне которого работали трижуравля,-один
черпал воду из реки и переливалеевсамыйнижнийводоем,другойиз
нижнего поднимал ее на несколько локтей выше в средний, третий из среднего
передавал воду в водоем, расположенный на самой вершине. Атамтакиеже
голые люди черпали воду и поливали огороды или спомощьюручныхнасосов
опрыскивали деревья.
Движения то опускающихся, то поднимающихсявверхжуравлей,мелькание
ведер,струи,выбрасываемыенасосами,былидотогоритмичны,что
управляющих ими людей можно было принять за автоматы. Никто необмолвится
словомссоседом,непеременитместаитолькомерносгибаетсяи
разгибается с утра до вечера, из месяца в месяц, итак-сдетствадо
самой смерти.
"И эти существа, - размышлял царевич, глядя на работающих земледельцев,
- хотят сделать меня исполнителем своих бредней. Каких переменмогутони
требовать в государстве?.. Разве чтобы тот,кточерпаетводувнижний
водоем, перешел наверх и, вместо того чтобы поливать гряды из ведра,стал
обрызгивать деревья из насоса?"
Его охватила ярость против этих людей: из-за их дурацкой болтовни он не
был назначен наместником.
Вдруг он услышал тихий шорох деревьев, и чьи-то неясные рукилеглина
его плечи.
- Что ты, Сарра? - спросил царевич, не поворачивая головы.
-Тыгрустишь,господинмой.Моисейнетакобрадовалсяземле
обетованной, как я, когда ты сказал, что переезжаешь сюда, чтобыжитьсо
мной. И вот уже целые сутки мы вместе, а я еще не видела улыбкинатвоем
лице. Ты даже не говоришь со мной, ходишь хмурый и ночью не ласкаешь меня,
а только вздыхаешь.
- Я очень огорчен...
- Поделись со мной. Печаль - как сокровище,данноенамнахранение.
Пока стережешь его один, даже сон бежит от глаз, и только тогда становится
легче, когда найдешь другого сторожа.
Рамсес обнял ее и посадил рядом с собой на скамейку.
- Когда крестьянин, - сказал он сулыбкой,-неуспеетдоразлива
убрать с поля урожай, ему помогает жена. Она же доит коров, носит ему обед
из дому, обмывает его, когда он возвращается с работы. Отсюда исоздалось
представление, что женщина может облегчить мужчине заботы.
- А ты в это не веришь, господин?
- Заботы наследника престола, - ответил Рамсес, - не в силахоблегчить
женщина, даже такая умная и властная, как моя мать...
- О господи! Какие же это заботы, скажимне,-неотставалаСарра,
прижимаясь к плечу Рамсеса. - По нашим преданиям, АдамрадиЕвыпокинул
рай; а это был, пожалуй, самый великий царь самого прекрасного царства.
Царевич задумался. Потом сказал:
- И наши мудрецы учат, чтонеодинмужчинаотказывалсяотвысоких
почестей ради женщины. Но не слышно, чтобыкто-нибудьблагодаряженщине
возвысился. Разве какой-нибудь военачальник, которому фараон отдал дочьс
богатым приданым и наградил высокой должностью. Нет, помочь мужчинестать
великим или хотя бы вырваться из сетей забот женщина не в силах.
- Может быть, потому, что ни одна не любит так, какятебя,господин
мой, - прошептала Сарра.
- Я знаю, что такая любовь встречается редко... Ты никогда не требовала
подарков, непокровительствовалалюдям,которыенестесняютсяискать
карьеры даже в спальнях фараоновых любовниц.Тыкротка,каковечка,и
тиха, как ночь над Нилом. Поцелуи твои - какблаговониястраныПунт,а
объятия сладки, каксонутомленноготрудомчеловека.Яненашелбы
достойных слов, чтобы восхвалитьтебя.Ты-чудосредиженщин,уста
которых всегда наполняют мужчину тревогой, а любовь обходится дорого.Но,
при всех своих совершенствах, чем можешь ты облегчить моизаботы?Можешь
ли ты сделать так, чтобы егосвятейшествопредпринялбольшойпоходна
Восток и назначил меня главнокомандующим,илидалмнехотябыкорпус
Менфи, которого я добивался, или сделал меня правителем Нижнего Египта?И
можешь ли ты внушить всем подданным царя, чтобы они думали ичувствовали,
как я, самый преданный ему?
Сарра опустила руки на колени и печально прошептала:
- Правда, это я не могу... Я ничего не могу!..
-Нет,тыможешьмногое!..Можешьразвеселитьменя,-ответил,
улыбаясь, Рамсес. - Я знаю, что ты училась танцевать и играть. Сбрось свое
платье, длинное, как у жрицы, охраняющей огонь, переоденьсявпрозрачную
кисею, как... финикийские танцовщицы. И танцуй, ласкай меня, как они...
Сарра схватила его за руку и с пылающими глазами воскликнула:
- Ты знаешься с этими распутницами? Скажи... Пустьяуслышуосвоем
несчастье... А потом отошли меня к отцу в нашу долину среди пустыни, где я
встретила тебя на свое горе.
- Ну, полно, успокойся, - сказал царевич,играяееволосами.-Мне
приходится видеть танцовщиц если не на пирушках, то на царскихторжествах
или во время молебствий в храмах. Но все они вместе не стоят тебя одной.