Брэдли вздыхает и тоже открывает свой Шум: сначала ракеты с корабля-разведчика испепеляют холм, а потом с орбиты — куда спэклам не добраться — на них сыпятся еще более мощные бомбы, превращая всю многотысячную армию в облако огня и дыма.
Шум Неба удовлетворенно затихает, словно мы подтвердили его догадки.
— Силу мы друг другу показали, — кашляя, говорю я. — Что будем делать теперь?
Наступает долгая тишина, а потом Небо вновь открывает свой Шум.
И начинаются переговоры.
Мы сидим у костра: я, мэр, мистер Тейт и мистер О’Хара. Все жители города продолжают следить за проекцией, хотя интересу у них поубавилось. Оно и понятно — кто ж захочет столько часов подряд наблюдать за переговорами, пусть и очень важными? Уилф в итоге не выдержал, сказал, что его ждет Джейн, и увез обратно на холм телегу госпожи Койл.
— Виола? — раздается в комме голос Симоны.
¾ Да?
— Просто хочу предупредить, что топливо на исходе. Какое-то время я еще смогу здесь пробыть, но вам пора задуматься о возвращении в город.
Я нажимаю кнопку на своем комме.
— Не вздумайте ее бросать! — говорю я. На проекции видно, что вожак спэклов и Брэдли чем-то удивлены. — Не выпускайте ее из виду!
Но отвечает мне госпожа Койл:
— Не волнуйся, Тодд. Наша сила и верность, в отличие от горючего, не иссякнут!
Я бросаю озадаченный взгляд на мэра.
— Работаете на публику, госпожа? — громко спрашивает тот, чтобы целительница его услышала.
— Помолчите все, пожалста! Не то я вапще отключу эту штуку!
Виолу снова разбивает кашель: на проекции она выглядит ужасно бледной, исхудавшей и какой-то маленькой. Вот это больше всего ранит. Она всегда была меньше меня.
Но, когда я думаю о ней, Виола кажется мне размером с целый мир.
— Звони, если что-то понадобится. Что угодно.
— Хорошо.
А потом комм пищит, и все затихает.
Мэр переводит удивленный взгляд на проекцию. Брэдли и Виола снова разговаривают с предводителем спэклов, но мы больше ничего не слышим. Она отключила звук.
— Спасибо тебе большое, Тодд, — раздраженно бурчит госпожа Койл по второму каналу.
— Она не меня выключила, а вас!
— Дура тупая, — доносится голос мистера О’Хары с другой стороны костра.
— ЧТО ты сказал?! — ору я, вскакивая на ноги и бросая в него мысленные пули.
Мистер О’Хара тоже встает. Он тяжело отдувается и стискивает кулаки:
— Мы теперь не слышим, что происходит! А все потомушто нечего посылать девчонок на…
— Молчать! — обрываю его я.
Он раздувает ноздри:
— Не то что, щенок?
Я вижу, что мэр уже хочет за меня вступиться, но…
— Шаг назад, — говорю я.
Голос у меня совершенно спокойный, Шум легкий, как перышко.
Я — круг…
Мистер О’Хара сразу пятится…
И наступает прямо в костер.
Секунду он просто стоит, ничего не замечая, а потом взвизгивает от боли и подпрыгивает в воздух. Низ его брюк уже вовсю полыхает, и мистер О’Хара уносится прочь в поисках воды.
Секунду он просто стоит, ничего не замечая, а потом взвизгивает от боли и подпрыгивает в воздух. Низ его брюк уже вовсю полыхает, и мистер О’Хара уносится прочь в поисках воды. Мэр и мистер Тейт громко хохочут:
— Молодец, Тодд! Твои успехи впечатляют.
Я часто моргаю, дрожа всем телом.
Я бы мог его покалечить.
Стоило только захотеть.
(ох, как же это приятно…)
(заткнись)
¾ Что ж, до конца переговоров нам делать нечего, — говорит мэр, все еще смеясь. — Почему бы не скоротать время за легким чтением?
Я все еще пытаюсь отдышаться, поэтому далеко не сразу понимаю, что он имеет в виду.
Зато переговоры идут очень хорошо — куда лучше, чем мы ожидали. Решено немедленно прекратить любые атаки и организовать большой совет для обсуждения любых вопросов. Мы даже начали договариваться о территории для новых переселенцев.
Но всякий раз перед нами встает один и тот же камень преткновения.
Преступления, — говорит Небо на нашем языке. — Преступления — так это называется на языке Бездны. Преступления против Земли.
Мы выяснили, что Землей спэклы называют себя, а Бездной — нас. Даже имя у нас жуткое… Но это не самая большая загвоздка. Спэклы требуют отдать им мэра и генералов: те должны понести кару за преступления против их собратьев, называемых Бременем.
— Но вы ведь тоже убивали людей! — говорю я. — Сотнями!
Войну развязала Бездна,— отвечает Небо.
— Однако и спэклы не безгрешны. Обе стороны вели себя неправильно.
В Шуме Неба тотчас возникают образы геноцида, который устроил мэр…
И между грудами трупов бредет Тодд…
— НЕТ! — вскрикиваю я, и вожак спэклов удивленно отстраняется. — Он тут ни при чем! Вы просто не знаете…
— Хорошо, хорошо, — останавливает меня Брэдли. — Уже поздно. Согласитесь, первый день вышел очень продуктивный. Мы о многом договорились, сидим за одним столом, делим хлеб и говорим об общей цели.
Шум Неба чуть-чуть утихает, но у меня опять возникает это чувство: будто за нами следят все спэклы планеты.
— Давайте продолжим завтра, — говорит Брэдли. — Мы поговорим со своим народом, вы — со своим. Это поможет на многое взглянуть по-новому.
Небо на минуту погружается в раздумья.
«Бездна останется ночевать здесь. Бездна будет нашими гостями».
— Что? — с тревогой переспрашиваю я. — Мы не можем… — Но спэклы уже начали выносить на поляну палатки. как будто задумывали это изначально.
Брэдли кладет руку мне на плечо.
— Давай останемся, — тихо говорит он. — В знак доверия.
— Но корабль…
— В корабле больше нет нужды, стрелять не придется, — уже громче произносит Брэдли. чтобы вожак спэклов его услышал. И, судя по Шуму, тот слышит.
Я заглядываю Брэдли в глаза, в его Шум. и вижу там искреннюю доброту и любовь. Ничем их оттуда не вывести — ни Шумом, ни войной, ни прочими ужасами… И чтобы сохранить эту доброту (а вовсе не потому, что мне действительно хочется), я говорю:
¾ Ладно.