Бросаю взгляд на чиновника, который моментально притворяется поглощенным своим наушником. Конечно. Он ведь на службе.
- Ксандер, почему ты не поцеловал меня прошлым вечером? - вдруг спрашиваю я, раз уж чиновник в этот момент нас не слушает. Казалось бы, я должна смутиться, но нет. Я хочу знать.
- Там было слишком много людей, которые могли это увидеть. - Голос Ксандера звучит удивленно. - Я знаю, чиновники не запрещают этого, раз мы обручены. Но ты же понимаешь, - он слегка кивает в сторону чиновника рядом с нами, - это совсем не то, когда за тобой наблюдают.
- Как ты узнал?
- Разве ты не замечала, что в последнее время по нашей улице постоянно ходят чиновники?
- Наблюдают за нашим домом?
Ксандер поднимает брови:
- Почему именно за вашим?
"Потому что я читаю то, чего читать не следует, учусь тому, чему нельзя учиться, и, кажется, влюбляюсь в другого".
Но я говорю не это:
- Мой отец... - и замолкаю.
Ксандер краснеет:
- Конечно, как я мог забыть? Но это не так. Я не думаю. Это чиновники основного уровня - офицеры полиции. Они патрулируют с недавних пор многие объекты, и не только в нашем городке. Во всех бородках.
Значит, наша улица в тот вечер была полна полицейскими, а я даже и не знала. Но Кай, наверное, знал. Поэтому и не поднялся на ступеньки нашего крыльца. Может быть, поэтому он никогда не дотрагивается до меня. Боится, что его поймают.
А может быть, все гораздо проще? Может быть, никогда и не хотел дотрагиваться до меня? Вероятно, я для него только друг, который хочет узнать его историю. И ничего больше.
Поначалу ведь так и было. Я хотела узнать больше о мальчике, который живет среди нас, но никогда о себе не рассказывает. О том, что с ним случилось раньше. Мне хотелось узнать больше о человеке, который по ошибке чуть не стал моей парой. А теперь чувствую, что, узнавая его, я тем самым узнаю и себя. Но я не думала, что полюблю его слова. И не думала, что найду в них себя.
Разве влюбиться в историю жизни человека - о то же, что влюбиться в него самого?
ГЛАВА 18
На нашей улице опять приземлился аэромобиль, на этот раз перед домом Эми.
- Что происходит? - спрашиваю Ксандера, чьи глаза расширились от страха. Сопровождающий нас чиновник смотрит с интересом, но не удивленно. Я борюсь с желанием схватить его туго накрахмаленную, наглухо застегнутую рубашку и во всех сил смять ее. А после прошипеть: "Что ты за нами ходишь? Что ты знаешь?"
Дверь дома Эми открывается, из нее выходя три чиновника. Наш чиновник поворачивается ко мне и Ксандеру и неожиданно говорит нам:
- Надеюсь, у вас обоих был приятный вечер. Завтра же я представлю отчет в Департамент по подбору пар.
Он поворачивается, чтобы идти к остановке, и я говорю машинально:
- Благодарю вас.
Хотя непонятно, за что его благодарить. Я совсем не чувствую благодарности.
Чиновники выходят из дома Эми, пересекают двор и идут к двери соседнего дома. В руках они держат контейнер со штампом Общества. Их лица серьезны. Если бы меня спросили, как они выглядят, я бы ответила, что они выглядят печальными. Меня это пугает.
- Давай зайдем к Эми, узнаем, в порядке ли она, - предлагаю я, и в тот же момент дверь открывается, и из нее выходит Эми. Она видит нас с Ксандером и спешит через двор нам навстречу.
- Кассия, это моя вина, это я во всем виновата! - Голос ее дрожит, на глазах слезы.
- В чем ты виновата, Эми, что случилось? - Я смотрю на дверь соседнего дома, чтобы убедиться, что чиновники не наблюдают за нами, но они уже вошли внутрь. Соседи Эми открыли дверь, прежде чем чиновники постучали. Как видно, их ждали.
- Что тут происходит? - Голос Ксандера звучит резко, и я взглядом прошу его проявить терпение.
Лицо Эми становится еще бледнее, она хватает меня за руку.
