Раньше там было семьсот рабочих, теперь пятьтысяч.
Первенец пятилетки! Работа на нем - честь для молодого специалиста. Он сам
добивался этого назначения?Почемужесам?Простоне_отрывался_от
завода. И, когда его спросили,хочетлионпослеинститутавернуться
обратно, ответил "хочу". А что должен был ответить? Он гордитсявниманием
к его судьбе, судьбе простого советского человека.
Так он им вмажет. Тут-то ониизавиляют.Дажепохлопаютпоплечу:
"Давай, мол, Шарок, действуй, давай!"
Он ощутил свою силу, свое превосходство и над темя, в институте, инад
этими - здесь, в Пятом доме Советов. Эти властные интеллигенты всегда лишь
снисходили к нему. Обратись к Будягину с такой просьбойСашкаПанкратов,
Будягин бы ему отказал - работать надо там, куда посылает партия! Атому,
кого не уважаешь, можно бросить кусок. И эти ребята, сидящие впросторной
столовой, его школьные друзья, тоженикогданеуважалиего.Исейчас
презирают за то, что онприбегаеткпомощиИванаГригорьевича.Пусть
думают, что хотят. Быть может, он ходилкБудягинузасоветом.Какк
старшему товарищу. Вот именно, как к _старшему товарищу_! Впрочем, онине
спросят, зачем ходил, деликатные.
- Привет! - сказал Шарок.
- Привет! - ответил за всех Максим Костин.
В отутюженной гимнастерке, до блеска начищенныхсапогах,стщательно
причесанными русыми волосами,широкоплечий,румяный,Максимсиял,как
положено спять молодомукурсанту,получившемуувольнительнуюнацелый
день.
Рядом с ним на диване сидела Нина Иванова, приминала пятками наполовину
снятые туфли. "Купилабы,дура,номеромпобольше",-подумалШарок.
Никогда Нинка не умела одеваться, и в пир, и в мир-воднойкофте.И
причесываться не умела, прикрывать надо лоблошадиный,анеоткидывать
патлы назад.
Вадима Марасевича он похлопал по плечу. К этому безвредному пустобреху,
сынку известного московскоговрача,Юраотносилсямиролюбиво.Тучный,
рыхлый, с толстыми губами и короткими лохматыми, как у рыси,бровяминад
маленькими мутными глазками,Вадим,развалясьвкресле,рассуждалоб
Уэллсе.
Маленький ВладленБудягинделалуроки,сидел,разбросавпостолу
тетради, поджав под себя ноги в длинных коричневых чулках. Ленарассеянно
следила за движением пера, которым брат выводилкосыебуквы,улыбнулась
Юре, кивнула - садись...
Вот и вся их _компания_. Нет только Саши Панкратова.
- Уэллс предсказывает войны, эпидемии, распад США, - говорил Вадим, - а
потом власть возьмут ученые и летчики.
- История человечества не фантастический роман,-возразилаНина,-
власть берут классы.
- Бесспорно, - снисходительно согласилсяВадим,-ноинтересенход
мыслей: ученые и летчики - рычаги будущей власти, технократия,покорившая
пространство.
-Братцы,-сказалМаксим,-вооружатьсябудетГермания,все
вооружаются.
- Гитлер долго не продержится, - возразилаНина,-восемьмиллионов
голосовали за социал-демократов, пять - за коммунистов.
- А Тельмана спрятать не смогли, - вступил в разговор Юра, имея в виду,
что пять миллионов, не сумевших сберечь одного, ничего не стоят.
Но никому и в голову непришлоискатьвегословахтайныйсмысл.
Слишком они верили сами, чтобы ставить подсомнениеверутоварища.Они
могли спорить, ссориться, но были непоколебимы в том, что составляло смысл
их жизни: марксизм - идеология их класса,мироваяреволюция-конечная
цельихборьбы,Советскоегосударство-несокрушимыйбастион
международного пролетариата.
- Отучились от конспирации, - сказал Максим.
- Димитровтрясетэтогосударство,какгрушу,-подхватилВадим
Марасевич, - феерическое зрелище, процесс века!
Он заговорил о процессе Димитрова,овозможностивойны,тоестьо
симптомах ее, попятных ему и непонятныхдругим.Ноздесьхорошознали
Вадима и не дали емуразглагольствовать.Новаябойня?Человечествоне
забыло мировуювойну,унесшуюдесятьмиллионовжизней.Нападениена
Советский Союз? Разве допустит это мировой рабочий класс? И Россия ужене
та. Выдают чугун Магнитка и Кузнецк, пущены Сталинградский, Челябинскийи
Харьковский тракторные заводы,ГорьковскийиМосковскийавтомобильные,
"Фрезер","Калибр","Шарикоподшипник",построеныпервыесоветские
блюминги.
Их сердца наполнялись гордостью. Вот она, ихстрана,ударнаябригада
мирового пролетариата, оплот грядущей мировой революции. Да, они живутпо
карточкам, отказывают себе во всем, зато они строят новый мир. Когдалюди
голодны, тучные витрины торгсинов -отвратительноезрелище.Нонаэто
золото будут построены заводы - залог будущего изобилия.
Так они говорили всегда. И все здесь такое, как всегда. Натертыеполы,
длинный стол под низким абажуром, на столе мармелад-покойустроенного
сановного дома. Разливая чай, Ашхен Степановна спрашивает: "Максим, тебе с
лимоном?" - и, как всегда, русскоеимя"Максим"вустахэтойармянки
кажется Шароку нарочитым.
И все же? Чего достигли они, которым все доступно? Нина -учительница,
Лена - переводчица с английского в технической библиотеке. Максимкончает
пехотное училище, будет тянуть армейскую лямку. Они простодушны-вотв
чем их роковая слабость. Таковы были мыслиЮрияШарока.Носпросилон
следующее:
- Ребята, а где же Саша?
- Не придет, - ответил Максим.
ВегокороткомответеШарокуловилнеприятнуюемусдержанность
комсомольских активистов, знающих то, чего не должны знать другие.
- Что-нибудь случилось?
Лена сказала, что у Саши неприятности и ее отец звонил Глинской.
Несгибаемый Сашка! Вот это номер!Юрапришелвхорошеенастроение.
Когда его, Шарока,принималивкомсомол,Сашапроизнескороткое"не
доверяю" и воздержался при голосовании.