Следовало предполагать,что Павловский через кого-нибудь
(скорейвсего через своюродную тетку ЗофиюБасияда) постарается узнать о
судьбе отца.
Как я выяснил, Басияда,истоваякатоличка, безсимпатии относилась к
немцам,запрещавшимрелигиозныеслужбынапольскомязыкеижестоко
притеснявшимнетолько рядовыхверующих,но и"наместниковбожьих"--
ксендзов. Фактомбыло, чтоона, наполовину немка, не подписала фолькслист,
как это сделали еебратиплемянник,хотявтяжелых условиях оккупации
германское гражданство давало немалые блага. Своего единственного братаона
любила, с племянником же отношения у нее, как я понял, были не лучшие.
Обдумывая все, что мне удалось узнать о Павловских,
Свиридах,оих родственниках, я из двухвариантов -- Зофия Басияда и
Юлия Антонюк -- постепенно склонился ко второму.
Дело в том, что у меняеще раньше возникло предположение, чтодочка у
Юлии Антонюк от Казимира Павловского.
Эта догадка появилась у меня, когда, узнав, кто такая Юлия, я обдумывал
текстзаписки,извлеченнойизпирогавотделегосбезопасности.Зачем
сидящему в тюрьмеотнюдь несентиментальному пожилому человеку вкоротком
тайном послании сообщать, что девочка его батрачки здорова?
Мысльэтаполучиланекоторое подтверждение, когда наоднойиз двух
фотографийПавловского,принесенныхСвиридом,я небезтрударазобрал
стертую кем-то надпись:
"Самой дорогой от Казика". И ниже: "1943 год".
Ктомог быть для Павловского-младшего "самой дорогой"в доме Свирида?
Какпопалатудаэтакарточка?..Естественнымбылопредположение,что
фотография подаренаКазимиромЮлии.Ичтополторамесяцаназадпосле
спешного отъезда Юлии карточка вместесдругимиее вещами попала в домк
Свириду.
Ктоже и когда стер надпись?.. Возможно, Юлия-- перед приходом наших
войск, -- а может, и Свирид. Примечательно, что, когда я потребовал принести
фото Павловского, онотправился к хате, зашел туда и тут жеполез в погреб
-- несомненно, там и были спрятаны карточки.
Дорогобы я дал, чтобы узнать истину о взаимоотношенияхПавловского и
Юлии, чтобы знать доподлинно, кто отец девочки.
Кстати, Эльзой, именем вэтихместахвесьмаредким,звали, как мне
запомнилосьпоследственномуделу,матьЮзефаПавловского--бабушку
Казимира.
МоепредположениеоботцовствеПавловского-младшегопредставлялось
вполне вероятным,ноне более. Чтобыкак-то проверить его,ядо приезда
Таманцева попытался установить дату рождения девочки.
Онабылазарегистрированау каменскогостаростыкакродившаяся 30
декабря1942года.Вграфе"Отец",естественно,красовалсяпрочерк,
свидетельницей при записи значилась Бронислава Свирид.
Этадата,ксожалению, неподтверждала моюдогадку, наоборот.Так
случаетсячастенько:фактовнет,однипредположения,доказатьили
опровергнуть ихпрактическиневозможно, а надо тотчаспринять решение.И
ошибиться нельзя, а посоветоваться -- для уверенности -- не с кем.
Был уменя, правда,ещенебольшойдоводпротив вариантасЗофией
Басияда: Павловский переброшен, очевидно, в конце июля или вначале августа
иза этовремяповидаться с теткой могбы уже нераз. Юлия же появилась
здесь всего два дня назад.
Я вовсене тешил себя иллюзией,что Павловскогопривелисюда только
родственные чувства. Тут наверняка был случай невольного сочетания личного с
нужным для дела, необходимым.
Шиловичский лесной массив, безусловно, превосходное место идля выхода
агентурногопередатчика вэфир, идля устройства тайника, гдеэтурацию
можно прятать,идляскрытнойприемкигрузов ссамолета. Павловский же
хорошознал этотрайон, зналдо тропинкилес,все подъезды иподступы;
действоватьздесь ему,естественно, былолегче,удобнее, чемвдругой,
незнакомой местности. А нам следовало иметь в виду одно немаловажное для его
поимкиобстоятельство: человек он опытный и появляться здесьможеттолько
украдкой, с наступлением сумерек, преимущественно в ночное время.
Таманцев,выслушавмоисоображенияотносительно выбораобъекта для
наблюдения,задалнескольковопроссов,акогдавзаключениея
поинтересовался его мнением, неопределенно хмыкнул:
-- Занятно!..
Это, как ярасшифровал, означало: "Ваши предположения я неразделяю и
могу камня на камне от них не оставить. Но спорить не буду и слова не скажу,
чтобы не размагничивать этих двух -- Фомченко и Лужнова..."
Егоотношение я определил правильно-- прощаясь со мной в кустах близ
дома Павловских, он сказал то, что обычноговорил вподобных, сомнительных
для него, ситуациях, когда не верил в успех:
-- Что ж, наше дело маленькое...
И, словно желая меня успокоить, напоследок добавил:
-- Придут -- не уйдут.
Мыслями я уже былв Лиде.Павловский, безусловно, тоже "наш хлеб",и
постаратьсявзятьего -- нашапрямая обязанность. Однако никаких данных о
егопричастностик работе разыскиваемого нами передатчика у нас не было, а
рация с позывнымиКАОоставалась основным заданиемгруппы, основной целью
наших усилий, и я ни на минуту не забывал об этом.
33. ИХ НАДО ПОНАБЛЮДАТЬ...
Предгрозовая полутьма становилась всеболее душной итяжелой.Жители
поспешили укрыться по домам. Улица
была пустынна и тиха, и весь город словно замер в ожидании.
Светомаскировка соблюдалась тщательно -- ни огонька, ни тусклой полоски
света.Сумеркисгустилисьнастолько, что,кроме темныхсилуэтовдомов,
разглядетьчто-либонарасстояниибылоужепочтиневозможно.