Троестариков, вооруженных немецкимивинтовками,охранялисельсовет
снаружи. Ониввалилисьследом замной и молча наблюдали,как"старшина"
проверял мои
документы, затем, потоптавшись, вышли вместе с мальчишкой.
КакивШиловичах,яотрекомендовалсяпредставителемпо
расквартированиюипредъявилвместескомандировочнымпредписаниемне
краснуюкнижечкуспугающейнадписью"Контрразведка...",аофицерское
удостоверение личности.
Старикпоказалсямнепростоватым и словоохотливым, но этотолькос
первого взгляда.
Ондействительно охотноговорил на разныеобщие темы,напримерпро
хлебаи дороговизну,пронехватку мужчин идитягла,начто пожаловался
трижды, видимо опасаясь, что я попрошу подводу. Однако за время нашей беседы
он умудрился не назватьпочти ни одной фамилии, нисловом необмолвился о
бандах, будто их и не было;
меж тем я проникся мыслью, что именно их он более всего боялся.
Онловкоуклонилсяотразговораотех, ктосотрудничал и ушелс
немцами,навопросжео Шиловичском лесекоротко заметил:"Мытуда не
ходим". И начал о другом.
На счетуу меня была каждаяминута, аон пространно рассказывал, и я
был вынужден слушать, как дети его соседки,играя, чуть не спалили хату или
как бабапо имени Феофина родилавеснойдвойню,причемудевочки белые
волосики, а у мальчика черные, к чему бы так?
При этом он все время простецки, добродушноулыбалсяи дымил свирепым
самосадом, лицо же его, казалось, говорило: "Пойми,ты приехал иуехал,а
мне здесь жить!"
ПослеКаменки я заглянул нахутора, окаймлявшие Шиловичский массивс
северо-запада.
Одинокиехатыснадворнымипостройкамитянулисьвдольлесана
значительномрасстояниидруг отдруга,каждаяпосреди своих огородиков,
рощиц и крохотных полей. Я заходил во все, где были хозяева, но не услышал и
не увидел ничего для нас интересного.
Хижняк должен былк двум часам подъехать и в условленном месте ожидать
меня.В начале третьегоя направилсякшоссе, чтобы,оставиввмашине
погоны, пилотку и документы, идти в лес осматривать свой участок.
Яспешилорешником,когдаразличилпозадиприближающиесяшаги.
Оглянулся -- никого. Прислушался -- меня определенно кто-то догонял. Сдвинув
на ходупредохранитель "ТТ", я сунул пистолетвбрючный кармани, выбрав
подходящее место, мгновенно спрятался за кустом.
Вскоре я увидел того, кто торопился мне вслед. По орешникубыстро шел,
почтибежал черноволосыйгорбатыймужчина,приземистый,тщедушный,лет
сорока, в истрепанном пиджаке и таких же стареньких, с большими заплатами на
коленях и сзади брюках, заправленных в грязные сапоги.
С этим крестьянином я беседовал не далее чем час назад в его хате, где,
кроме него, в тотмомент находилисьещедве женщины,как я понял, жена и
теща. Я заметил, что перед моим приходом у нихчто-то произошло, ссораили
серьезнаяразмолвка.Влицахувсехтроихпроглядывалакакая-то
встревоженностьилирасстройство.Уженщин,особенноустаршей,были
красноватые, с припухшими веками, явно заплаканные глаза. Сам горбун смотрел
с плохо скрываемой боязнью; он говорил по-польски, отвечал односложно, тихо,
то и дело повторяя: "Не розумем... Не вем"*.
Сейчас, миновавменя, онсделал еще сдесятокшагов, остановилсяи
прислушался,наверно, пытаясьопределить, куда яделся. Затемобернулся,
увидев меня, испуганно вздрогнул и в замешательстве проговорил:
-- Дзень добры, пане...
-- День добрый, -- невозмутимо ответил я, хотя мы с ним уже здоровались
и по логике следовало бы спросить:
"Что вам от меня нужно?"
Несомненно,онбежалзамной.Ясмотрелвыжидательно. Капли пота
блестели на его небритом разгоряченном лице; выпуклая уродливая грудь дышала
частоивозбужденно. Его грубыесапоги доверхаголенищбыли запачканы
засохшим навозом.
-- Пан товарищ... --испуганнооглянувшись, началон, тут же умолк и
снова прислушался. -- Пан официэр...
x x x
Онговорилпо-польски,взволнованно,сбивчивымполушепотом;очень
многогоя непонимал, все времяпереспрашивал и минутзатридцать нашей
беседы с немалым трудом уяснил суть.
Рассказывая, он тои дело оглядывался или, сделав мнезнак, умолкал и
напряженноприслушивался.Ядваждыпоинтересовалсяпричинойего
беспокойства, нооба разаон, вероятно не понимая, лишь недоуменно пожимал
плечами.
Расставшись с ним и держа путь к машине, я обдумывал его рассказ.
То, что я сумел понять, выглядело так.
Вчеранарассветеон,СтаниславСвирид,разыскиваякорову,не
вернувшуюсявечеромкдому, увидел неподалеку от опушки Шиловичского леса
трех человек в советской военной форме. Они прошли гуськом поблизости, но он
притаился вельнике, и егоне заметили. В переднемонузналПавловского
Казимира, двух других видел впервые.
----------------------------------------
* Не розумем... Не вем. -- Не понимаю... Не знаю (польск.).
---------------------------------------------------------------
По словамСвирида, во времяоккупации этот Павловскийслужилнемцам
где-то подВаршавой, якобы в полиции,на какой-то ответственной должности;
во всякомслучае, получалбольшие деньги.(Обольшихденьгах,какмне
показалось,соттенкомзависти,Свиридупомянултрижды.