Вожак спэклов — Небо, как он себя назвал, — идет к нам с приветствиями…
И вдруг к нему устремляется другой спэкл с отполированным каменным клинком в руке… Он хочет убить Небо!… Он хочет убить своего предводителя… Тогда переговорам о мире не бывать… Небо оборачивается, видит нападающего, пытается остановить…
Но тот легко уворачивается… И бежит дальше, к нам с Брэдли… Ко мне…
— Виола! — кричит Брэдли…
Он пытается направить наперерез спэклу Ангаррад. но они слишком далеко…
Между мной и спэклом — пустое пространство. Я спотыкаюсь и падаю в ноги Желудю…
Жеребенок!— кричит тот. Времени больше нет…
Спэкл совсем рядом…
Заносит клинок…
Я вскидываю руку, пытаясь защититься…
И…
Клинок не падает.
Клинок не падает.
Я поднимаю глаза…
Спэкл смотрит на мою руку…
Рукав на ней задрался, а повязка слетела, и спэкл в ужасе смотрит на мое клеймо…
На красную и воспаленную кожу вокруг обруча с цифрой 1391…
И тут я вижу…
На его собственном предплечье, таком же воспаленном, как мое…
Обруч с цифрой 1017…
Это же спэкл Тодда, тот самый, которому он спас жизнь! Его клеймо тоже воспалилось…
Он поднял клинок, но не опускает и молча смотрит на мой обруч…
А потом два копыта с размаху бьют его в грудь, сшибая с ног…
— Все хорошо, Тодд! — кричит мэр, глядя на проекцию. — Твоя лошадь его сбила.
Я поднимаю голову и вижу: 1017-й падает наземь в нескольких метрах от того места, где стоял, и катится дальше… Ангаррад опускается обратно на четыре ноги…
— Молодчина! — ору я. — Вот это лошадь! — Я хватаю комм и кричу в него: — Виола? Виола, ты там?
Брэдли опустился на колени рядом с ней, а вожак спэклов хватает 1017-го и швыряет обратно в строй. Его тут же утаскивают прочь, Виола начинает искать в кармане комм…
¾Тодд?
— Ты цела?
— Это был твой спэкл, Тодд! — выпаливает она. — Которого ты отпустил!
— Знаю. Клянусь, если он мне попадется, я…
— Он остановился, как только увидел мое клеймо!
— Виола? — подключается к нашему разговору Симона.
— Не стреляй! — кричит ей Виола. — Не стреляй!
— Сейчас я вас заберу, — говорит Симона.
— НЕТ! — отрезает Виола. — Ты что, не видишь, они сами этого не ожидали?
— Пусть она тебя заберет! — кричу я. — Там небезопасно. Черт, я же знал, нельзя было…
— Слушайте, оба! — перебивает меня Виола. — Вожак говорит, что они не хотели… — Она на секунду замолкает. — По Шуму сложно понять, там одни картинки, но вроде бы этот спэкл был сумасшедший или вроде того…
От ее слов меня пробивает дрожь. 1017-й спятил. 1017 -и сошел с ума.
Да и кто бы не сошел — после всего, что ему пришлось пережить?
Но это не дает ему права нападать на Виолу…
— Он говорит, что надеется на продолжение переговоров… И… ой…
Вожак спэклов протягивает ей руку и помогает подняться. Он делает жест остальным, те расступаются, и на поляну выносят три плетеных стула — по одному на каждого.
— Что происходит? — спрашиваю я.
— Мне кажется, он… — Она замолкает: на поляну выходит еще два спэкла, один с полной охапкой фруктов и рыбы, второй с плетеным столиком.
Он делает жест остальным, те расступаются, и на поляну выносят три плетеных стула — по одному на каждого.
— Что происходит? — спрашиваю я.
— Мне кажется, он… — Она замолкает: на поляну выходит еще два спэкла, один с полной охапкой фруктов и рыбы, второй с плетеным столиком. — Они хотят нас угостить!
На заднем плане я слышу голос Брэдли, который благодарит спэклов за угощение.
— Переговоры состоятся!
— Виола…
— Нет, я серьезно, Тодд. Много ли у нас будет шансов?
Я кипячусь еще минуту, но голос у Виолы упрямый и решительный. Все равно ее не переспоришь.
— Хотя бы оставь комм включенным, ладно?
— Правильно, — соглашается Симона. — И объясни их вожаку, что они висели на волоске от смерти.
Наступает тишина. Вожак спэклов расправляет плечи.
— Он говорит, что знает…
А потом и до нас доносятся слова — слова на нашем языке, произнесенные голосом, похожим на человеческий, но бутто бы сложенным из миллиона голосов. Все они говорят одно и то же:
— Земля сожалеет о поступке Возвращенца.
Я перевожу взгляд на мэра:
— И как это понимать?!
Значит. Бездна не может уйти,— говорит Небо, глядя на парящий в вышине корабль-разведчик. — Бездна не может уйти.
— Простите? Что?
Но Бездна за многое должна ответить, — говорит Небо, и в его Шуме возникает картинка того спэкла, который бросился на меня с клинком…
Эта картинка проникнута глубоким чувством — оно передается напрямую, не словами, — чувством неизбывной печали… Не за нас, не за прерванные переговоры, а за того спэкла. что набросился на нас с ножом. Затем, пропитанные той же печалью, в Шуме вожака появляются картинки геноцида и того, как 1017-й долго искал своих, нашел, но так и не смог ужиться — вот что мы с ним сделали…
— Это непростительно, — киваю я. — но это были не мы.
Небо умолкает и смотрит на меня. Такое чувство, что на меня смотрят все спэклы этой планеты.
Я тщательно подбираю слова:
— Мы с Брэдли прилетели недавно. И мы всей душой не хотим повторять ошибок прошлого.
Ошибок?— говорит Небо. Его Шум вновь открывается, засыпая нас картинками той, первой войны…
Всюду смерть, всюду кровь — я и не подозревала, как это было страшно…
Спэклы гибли тысячами…
Зверские расправы…
Умирающие дети, младенцы…
¾ Мы не можем повернуть время вспять, — говорю я, пытаясь не смотреть на его Шум, но он всюду. — Зато мы в силах не позволить этому ужасу повториться.
— И начать необходимо с немедленного заключения перемирия, — добавляет Брэдли. который не меньше моего потрясен увиденным. — Давайте первым делом договоримся об этом. Мы больше не нападаем на вас, вы больше не нападаете на нас.
Небо чуть приоткрывает Шум и показывает нам огромный водяной вал — в десять раз выше любого человека, — который сметает нас и обрушивается в долину, стирая Нью-Прентисстаун с карты Нового света.
Брэдли вздыхает и тоже открывает свой Шум: сначала ракеты с корабля-разведчика испепеляют холм, а потом с орбиты — куда спэклам не добраться — на них сыпятся еще более мощные бомбы, превращая всю многотысячную армию в облако огня и дыма.