Он разве что не начал оспаривать мою власть.
– Значит, он изменился, – Жанвьер покачал головой. – Тот Антуан, которого я знал, был амбициозным, но умел ценить свою жизнь.
– Это все женщина – Симона, – когда Назарах протянул фотографию, бесчеловечный янтарь ангельского взгляда замер на Эшвини, всего на секунду, но такую невозможно долгую. – Ей всего лишь третья сотня, а она уже крутит Антуаном, как хочет.
– Тогда, почему она всё еще жива? – прямо поинтересовалась Эшвини. Ангелы сами создавали законы. И ни один суд на земле не призвал бы Назараха к ответственности, если бы тот решил избавиться от одного из Обращенных.
Вампиры выбирали своих хозяев вместе с почти-бессмертием.
Крылья ангела чуть распахнулись, затем он вновь сложил их.
– Похоже, он ее любит.
Эшвини кивнула.
– Вы ее убьете, а он восстанет против вас. – И умрет. Ангелы никогда не славились милосердием.
– Прожив семьсот лет, – размышлял Назарах, говоря о веках, словно о паре десятилетий, – я понял, что не хочу потерять одного из тех, кого действительно уважаю. А Антуан, если не считать его недавней ошибки, относится к их числу.
Возвращая фотографию знойной брюнетки, которая, похоже, окончательно вскружила голову древнему вампиру, Эшвини заставила себя встретиться взглядом с Назарахом – янтарь, словно линза, усиливал призрачные пронзительные крики.
– Как это связано с похищением? – спросила она, всеми силами отгораживаясь от кошмара.
– Кэллан Фокс, – сказал Назарах, – меня заинтриговал. Я пока что не желаю его смерти. А ради возвращения внучки Антуан убьет щенка. Заберите у него Моник и привезите сюда.
– Вы просите передать вам заложницу, чтобы использовать ее против Антуана, – Эшвини покачала головой, сумев, наконец, немного расслабиться. – Гильдия не вмешивается в политические разногласия.
– Между ангелами, – поправил ее Назарах. – А это… проблема в отношениях между ангелом и его вампиром.
– Все равно, – продолжала она, не в силах оторвать взгляд от янтарных сияющих крыльев, недоумевая, как такое великолепие может сосуществовать наряду с нечеловеческой тьмой, бушующей внутри ангела. – Если вы хотите Моник, все, что вам надо сделать, – это поставить всех перед этим фактом. И Кэллан вам тут же ее передаст. – Лидер поцелуя Фокса, возможно, и был готов противостоять Антуану Бомону, но только последний идиот воспротивился бы воле ангела. А Кэллан Фокс идиотом не был. – Мы вам не нужны.
Назарах одарил ее загадочной улыбкой.
– Вы не станете упоминать моего имени при Кэллане. Что касается остального, то Гильдия уже согласилась на мои условия.
– Без обид, – сказала она, задаваясь вопросом, был ли он так же безжалостно великолепен, когда высасывал жизнь из тех, кто вызвал его недовольство. – Но мне нужно обсудить это с боссом.
– Как пожелаешь, охотница Гильдии, – легко согласился он, в глазах, полных смерти, не было ни капли милосердия.
Отойдя в сторону, она нажала кнопку вызова на мобильном, зная, что Назарах и Жанвьер продолжат говорить вполголоса о далеком прошлом, тени которого довлели над ангелом, но не над вампиром.
Ангел и вампир. Оба отмечены бессмертием, оба неотразимы, но настолько разные. Назарах был существом вне времени, совершенным, беспощадным и абсолютно бесчеловечным. Жанвьер же напротив был из плоти и крови, и хотя тоже смертельно опасным и иногда бесцеремонным… но он все еще принадлежал этому миру.
– Эшвини, – знакомый тон Сары. – Что случилось?
Она изложила суть приказа Назараха.
– Эшвини, – знакомый тон Сары. – Что случилось?
Она изложила суть приказа Назараха.
– Ты на это подписалась?
– Да, – вздохнула директор Гильдии. – Я чертовски не хочу вмешиваться в гигантскую мясорубку, в которую это грозит перерасти, но выбора нет.
– Он играет с нами.
– Он ангел, – сказала Сара, и это было ответом. – И в принципе Моник нарушает условия контракта, так что Назарах может отправить за ней всех и вся. Даже если он способен решить эту проблему с помощью одного телефонного звонка.
– Проклятье. – Эшвини любила ходить по лезвию бритвы, но когда в дело вмешивались ангелы, это лезвие грозило прорезать плоть до самых костей. – Прикроешь меня?
– Как всегда, – ответила та, не колеблясь ни секунды. – Кенджи и Баден будут ждать сигнала. Если что, мы вытащим тебя в течение часа.
– Спасибо, Сара.
– Ну, я не хочу потерять свой основной источник развлечений, – она почти расслышала улыбку в голосе директрисы. – Кстати, пока не поступало никаких новых заказов на Каджуна. Я просто подумала, ты захочешь это знать.
– Угу, – Эшвини, быстро попрощавшись, повесила трубку, спрашивая себя, что сказала бы Сара, знай она, кто именно стоял сейчас всего лишь в паре шагов.
Словно почувствовав, что она думает о нем, Жанвьер взглянул на неё именно эту секунду. Пытаясь выбросить из головы посторонние мысли, она направилась обратно к "дружной компании" ангела с вампиром.
– У вас есть какие-нибудь предположения, где Кэллан может держать Моник?
Взгляд ангела замер на ее губах, и она с трудом поборола желание сбежать. Несмотря на его мучительную красоту, у нее возникло нехорошее предчувствие, что его удовольствие для нее обернется лишь невыносимой болью.
– Нет, – ответил он, поднимая взгляд выше, к ее глазам. – Но завтра вечером он будет в «Дочери рыбака», – янтарь опьянял мощью. – А пока вы будете моими гостями.
Её вдруг захлестнула ледяная волна предостережения, и весь зной Атланты, казалось, не в силах был растопить холод, сковавший все тело.
* * *
Сон никак не приходил, и Эшвини сидела… на балконе гостевой комнаты, что выделил им Назарах. Она бы предпочла палатку в парке или койку в приюте для бездомных – все, что угодно, этому роскошному ангельскому жилью, где крики ужаса не давали ей заснуть.
– Как ты думаешь, скольких мужчин и женщин Назарах убил за свою жизнь?
Обычно она ощущала суть вещей только через прикосновение, но этот дом, как и его хозяин, был настолько древним, помнил столько крови, что все эти вопли не могли не отражаться бесконечным эхом у нее в голове.
– Тысячи, – послышался тихий ответ от вампира, прислонившегося к стене возле дивана, на котором она сидела. – Правящие ангелы не могут позволить себе милосердия.
Она подставила лицо ночному ветру.
– И все же некоторые считают их вестниками Богов.
– Ангелы – это просто ангелы. Как я – это всего лишь я. – Оттолкнувшись от стены, он подошел к ней и упёрся руками в деревянный подлокотник дивана. – Мне нужно кормиться, cher.
В груди вдруг резануло, неожиданно, больно, но она смогла взять себя в руки.
– Полагаю, у тебя не возникнет особых проблем с поиском пищи.
– Мой укус может доставить удовольствие. Некоторые ищут такого наслаждения. – Его палец проследил шрам у нее на шее, там, где билась ниточка пульса. – Кто тебя отметил? – В тихом вопросе был лед.