Да ипочти
всю ночь тоже. Перестает только, когда приносят отаптекаря новый образчик.
Нечистая совесть лютыйвраг покоя!Икаждый этот шаг, сэр, капля безвинно
пролитойкрови!Послушайте,послушайте,мистерАттерсон!Внимательно
послушайте и скажите мне, разве это походка доктора?
Шаги былилегкиеистранные несмотря на всю их медлительность, в них
была какая-то упругость, и они ничутьне походили на тяжелую поступьГенри
Джекила. Аттерсон вздохнул.
- И больше ничего не бывает слышно? спросил он.
Пул многозначительно кивнул.
- Один раз, сказал он, один раз я слышал, что оно плачет.
- Плачет? Как так? воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужаса.
- Точно женщина или неприкаянная душа, пояснил дворецкий. Итак у меня
тяжко на сердце стало, что я сам чуть не заплакал.
Темвременемдесятьминутистекли.Пулизвлек топор из-под вороха
упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол, чтобы
освещатьпуть штурмующим,иони, затаив дыхание, приблизились к двери, за
которой в ночной тиши все еще раздавался мерный звук терпеливых шагов.
- Джекил, громко воскликнул Аттерсон, я требую, чтобы вы меня впустили!
Ответане последовало, и онпродолжал: Ячестно предупреждаю вас,что мы
заподозрилинедоброе и ядолженувидетьвас и увижу. Если не добром, так
силой, если не с вашего согласия, то взломав эту дверь!
- Аттерсон! раздался голос за дверью. Сжальтесь, во имя Бога!
-Это неголос Джекила! вскричалАттерсон. Это голос Хайда!Ломайте
дверь. Пул!
Пулвзмахнултопором,всезданиесодрогнулось отудара,а обитая
краснымсукномдверь прогнулась,держасьна петляхи замке. Из кабинета
донесся пронзительный вопль, полный животногоужаса. Вновь взвился топор, и
вновь затрещали филенки,вновь дверь прогнулась, нодерево было крепким, а
петлипригнаныпревосходно, и первые четыре удара не достигли цели; только
после пятого замок сломался, исорванная с петельдверьупалана ковер в
кабинете.
Аттерсонидворецкий,испуганныесобственнойяростьюивнезапно
наступившей тишиной, осторожно заглянули внутрь.
Перед ними был озаренный мягким светом кабинет: в камине пылал и что-то
бормотал яркий огонь, пел свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе
аккуратной стопкойлежалибумаги,два-триящика былислегкавыдвинуты,
столикукамина былнакрытк чаю более мирную комнатутруднобыло себе
представить, и, если бы не стеклянные шкафы, полные всяческих химикалий, она
показалась бы самой обычной и непримечательной комнатой во всем Лондоне.
Посрединеенаполу, скорчившись, лежал человек его тело дергалось в
последнихконвульсиях.Онинацыпочках приблизились,перевернули его на
спинуи увидели черты Эдварда Хайда. Одежда была ему велика она пришлась бы
впору человеку сложения доктора Джекила; вздутые жилы на лбу,казалось, еще
хранили биение жизни, ножизнь уже угасла, и Аттерсон, заметив раздавленный
флакончик в сведенных пальцахиощутивв воздухесильный запахгорького
миндаля, понял, что перед ним труп самоубийцы.
-Мы явились слишком поздно и чтобы спасти и чтобы наказать, сказал он
угрюмо. Хайд покончил расчеты с жизнью,инам остается тольконайтитело
вашего хозяина.
Анатомический театр занимал почти весь первыйэтажздания и освещался
сверху; кабинетнаходилсянаантресолях ибыл обращен окнамиво двор. К
двери, выходившей вулочку,изтеатра велкоридор,аскабинетомона
сообщалась второйлестницей.Кроме несколькихтемныхчуланов и обширного
подвала, никаких другие помещений в здании больше не было. Мистер Аттерсон и
дворецкийобыскаликабинети театр самымтщательнымобразом.Вчуланы
достаточно было простозаглянуть, таккакони были пусты,a cyдя по слою
пыли на дверях, вних очень давнониктоне заходил.Подвал,правда, был
заваленвсяческимхламом,восходившимeщековременамхирурга,
предшественникаДжекила, ностоилоим открытьдверь, как снее сорвался
настоящийковер паутины,возвещая, чтои здесьони ничего не найдут. Все
поиски Генри Джекила, живого или мертвого, оказались тщетными.
Пул, топая и прислушиваясь, прошел по каменным плитам коридора.
- Наверное, он похоронил его тут, сказал дворецкий.
-Аможетбыть,он бежал,отозвалсяАттерсониподошел к двери,
выходившей наулицу. Она была заперта, а на полу вблизинее они обнаружили
ключ, уже слегка покрывшийся ржавчиной.
- Им, кажется, давно не пользовались, заметил нотариус.
- Не пользовались? переспросил Пул. Разве выне видите, сэр,что ключ
сломан? Словно на него наступили.
- Верно, ответил Аттерсон. И место излома тоже заржавело.
Они испуганно переглянулись.
- Я ничего не понимаю. Пул, сказал нотариус. Вернемся в кабинет.
Онимолчаподнялисьпо лестницеи, с ужасомкосясь на труп, начали
подробноосматривать все,чтонаходилось в кабинете. Наодном изстолов
можно было заметитьследы химического опыта: на стеклянных блюдечках лежали
разнойвеличиныкучкикакой-тобелойсоли,точно несчастномупомешали
докончить проводимое им исследование.
-То самое снадобье, которое я ему все время разыскивал, - сказал Пул,
но тут чайник вскипел, и вода с шипеньем пролилась на огонь.
Это заставилоихподойтик камину к немубылопододвинуто покойное
кресло, рядомна столикерасставленчайный приборидажесахар был уже
положенв чашку.На каминной полкестоялонесколько книг;раскрытый том
лежал настоликевозлечашки -этобыл богословский трактат, окотором
Джекил не раз отзывался с большим уважением, но теперь Аттерсон с изумлением
увидел, чтополя испещреныкощунственнымизамечаниями, написаннымирукой
доктора.
Затем,продолжаяосмотр,ониподошликвращающемусязеркалуи
посмотрели в негос невольнымстрахом.