- Чиновники отбирают все артефакты, - говорит она еле слышно.
- Что?
У Эми дрожат губы.
- Они сказали, что меня видели на банкете Обручения с артефактом и они пришли конфисковать его. И я рассказала, что это был не мой артефакт, что я взяла его на время у тебя и потом вернула. - Она сглатывает, и я вспоминаю историю с зеленой таблеткой. Обнимаю ее и смотрю на Ксандера. Эми продолжает говорить, голос ее дрожит: - Я не должна была говорить им. Но я так испугалась! Теперь они собираются забрать его у тебя. Они ходят из дома в дом.
Из дома в дом. Скоро они будут у нас. Мне хотелось бы утешить Эми, но я должна постараться спасти мой артефакт, даже если мои усилия напрасны. Я должна идти домой. Обнимаю Эми:
- Эм, ты не виновата. Даже если бы ты им не сказала, они знали, что у меня есть артефакт. Он зарегистрирован, и я брала его на свой банкет.
Затем я вспоминаю кое-что, и новый приступ страха охватывает меня. Артефакт Кая. Он у меня в шкафу. Чиновники знают о моем артефакте, но они ничего не знают об артефакте Кая. У нас обоих могут быть неприятности.
Как мне его спрятать?
- Мне надо домой, - громко говорю я. Снимаю руку с плеча Эми и поворачиваюсь лицом к своему дому. Сколько у меня времени до прихода чиновников? Пять минут? Десять?
Эми начинает плакать еще сильнее, но у меня нет времени снова ее успокаивать. Иду быстро, насколько это возможно, не привлекая внимания. Еще несколько шагов, и рядом со мной идет Ксандер, сцепив мою руку со своей, как обычно идут Обрученные после свидания.
- Кассия, - говорит он. Я не смотрю на него. Не могу перестать думать о том, сколько всего может быть потеряно через несколько минут. У Кая уже есть статус "Отклонение". Если они установят, что это его артефакт, получит ли он статус "Аномалия"?
Я могу прикрыть его. Сказать, что это мой артефакт, что я нашла его в лесу во время восхождения. Но поверят ли они мне?
- Кассия, - повторяет Ксандер. - Я могу спрятать его для тебя. Скажи, что ты потеряла его. Постарайся сделать свой рассказ убедительным.
- Я не могу подвергать тебя риску.
- Можешь. Я буду ждать тебя снаружи, а ты бери медальон. Он достаточно мал, чтобы спрятать его в кулаке, правда? - Я киваю. - Выйди снова из дома и сделай вид, что ты без ума от меня и просто не в силах сказать "до свидания". Обхвати меня руками за шею и опусти медальон мне под рубашку. Об остальном я позабочусь.
"Я никогда не знала Ксандера с этой стороны", - думаю я и тут же понимаю, что знала. Когда он играет в игры, он такой, как сейчас. Холодное спокойствие, стратегия и отвага. И, по крайней мере, в играх его риск всегда оправдан.
- Ксандер, это не игра.
- Я это знаю. - Его лицо мрачнеет. - Я буду осторожен.
- Ты уверен? - Я не должна позволить ему сделать это. Даже думать об этом - это слабость. Он спрячет медальон для меня. Он спасет его. Он готов рисковать для меня.
- Я уверен.
Закрыв за собой входную дверь, бегу быстро, Как только могу, через холл в свою комнату. Хорошо, что никто из домашних меня не видит. Трясущимися руками рывком открываю дверцы шкафа и быстро перебираю платья на вешалках, пока не нахожу то, в кармане которого я спрятала артефакт Кая. Открываю коричневый бумажный конверт и наклоняю, пока артефакт Кая не выскальзывает наружу. Засовываю пустой конверт в карман. Хватаю с полки свой медальон. Теперь оба у меня в руках.
Золотые и прелестные. Невольно у меня появляется искушение спасти свой медальон, отдав его Ксандеру, вместо другого, с крутящейся стрелкой. Но я кладу его на кровать и сжимаю в кулаке артефакт Кая. Спасать свой медальон было бы эгоистично. Это означало бы только спасение вещи. Спасая его артефакт, я спасаю нас обоих от допроса, а его - от получения статуса "Аномалия". И как могу я позволить им забрать часть его прежней жизни?
