..
Немного погодя ясидел вчьем-то пустомпрокуренном кабинетеипри
тусклом светекеросиновой лампы просматривалследственныедела набывших
старост, полицаев и других пособников немцев.
В протоколах значились весьмастереотипныевопросы и почтиоднимии
темижесловамификсировались ответы подследственных. Большинствоиз них
было арестованоещенескольконедельназад. Ничего для насинтересного.
Совершенно.
"... Расскажите,когда ипри какихобстоятельствах вывыдали немцам
семью партизана Иосифа Тышкевича?.."
"...Перечислите, кто еще, кроме вас, участвовал в массовых расстрелах
советских военнопленных в Кашарах в августе 1941 года?"
"... При обыске у вас обнаружены золотые вещи: кольца, монеты, бывшие в
употреблениизубныекоронки.Расскажите,где,когдаиприкаких
обстоятельствах они к вам попали?"
Понятно, они боролись за жизнь, отказывались, отпирались. Тоже довольно
однообразно,одинаково.Ихуличалисвидетельскимипоказаниями,очными
ставками, документами.
Каратели, убийцы, мародеры -- но какое отношение
они могли иметь к разыскиваемой нами рацииивообще к шпионажу? Зачем
они нам? Зачем я трачу на них время?
А вдруг?..
Это"Авдруг?" всегда подбадриваетприпоисках, порождает надежду и
энергию.Ноя клевал носом и еле соображал. Чтобы не заснуть, япопытался
петь -- меня хватило на полтора или два куплета.
ДелоПавловского-старшеговыгляделоточнотакже,какидругие:
сероватаяпапка,постановлениеобаресте,протоколыдопросовидалее
неподшитые рабочие документы.
Онбыларестован как фольксдойче,заизменуРодине, однакочто он
совершил криминального,кромеподписанияфолькслистаипопыткиуйтис
немцами, я так и не понял.
Инетолькоя.Запротоколамиследовалабумажкасзамечанием
начальства:
"т.Зайцев.Невскрытапрактическая предательскаядеятельностьП.
Необходимо выявить и задокументировать".
Задавалсямежду прочимПавловскомуи вопрососыновьях, на чтоон
ответил:
"Мои сыновья, Казимир иНиколай,действительнослужилиу немцевна
территории Польши в строительных организациях, в каких именно -- я незнаю.
Никакие подробности их службы у немцев мне не известны".
Вот так.В строительных организациях. А Свирид уверял,что в полиции.
На ответственной должности.
Собственно, полицаи и другие пособникинас малоинтересовали.Однако
меня занимало, чтоделал Казимир Павловский и двое с ним в день радиосеанса
вблизи Шиловичского леса? Как он оказался там? И почему все трое экипированы
одинаково, в наше якобы офицерское обмундирование? Для того чтобылазать по
лесам,этоненужно,болеетого-- опасно.
Впрочем,ядопускал,что
относительно их вида, деталей внешности Свирид с перепугу мог и напутать.
Минут десять спустя, сидя у аппарата "ВЧ" в кабинете начальника отдела,
я ждал, пока меня соединят с подполковником Поляковым.
Язвонил,чтобы доложитьо ходе розыска и втайной надежде,чтов
Управленииужеполучентекст расшифровки или, может,какие-нибудьновые
сведения о передатчике с позывными КАО и о разыскиваемых.
Такая надеждавтебевсегда. И вовсе не отиждивенчества.Сколь бы
успешно нишли дела,никогда незабываешь, что группа не одинока,что на
тебяработают, инетольков Управлении.Кто-кто, а Поляковне упустит
проследить, чтобы делалось все возможное повсюду, в том числе и в Москве.
Наконецвтрубкепослышалсянегромкий,чутькартавыйголос
подполковника, ия весьма отчетливопредставил его себе-- невысокого,с
выпуклым шишкастым лбом и чуть оттопыренными ушами, в гимнастерке с измятыми
полевыми погонами, сидевшей на нем свободно,мешковато.Я представил, как,
слушая меня, он, сидя боком в кресле, станетделать пометки на листе бумаги
и приэтом по привычкебудет время отвремени тихонькопошмыгивать носом
как-то по-детски и вроде обиженно.
Я стал докладыватьоходерозыска, рассказал о следах у родника ио
том, как обстреляли Таманцева, о разговорахс Васюковым и Свиридом. Во всем
этомне было ничего значительного,но онслушал меня не перебивая, только
изредка поддакивал, уточнял, и я уже понял -- ничего нового у них нет.
--ЧтоделалПавловскийи двое снимвденьрадиосеансавблизи
Шиловичского леса -- это вопрос... -- когдая умолк,произнес он.--Как
оказалсятам?..Значит,так...ПавловскийКазимир,илиКазимеж...
Георгиевич, тысяча девятьсот семнадцатого или восемнадцатогогода рождения,
уроженец города Минска (неточно), по документам предположительно белорус или
поляк...Да-а,негусто...Проверим повсем материалам розыска... Теперь,
ПавелВасильевич, относительно текста...Генерал только что разговаривал с
Москвой.Дешифровкиещенет.Инашибьютсяпока без результата. Ноя
надеюсь, что завтра или послезавтра текст будет. А пока дожимайте лес!..
11. В ЛЕСУ У РОДНИКА
Хижняк разбудил их затемно-- наскоропозавтракав, онидо солнца уже
были в лесу.
Все вокруг еще спалопредрассветным сном.Онишли узенькойдорогой,
оставляя темныеполосы следов насеребристо-белой отросы траве. Таманцев
недовольно оглядывался. Впрочем,деньобещалбыть жарким: сойдетроса, и
полосы-следы исчезнут. А пока воздух прохладени полон пахучей свежести--
шагать бы вот так налегке и шагать...
Андрею мучительно хотелось заговорить. Ведь вскоре придется разойтись и
провестивесь день в одиночестве. Но говорить можно лишьо деле (а что ему
сказать?), да и
то шепотом.