А ктомувремени
его восстановят.
Из одного учреждения в другое, томительное ожиданиеприема,тягостные
объяснения,недоверчивыелица,неискренниеобещанияразобраться.
Разбираться никто не хотел - отменить исключениезначиловзятьнасебя
ответственность, кому это надо!
В райкомеегоделомзанималасьнекаяЗайцева,миловиднаямолодая
женщина. Саша знал, что она хорошо играет вбаскетбол,хотяиневысока
ростом. Она выслушала Сашу, задала несколько вопросов,показавшихсяСаше
малозначительными,оникасалисьпочему-тоКриворучко,посоветовала
раздобытьхарактеристикусзавода,накоторомонраньшеработал,
предупредила, что дело будет разбираться на заседании бюро райкомапартии
и комсомола.
Подъезжая к заводу, Саша вспомнил ранние вставания,свежестьутренней
улицы,потоклюдей,вливающийсячерезпроходную,холоднуюпустоту
утреннего цеха. Техникой он никогда не увлекался, ноработатьназаводе
хотел, его привлекало само слово "пролетарий", принадлежностьквеликому
революционному классу. Начало жизни, поэтичное и незабываемое.
В первый же день егопослалинасрочнуюпогрузкувагонов.Онмог
отказаться,ЮркаШарок,например,отказался,иегоотправилив
механический, учеником к фрезеровщику. А Саша пошел, о нем забыли, и он не
напоминал: кому-то надо грузить вагоны. Жизнь казалась тогда нескончаемой,
все впереди, все еще придет. В брезентовой куртке и брезентовых рукавицах,
под дождем и снегом, в жару и мороз онразгружалинагружалвагонына
открытой площадке товарного двора, делал то, чтонужностране.Презирал
чистенького Юрку, устроившегося в теплом светлом цехе.
Всей бригадой они вваливались в столовую, их сторонились - их курткии
телогрейки были испачканы краской, мелом, алебастром, углем.Онишумели,
матерились.СашапомнилбывшегокомдиваМорозова,тихогочеловека,
вышедшего из партии по несогласиюсНЭПомипотомспившегося.Помнил
Аверкиева, их бригадира, тоже спившегося - от негоушлажена,-иеще
нескольких таких, сошедших с круга людей.Онинегналисьзаденьгами,
заработал начетвертинку-иладно,отсдельнойработыотлынивали,
препирались снарядчикомидесятником,выторговывалиработуполегче,
предпочиталиповременку,аещелучше_урок_,определенноезадание,
выполнив которое, можно уйти. Тогда они работали быстро, выкладывались, но
только для того, чтобы пораньше смыться.Сашанесчиталихнастоящими
рабочими, но привлекало в них что-то трогательное и человеческое - людис
неустроенной судьбой. Хитря при получении наряда, они никогданеловчили
между собой,ничегонеперекладывалинатоварища.И,хотяСашане
участвовал в выпивках, не рассказывал казарменных анекдотов, не состязался
в похабных прибаутках, они относились к нему хорошо.
Эту сборную, сбродную, _бросовую_ бригаду посылали обычно наслучайные
работы, но иногда и на главную -погрузкуввагоныготовойпродукции,
барабанов с краской. Случалось, долго не подавалипорожняка,барабаныс
краской высокими штабелями скапливались натоварномдворе,потомвдруг
приходили вагоны, состав за составом, и тогда на погрузку направлялись все
бригады, в том числе и аверкиевская, в которой работал Саша.
Барабанскраскойвесилвосемьдесяткилограммов.Посходнямего
вкатывали в вагон и ставили: первый ряд, на него второй, на второй третий.
Сходни стояли круто, надо было с разбегу вкатить по ним барабан, ввагоне
развернуть и поставить впритирку с другими, чтобы разместилосьположенное
количество.Восемьчасов,неразгибаяспины,кататьцилиндрыпо
восемьдесят килограммов каждый,взбиратьсяснимипокрутымсходням,
ставить на попа - тяжелая работа. И надо торопиться, вслед за тобойбежит
товарищ, он не можетдожидатьсянакрутыхсходнях,тожеберетихс
разбегу, и если ты лишнююсекундуковыряешьсясосвоимбарабаном,то
задерживаешь всю цепочку, нарушаешь ритм. Саше первое времянеудавалось
сразу ставить барабан в точно положенное место. Потом емупоказали:надо
взятьсяобеимирукамизаоснованиецилиндра,рывкомподнятьего,
развернуть на ребре и поставить. И, как только Саше это показали,онуже
никого не задерживал.
Обычно накраскеработалидвеглавныебригады:первая-татары,
приехавшиеназаработкииз-подУльяновска,вторая-русские,
профессиональныегрузчики,стремившиесязаработать,погрузкакраски
оплачивалась хорошо.
Как-то на наряде десятник Малов сказал:
- Аверкиев, выдели одного в первую бригаду, у них человек заболел.
- Сходи, - обратился Аверкиев к татарину Гайнуллину.
- Не пойду, - ответил Гайнуллин.
- Лившиц!
Лившиц, здоровенный низколобый одесский еврей, отшутился:
- Мне к ним нельзя, они свинину не едят.
И тогда Малов сказал:
- Мне ваши дебаты слушать некогда. Не выделите, сам назначу.
Малов был решительный человек, демобилизованный комвзвода,похожийна
борца,самбывшийгрузчик,сумевшийподчинитьсебедажеотпетую
аверкиевскую бригаду.
- Назначай, - ответил Аверкиев.
Взгляд Малова остановился на Саше.
- Панкратов, пойдешь в первую!
Малов недолюбливал Сашу. Можетбыть,емуненравилисьобразованные
грузчики. Саша здесь считался самым образованным - кончилдевятилетку.И
сейчас Малов смотрел на Сашу полувопросительно, полупрезрительно,ожидая,
что тот тоже откажется. Но Саша сказал:
- Хорошо, я пойду.
- Лезешь во все дырки, - недовольно заметил Аверкиев.
Татары не каталибарабаны,аносилиихнаспине.Бегом-бегомпо
мосткам, потом по сходням, в вагон и сразу ставили на место.