Это безопаснее и для Ксандера. Они не знают о существовании артефакта Кая и поэтому не могут обнаружить его отсутствие. Мой медальон зарегистрирован и будет изъят, как ожидается; им не придется его искать или думать, кому я его отдала.
Бегу обратно в холл и открываю входную дверь.
- Ксандер, подожди! - кричу я, стараясь, чтобы голос был звонким. - Ты что, не поцелуешь меня на прощанье?
Ксандер оборачивается, выражение лица открытое и естественное. Не думаю, чтобы кто-нибудь другой смог бы уловить хитрость в его глазах, но ведь я так хорошо его знаю. Я прыгаю со ступеней; он протягивает ко мне руки. Мы заключаем друг друга в объятья, его руки на моей пояснице, мои - вокруг его шеи. Я засовываю руку под воротник его рубашки и разжимаю пальцы. Артефакт скользит вниз по его спине, мои раскрытые ладони прижаты к его теплой коже. Мгновенье мы смотрим друг другу прямо в глаза, затем я прижимаю губы к его уху.
- Не открывай его, - шепчу я, - не держи у себя в доме. Зарой или спрячь где-нибудь. Это не то, что ты думаешь.
Ксандер кивает.
- Спасибо, - шепчу я и целую его крепко прямо в губы, вложив в этот поцелуй все свое сердце. Хотя я знаю, что влюблена в Кая, невозможно не любить Ксандера за все, что он делает, и за то, каков он есть.
- Кассия! - кричит Брэм со ступеней.
Брэм. Ему тоже сегодня предстоит потеря. Я думаю о дедушкиных часах, и во мне поднимается гнев. Они что, собираются отнять у нас все?
Ксандер осторожно освобождается из моих объятий. Ему надо успеть спрятать артефакт до того, как чиновники придут в их дом.
- До свидания, - говорит он мне с улыбкой.
- До свидания, - отвечаю я.
- Кассия, - снова зовет Брэм с тревогой в голосе. Я смотрю вдоль улицы, но чиновников пока не видно. Наверное, они еще в одном из домов по дороге к нам.
- Привет, Брэм, - говорю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. Для всех нас будет лучше, если он не заподозрит, что мы с Ксандером что-то завеяли. - Ты не знаешь, где...
- Они отбирают артефакты, - сообщает Брэм дрожащим голосом. - Отца вызвали помогать.
- Ах, вот как.
Я начинаю понимать. Им нужен эксперт, чтобы отделить настоящие артефакты от фальшивых. Новый страх охватывает меня. Должен ли он был забрать и наши? Сделал ли он вид, что мой потерян? Солгал ли он ради Брэма или меня? Сколько глупых ошибок готов он совершить для тех, кого любит?
- Не может быть, - говорю я, стараясь сделать вид, что ничего не знаю об изъятии артефактов. Надеюсь, Брэм не узнает, что Эми мне уже все сказала. - А наши артефакты он взял с собой?
- Нет, - отвечает Брэм. - Они не разрешают своим сотрудникам брать семейные драгоценности.
- Он знал, для чего его вызвали?
- Нет. Когда ему позвонили, он был в шоке. Но должен был явиться немедленно. Велел мне слушаться чиновников и не беспокоиться.
Мне хочется обнять Брэма и приласкать его, потому что сегодня ему предстоит потерять что-то очень важное для него. И я обнимаю его, и впервые за много лет он в ответ тоже крепко обнимает меня, как тогда, когда он был маленьким, а я - старшей сестрой, которую он обожал больше всех на свете. Мне жаль, что я не смогу спасти его часы, хотя они серебряные, а не золотые, и чиновники это знают. "Я ничего не могу сделать", - говорю я себе и стараюсь в это поверить.
Мы стоим несколько секунд, обнявшись. Потом я отстраняю братишку и смотрю ему в глаза.
- Пойди и возьми их, - говорю я ему. - Посмотри на них несколько минут и запомни их. Запомни.
Теперь Брэм даже не пытается скрыть слезы.
- Брэм, - говорю я и снова обнимаю его. - Брэм. Что-то плохое могло случиться с часами и без этого. Ты мог потерять их. Мог сломать. А теперь ты можешь хотя бы напоследок взглянуть на них. Пока ты их помнишь, они не потеряны.
