..Все эти волнения,
которыми я не могу ни с кем поделиться, нередко омрачают мой душевный покой.
Я был счастлив узнать,что Вы наконец занимаетесь любимым делом.Жаль
только,что Вы так редко пользуетесь отпуском.Когда-то мы снова увидимся?
Думая об этом, я с трудом подавляю в себе эгоистическое чувство: я с грустью
вспоминаю, чем была для меня Ваша дружба, которую мне так и не удалось ничем
заменить.
До свидания,дорогой друг.Жду от Вас чистосердечного, обстоятельного
письма и заверяю в своей горячей преданности.
Жан Баруа".
КОЛЬЦО
I
Майскийденьклонитсяквечеру.Жанвозвращаетсядомой,всвою
маленькую квартирку, где он живет с тех пор, как отец уехал из Парижа.
Под дверью письмо от г-жи Пасклен:
"Бюи-ла-Дам, воскресенье 15 мая.
Дорогой Жан,
Незнаю,чтопишет тебе отец освоем здоровье,номеня оноочень
тревожит: я недовольна его состоянием..."
Жан понурился. Зачем он только распечатал это письмо!
"С весны,особенно после приступа в апреле,отец сильно изменился. Он
ещебольше похудел.Непокидавшая еговсюзиму бодрость теперь исчезла.
Режим он почти не соблюдает; говорит, что обречен и никогда не поправится.
Тягостно видеть,какэтот когда-тостоль деятельный человек забросил
всезанятия ицелыми днямисидит одинвпустом огромном доме,гдевсе
напоминает ему о прошлом. Мы просили его поселиться у нас, - здесь он мог бы
гулять в саду, - но он пожелал остаться у себя.
Как все это печально,мой милый мальчик.Я не хочу ничего скрывать от
тебя..."
Руки Жана дрожат, слезы затуманивают взор.
"...Ябоюсь,что близится день,когда отец уже несможет встать с
постели; вот почему я пишу тебе.
Мнеизвестно,сколько горьких минут причинило вам,вашей семье,его
безразличие к религии; я полагаю, что все мы, его старинные, близкие друзья,
обязаны помочь емунайти выход изтогоплачевного положения,вкаком он
пребывает.Ивот,с тех пор как отец поселился здесь,я пользуюсь каждым
удобным случаем изавожу снимразговор наэту важную тему.Необходимо,
однако,чтобы итынампомог:вписьмах котцутыдолжен сбольшой
осторожностью затрагивать вопросы религии".
Рука Жана бессильно падает. Глухая враждебность поднимается в нем.
Он пропускает страницу. На глаза ему попадаются слова:
"Сесиль здорова..."
"Сесиль..."
Он смотрит на камин, где раньше стояла ее фотография.
Теперь фотографии нет...
"Да,да,ведь я убрал ее, как только Гюгетта начала приходить сюда...
Гюгетта!.. Шесть часов: она скоро придет..."
Его пронизывает острая боль: Сесиль и Гюгетта одновременно встают в его
воображении; имена обеих у него на устах.
..
Гюгетта!.. Шесть часов: она скоро придет..."
Его пронизывает острая боль: Сесиль и Гюгетта одновременно встают в его
воображении; имена обеих у него на устах...
Жан нервно проводит рукой по лбу:
"Так дальше не может продолжаться..." И внезапно рождается уверенность,
чтосГюгеттойпокончено:ведьэтотянулось лишьпотому,чтоонне
задумывался над своими поступками...
"...Сесиль здорова,онаещенемного подросла запоследнее время и
поэтомуслегкапохудела.Несколькоразвнеделюонаотправляетсяс
вышиванием к твоему отцу, чтобы скоротать с ним вечер. Они долго беседуют, и
Сесиль также делает все, что может..."
Взгляд Жана, с раздражением скользивший по строчкам, останавливается.
Он видит доктора: тот полулежит в кресле у камина; день угасает; Сесиль
сидитуокна,упрямо склонив надвышиванием маленький выпуклый лоб,она
вкрадчиво произносит заранее приготовленные слова...
Эта картина вызывает в нем отвращение.
"Зачем они заставляют заниматься этим Сесиль?"
Онвстаетиделаетнесколькошаговпокомнате;направляетсяк
письменному столу и открывает ящик, запертый на ключ.
Фотография Сесили...
Он подходит к лампе.
НастаромснимкеСесильстоит,облокотившись оспинку готического
кресла,немного повернув голову;в глазах искорки смеха, волосы собраны на
затылке в большой узел; она любила так причесываться.
Долгий,долгий взгляд.Прилив нежности...Нет, ничего не изменилось;
она - единственная в мире, больше никто не идет в счет.
Гюгетта!Бедная Гетта...Он улыбается, думая о том, как нахмурится ее
личико, когда он ей скажет: "Все кончено, оставь меня, ступай своей дорогой,
ая пойду своей...Я возвращаюсь к той,воспоминание о которой никогда не
покидало меня".
Прошло полчаса.
Кто-то царапается вдверь кончиком зонта.Входит Гюгетта,всветлом
платье, в широкополой шляпе, украшенной цветами.
Гюгетта. Здравствуй, зверь... Как дела?.. Ну, кто же так здоровается...
Взгляни, какая у меня шляпа...
Как она далека теперь... Он смотрит на нее почти равнодушно.
Она бросает зонт поперек кровати и не спеша снимает перчатки.
Это еще не все,малыш...Яне смогу пообедать стобой.Яоставила
Симону у Вашетт,с ее новым дружком, ты его знаешь... Он заказал сегодня на
вечертрикресла вКлюни,аперед этиммыпообедаем втроем...Тыне
сердишься?..
Жан. Ничуть...
Онаподходит кнему.Низкая лампабросает светнапрямые линии ее
платья. Наверху, в тени, ее обнаженные руки, свежий, полуоткрытый рот...
Внезапное,неодолимое желание!Жгучее воспоминание оеешелковистой
коже овладевает им.