Я не могу представить, каково это для Зика - смотреть, как Юрай покидает город сейчас, особенно такой сломленный горем, каким он стал после смерти Марлен.
- Я обещаю, - говорю я.
Я знаю, что я должен уйти, но мне надо остаться с этим моментом на некоторое время, чтобы ощутить его значимость, Зик был одним из моих первых друзей, которых я нашел в Бесстрашии после того как пережил инициацию. Потом он работал в комнате контроля вместе со мной, наблюдая за камерами и разрабатывая глупые программы, которые писали слова на экране или играли в загадки с числами.
- Давайте уже обнимемся, говорит он. Продолжая крепко держать одну руку на запястье Калеба, свободной рукой я обнимаю Зика, и он делает то же самое.
Когда мы расходимся, я тяну Калеба по переулку, и я не могу сопротивляться обратному вызову.
- Я буду скучать по тебе.
Он улыбается, и его зубы поблескивают в сумерках. Они последнее ,что я вижу, прежде чем я должен бежать на поезд.
- Ты собираешься с кем-то,- говорит Калеб, между вдохами. - Ты и еще пару человек.
- Да.
- А моя сестра идет?
Вопрос пробуждает во мне животную ярость, которую нельзя утолить язвительностью или оскорблением. Ее можно утолить только в том случае, если хорошенько врезать ему с ладони по уху. Он моргает и сутулит плечи, готовясь к следующему удару. Мне интересно, так ли я выглядел, когда отец делал это со мной?
-Она не твоя сестра,- говорю я. -Ты предал ее. Ты пытал ее. Ты забрал всю семью
,которую она покинула. И потому...что? Потому что ты хотел хранить секреты Джанин и хотел остаться в городе, в целости и сохранности? Ты трус.
-Я не трус! - говори Калеб. - Я знал, если...
- Давай возвратимся к тому месту ,что твой рот будет закрытым.
-Хорошо. - говорит он.- Куда ты меня ведешь? Ты можешь убить меня и здесь, не так ли?
Я останавливаюсь. Фигура двинулась вдоль тротуара позади нас, скользнув по моей периферии. Я повернулся, держа пистолет наготове, но фигура исчезла в просвете аллеи.
Продолжаю шагать дальше, таща Калеба с собой, прислушиваясь к шагам позади меня.
Мы разбросали битое стекло нашей обувью. Я наблюдаю за темными зданиями и уличными указателями, свисающими с петель, как до конца держащиеся листья осенью. Я добрался до станции, где мы сможем сесть на поезд, и провести Калеба лестничными металлическими ступеньками к платформе.
Я вижу поезд, идущий издалека, осуществляя свой последний путь через город. Когда-то поезда были для меня силами природы, те что продолжали свой путь независимо от того, что мы делали внутри городской черты, что-то пульсирующее, живое и мощное. Теперь, когда я познакомился с мужчинами и женщинами, которые ими управляют, некая таинственность улетучилась, но то, что они значат для меня никогда не уйдет - мое первое действие как Бесстрашного был прыжок на один из них и каждый день после этого, они были источником свободы, которые давали мне силы двигаться в этом мире, когда я еще настолько чувствовал себя в ловушке сектора Отречения, дома, который был тюрьмой для меня.
Когда он приблизился, карманным ножом я разрезал узел вокруг запястий Калеба но продолжал крепко держать его за руку.
- Ты знаешь, как это делать, не так ли? говорю Я.- Садись в последний вагон.
Он расстегивает куртку и бросает ее на пол. - Да.
Начиная с одного края платформы, мы вместе бежим по изношенным доскам, не отставая от открытой двери. Он не тянется к ручке, так что я подталкиваю его к ней. Он спотыкается, а потом хватает ее и втягивает себя в последний вагон. Я бегу по свободному пространству - платформа кончается - я хватаюсь за ручку и запрыгиваю внутрь, но мои мышцы поглощают рывок вперед.
Трис стоит внутри вагона, нацепив небольшую, кривую усмешку. Молния ее черного пиджака поднимается прямо к горлу, обрамляя ее лицо темнотой. Она хватает меня за воротник и притягивает для поцелуя. - Я всегда любила смотреть, как ты это делаешь, говорит она, отстраняясь.
Она хватает меня за воротник и притягивает для поцелуя. - Я всегда любила смотреть, как ты это делаешь, говорит она, отстраняясь.