- А может, мне постараться спрятать их? - Он моргает и сердито смахивает слезу. - Ты поможешь мне?
- Нет, Брэм, - говорю я мягко. - Хотела бы, но это слишком опасно.
Я больше не могу рисковать. Не могу рисковать Брэмом.
Когда чиновники входят в наш дом, они видят нас с Брэмом, сидящих на диване бок о бок. Брэм держит в руках серебро, я - золото. Мы смотрим прямо перед собой. Но потом взгляд Брэма скользит по полированному серебру в его руках, а я опускаю глаза на свой медальон.
Мое лицо смотрит на меня, искаженное изогнутой крышкой медальона, как тогда, перед Банкетом обручения. Но тогда я спрашивала себя: выгляжу ли я хорошенькой? А теперь мой вопрос: выгляжу ли я сильной?
Взглянув в свои глаза и на очертания подбородка, я склонна ответить: да.
Маленького роста, лысый чиновник говорит первым.
- Правительство пришло к выводу, что владение драгоценностями порождает неравенство среди членов Общества, - произносит он. - Мы требуем, чтобы каждый владелец сдал свою вещь для внесения ее в каталог и выставления для всеобщего обозрения в музее своего Сити.
- В наших реестрах значится, что в этом доме имеются два легально зарегистрированных артефакта, - продолжает другой чиновник, высокий. Сделал ли он сознательно ударение на слове "легально" или мне так показалось? - Одни серебряные часы, один золотой медальон.
Мы с Брэмом храним молчание.
- Есть ли это ваши артефакты? - спрашивает лысый чиновник, указывая на вещи в наших руках. Он выглядит утомленным. Это, наверное, просто кошмарная работа. Представляю себе отца, который отбирает у людей артефакты - у стариков, таких, как дедушка, у детей, таких, как Брэм, - и мне становится нехорошо.
Я киваю.
- Вы их возьмете сейчас?
- Вы можете подержать их еще несколько минут. Нам предписано обследовать дом.
Мы с Брэмом сидим, не шелохнувшись, пока они обходят наш дом. Это длится недолго.
- Ничего ценного здесь больше нет, - спокойно говорит один чиновник другому в холле.
Мое сердце пылает, и мне приходится плотно сжать губы, чтобы не сжечь этим огнем всех трех чиновников.
"Это вы так думаете, - говорю я себе. - Вы думаете, что здесь ничего больше нет, потому что мы не вступаем с вами в борьбу. Но в наших головах хранятся слова, которых больше никто не знает. И мой дедушка умер на своих условиях, не на ваших. У нас есть ценные вещи, но вы их никогда не найдете, потому что даже не знаете, как искать".
Они возвращаются в комнату, и я встаю. Встает и Брэм. Чиновники располагают вокруг нас датчики, чтобы убедиться, что мы ничего не спрятали на себе. Естественно, они ничего не находят.
Женщина-чиновник выходит вперед, и я вижу на ее пальце бледную полоску кожи, где, по-видимому, было кольцо. Значит, и у нее сегодня потеря. Я протягиваю ей медальон, думая о том, как мой артефакт путешествовал в далекие времена, когда еще не существовало Общества, от одного члена семьи к другому, пока не попал ко мне. А теперь я должна отдать его.
Чиновница берет мой медальон и забирает часы у Брэма.
- Вы всегда сможете увидеть их в музее. В любое время.
- Это не одно и то же, - говорит он и распрямляет плечи. И - о-о! - я вижу дедушку. Я вижу его! Мое сердце готово выпрыгнуть из груди при мысли, Кто он не весь ушел от нас. - Вы можете взять их, - говорит Брэм, - но они всегда будут моими.
Брэм идет в свою комнату. Идет тяжелыми шагами и закрывает за собой дверь. Я понимаю: он хочет быть один.
Мне же хочется рвать и метать, но вместо этого я кладу руку в карман и достаю оттуда бумажный конверт - пустую раковину, в которой раньше хранилась вещь, ценная и красивая. Это только конверт, он не имеет цены, его не регистрировали в реестре чиновников. В гневе я рву его пополам. Хочу разорвать на клочки. Вижу зубчатую линию, по ней удобно рвать. Готовлюсь нанести очередную рану и... Воздух распирает горло при мысли о том, что я почти уничтожила.
