И
то, что Рязанов, руководитель величайшего вмирестроительства,любимец
Орджоникидзе,пришелпреждевсегокрядовымработникам,былоэтим
работникам приятно: считается с ними, понимает их силу, силуаппарата.И
они с охотой занимались его делами, решалиихтак,кактоготребовали
интересы завода - красы и гордости пятилетки, то есть так, как тогохотел
Марк Александрович.
Обойдяотделы,онподнялсянавторойэтаж,прошелнесколькими
коридорами, опять поднялся по лестнице, спустился по другой иочутилсяв
тихом, малолюдном крыле здания, гденаходилиськабинетынаркомаиего
заместителей. В приемной,устланнойковрами,застоламистелефонами
сидели секретарши. Они знали Рязанова, и он без доклада вошел к Будягину.
Будягина, члена ЦК партии, знакомого Сталину еще поссылке,несколько
месяцевназадотозвалииз-заграницы.Бывшегопославкрупнейшей
европейской державе назначили заместителем наркома.Говорили,чтоотзыв
его с дипломатической работынеслучаен,Будягинымнедовольны.Нона
сухощавом черноусом лице Будягина, в его серых глазах под густымибровями
ничего нельзя было прочитать. Эти рабочие интеллигенты,сменившиешинель
военного комиссара на посольский фрак,кожанкупредседателяГубчекана
костюм директора треста,всегдаолицетворялидляМаркаАлександровича
грозный дух Революции, всесокрушающую силу Диктатуры.
Разговор шел о четвертой домне. Домна должна быть задута к Семнадцатому
съездупартии,черезпятьмесяцев,анечерезвосемь,как
предусматривалосьпланом.То,чтохозяйственнаяцелесообразность
приноситсявжертвуполитическойнеобходимости,понималиМарк
Александрович, и Будягин. Но такова воля Сталина.
Когда все обговорили. Марк Александрович спросил:
- Вы знаете Сашу Панкратова, моего племянника, он учился с вашей дочкой
в одной школе?
- Знаю, - лицо Будягина опять стало непроницаемым.
- Глупая история...
Марк Александрович изложил Будягину суть дела.
- Саша - честный парень, - сказал Будягин.
- Аполитичность бухгалтерии - представляете! Директор у них Глинская, я
с ней не знаком, вы ее знаете. Поговорите, если вам не трудно. Жаль парня,
затравят. Я могу обратиться к Черняку,нонехотелосьбыдоводитьдо
райкома.
- Черняк уже не секретарь, - сказал Будягин.
- Как?
- Так...
- До чего же мы дойдем?
Будягин пожал плечами.
- Съезд в январе... - и безо всякой паузы продолжал: -Славныйпарень
Сашка, он бывает у нас. Странно, ничего лис не говорил.
- Он не из тех, кто просит помощи.
- Глинская способна что-то сделать? - усомнился Будягин.
- Не знаю. Но я его не отдам на растерзание. Нельзя калечить ребят, они
только начинают жить.
- Такое происходит сейчас нетолькоствоимплемянником,-сказал
Будягин.
- Такое происходит сейчас нетолькоствоимплемянником,-сказал
Будягин.
МаркАлександровичспустилсявпарикмахерскую,постригсяи,чего
никогда не делал здесь,побрился.Ипожалел:парикмахеробрызгалего
одеколоном, острый запах ему не поправился. Сэтимнеприятнымощущением
чужого, назойливо парфюмерного запаха онпрошелвстоловуюдлячленов
коллегии.
Буфетчица обернулась к нему.
- Товарищ Рязанов, вас просили зайти к товарищу Семушкину.
Он поднялся наверх. Анатолий Семушкин, секретарь Орджоникидзе,сухос
ним поздоровался, выражая недовольство тем,чтовнужнуюминутуМарка
Александровича не оказалось под рукой. Семушкин всем говорил "ты",никого
не признавал, кроме Серго, и его побаивались не меньше, чем самогоСерго.
В гражданскую войну он был егоадъютантом,сдвадцатьпервогогода-
секретарем и в Закавказье, и в ЦКК-РКИ, и здесь, в Наркомтяжпроме.
С неподражаемо значительным и по-прежнему недовольнымвыражениемлица
Семушкин набрал помер...
- Товарищ Рязанов у телефона...
И передал трубку Марку Александровичу.
...В четыре часа его ждут в Кремле...
Марк Александрович догадывался, что за этим его и вызвали. Нообратный
билет ему уже вручили и он решил, что встреча отменилась. Асейчасчерез
сорок минут он будет у Сталина.
По другому аппарату Семушкин соединился с Бобринским химкомбинатом, там
ответили, что ГригорийКонстантиновичуехалнаплощадку.НоСемушкин
продолжал звонить, задерживал МаркаАлександровича,полагая,чтолучше
опоздать к Сталину, чем идти к нему, не получив указаний Орджоникидзе.Но
Марк Александрович так не считал. Семушкинтолько_вращался_навысшем
уровне, он же на этом уровне _действовал_. И секретарское рвение Семушкина
не должно ему мешать.
Он был спокоен и невозмутим. Емумешалтолькочужой,парикмахерский
запах. Нелепо явиться в Кремль, к Сталину, таким_свеженьким_.Онснова
зашел в парикмахерскую, вымыл лицо и голову. Парикмахер, оставив сидевшего
в кресле клиента, стоял перед ним с полотенцем в руках. Тогоблагодушного
Марка Александровича, который полчаса назад шутил снимнасчетлысеющих
мужчин, уже не существовало. Властное лицо, особенно теперь, когда он снял
очки, казалось беспощадным.
В Троицких воротахМаркАлександровичпротянулвокошкопартийный
билет. Окошко захлопнулось, потом сноваоткрылось,застекломмелькнул
силуэт военного, он наклонился, итолькотогдаМаркАлександровичего
разглядел.
- У вас есть оружие?
- Нет.
- Что в портфеле?
Марк Александрович поднял портфель, открыл.
Дежурный вернул ему партбилет с вложенным в него пропуском.
Вдверяхспецподъездастоялидвабойцасвинтовками.Рассмотрев
фотокарточкунапартбилете,караульныйскользнулпоеголицу
внимательно-казенным взглядом.