Я усмехнулся.
- Это то, что ты планировал? Калеб спросил позади меня. - Что бы она видела, как ты убьешь меня? Это-
- Убьешь его? Трис задала мне вопрос, не глядя на своего брата.
- Да, я заставил его думать, что его ведут на казнь, - говорю я, достаточно громко, чтобы он смог услышать. - Знаешь что-то, типа того, что он сделал с тобой в штабе Эрудиции.
- Я.....это не правда? Его лицо, освещаемое луной, провисло от шока. Я заметил, что пуговицы на его рубашке неправильно застегнуты.
- Нет, говорю я. - Я всего лишь спас тебе жизнь, вообще то.
Он хотел сказать что-то, но я перебил его. - Можешь не благодарить меня пока. Мы берем тебя с собой. За забор.
За забором - место, которого он так сильно старался избежать, что втянул в это свою родную сестру. Так или иначе, это кажется более подходящим наказанием, чем смерть.
Смерть - это что-то слишком быстрое, слишком определенное. Там, куда мы сейчас направляемся, нет ничего определенного.
Он выглядит напуганным, но не до такой степени, как я предполагал. Мне кажется, что я понимаю, как он выстраивает вещи в своем уме: его жизнь, в первую очередь; комфорт в его мирке, созданном им самим, во вторую; и только где-то после этого - жизнь людей, которых он должен любить. Он является тем типом подлых людей, которые сами не осознают, насколько они подлы, и то, как я травлю и оскорбляю его, ничего не изменит; ничто не изменит. Вместо того, чтобы злиться, я ощущаю тяжесть и бесполезность.
Я больше не хочу думать о нём. Я беру Трис за руку и веду к другой стороне вагона, чтобы наблюдать, как город исчезает позади нас. Мы стоим плечом к плечу у открытых дверей, каждый из нас держится за поручень. Здания рисуют мрачный, неровный пейзаж на небе.
- За нами следили, говорю я.
-Мы будем осторожны, говорит она.
- Где остальные? Говорю я
-Они в первых вагонах, она отвечает. - Я подумал, что мы должны побыть одни. Или настолько одни, как это возможно.
Она улыбнулась мне. Мы последний раз в городе и должны провести его вместе.
- Я действительно буду скучать по этому месту, говорит она.
- Правда? Говорю я. - Мои мысли больше похожи на« Скатертью дорога ».
- Там нет ничего, за тем чем ты будешь скучать? Нет хороших воспоминаний? Она меня локтями.
Хорошо - я улыбаюсь. - Есть несколько.
- Любые, которые не связаны с нами? спрашивает она.- Это звучит эгоцентрично .Ты знаешь , что я имею в виду.
- Полагаю, что да, Я говорю пожимая плечами. - Я имею ввиду у меня была другая жизнь в Бесстрашие, другое имя. Я был Четыре благодаря моему инструктору по инициации. Это он дал мне имя.
- Правда? Она наклоняет голову. - Почему я с ним не знакома?
- Потому что он мертв. Он был Дивергентом. - Я снова пожимаю плечами, но не ощущаю какой то повседневности в этом. - Амар первым заметил, что я Дивергент и помог мне скрыть это. Но не смог скрыть свою собственную Дивергентность и это убило его.
Она слегка коснулась моей руки, но ничего не сказала. Я неловко сдвинулся.
- Вот видишь? Я сказал. Здесь слишком много плохих воспоминаний. Я готов уйти.
Я чувствую себя опустошенным, и не из-за грусти, а из-за облегчения, всего этого напряжение вытекающего из меня. Эвелин находится в этом городе, и Маркус, и все беды и ночные кошмары и дурные воспоминания, и фракции, которые держали меня в ловушку внутри одной из версий меня. Я сжимаю руку Трис.
-Смотри, - Я говорю, указывая на удаленное скопление зданий. - Это сектор Отречения.
Она улыбается, но ее взгляд остекленел, словно ее дремлющая часть борется за выход и распространение. Поезд шипит над рельсами, с щеки Трис падает слеза, и город исчезает в темноте.
Глава 11. ТРИС.
ПОЕЗД ЗАМЕДЛЯЕТСЯ когда мы приближаемся в к забору, это сигнал от машиниста, что скоро нужно будет сходить.