Вторая часть истории Кая. Нечто ценное, что чиновники не сумели унести.
"Тону, пью" - говорят слова вверху. Буквы сильные и красивые, как он сам. Думаю о его руке, которая их пишет, о его коже, которая касается бумаги. Закусив губу, рассматриваю рисунок ниже.
Опять два Кая. Один - мальчик, другой - юноша, такой, как сейчас. Но у обоих руки в форме чаши. За первым Каем на заднем плане - скудный, голый ландшафт, зубцы скал. На второй картине Кай в городке, на заднем плане - клены. Дождь льет на обеих картинах, но на первой его рот раскрыт, голова закинута назад, он пьет из неба. На второй картине его голова опущена, в глазах испуг, дождь струится вокруг него, как водопад. Здесь слишком сильный дождь. Он может утонуть.
"Когда идет дождь, я вспоминаю". Это написано под рисунком.
Через вереницу слов я смотрю в окно, где пылающее вечернее солнце садится в чистое небо. На нем ни облачка, но я обещаю себе, что, когда пойдет дождь, я тоже буду вспоминать. Эту бумагу, эти рисунки, эти слова. Эту часть Кая.
ГЛАВА 19
В аэропоезде, идущем на следующее утро в направлении Сити, почти все молчат. Никому не хочется обсуждать, что случилось в городке прошлым вечером. Те, у кого отобрали артефакты, молчат, переживая потерю. Те, у кого нечего было взять, молчат из уважения к первым. А может быть, они молчат из чувства удовлетворения, потому что теперь всех уравняли.
Перед тем как выйти у бассейна, Ксандер наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, и шепчет еле слышно:
- Под цветами, перед домом Кая.
Он сходит с поезда и исчезает из вида вместе с другими школьниками, а я еду к питомнику. Вопросы теснятся в моем мозгу. Как сумел Ксандер незаметно спрятать артефакт в клумбе у Макхэмов? Знал ли он, что артефакт принадлежит Каю, или это случайное совпадение, что он выбрал дом Макхэмов, чтобы спрятать его?
Знает ли он, что я чувствую к Каю?
Знает он или только догадывается, но несомненно одно: лучшего места, чтобы спрятать артефакт, найти нельзя. Нам всем предписано содержать наши дворы в чистоте и порядке. Если Кай будет копать в своем дворе, никто ничего не заподозрит. Мне только надо сказать ему, где искать.
Как и все, Кай смотрит в окно, когда поезд останавливается у питомника. Видел ли он, как Ксандер поцеловал меня? Как он к этому отнесся? Наши взгляды не встречаются.
- На этом этапе вы будете подниматься парами, - объявляет инструктор, когда мы подходим к подножию Большого холма. - Вы все распределены по парам по принципу близких физических возможностей на основании моих наблюдений за вами на первом этапе восхождений. Это означает, что Кай пойдет в паре с Кассией, Ливи - с Тэем...
На лице Ливи разочарование, я стараюсь изобразить полное безразличие.
Инструктаж подходит к концу.
- Цель восхождения на Большой холм иная. На его вершину вы не пойдете. Общество просило нас использовать ваши восхождения, чтобы пометить все препятствия на пути к вершине. - Инструктор жестом указывает на сумки, сваленные в кучу у его ног. - В сумках полоски из красной ткани. Каждая пара берет одну сумку. Приклеивайте маркеры к веткам упавших деревьев, перед практически непроходимыми чащами и так далее. Позднее по Вашим следам пройдет команда, ликвидирует помеченные вами препятствия и проложит тропинку к вершине холма.
Они собираются проложить через холм мощеные дорожки. Хорошо хоть дедушка не увидит этого.
- А что, если у нас не хватит полосок? - жалобно спрашивает Лон. - Холм не чистили годами. Там везде препятствия! Нам чуть ли не каждое дерево придется отмечать!
- Если у вас закончатся полоски, собирайте Камни и складывайте из них пирамиды, - говорит инструктор. Он поворачивается к Каю: - Вы можете сложить пирамиду?