Потом спросила:
-А ты кем был?
-Я журналист.
-Теперь уже бывший, - с удовольствием поддела Лена. - Ага. Это многое объясняет. Беготня за капризными знаменитостями, статьи об отдельных недостатках нашей жизни, только ни в коем случае не обобщать, немножко «джинсы» - если главный не заметит, перед молоденькими девчонками перышки растопырить: «да меня и „комса“, и „коммер“, и „независька“ к себе зовут, только я по натуре фрилансер!», а на самом-то деле - в штат хорошей газеты не берут, а в плохую идти самолюбие не позволяет… Раза два-три в неделю - надраться с друзьями до поросячьего визга, потом спьяну махать корочкой прессы перед ментами…
-Ну ты и стерва… - пробормотал я, останавливаясь.
Лена сделала еще несколько шагов и тоже остановилась. Повернулась ко мне, с любопытством спросила:
-Чего, все точно?
У меня вдруг резко сменилось настроение. До этого я был обалдевший, слегка похмельный - оттого и взирал на происходящее с удивительным спокойствием, так восхитившим Инну. А теперь, от злой иронии Лены, меня словно наизнанку вывернуло.
-Да ты просто провидица, - сказал я. - Может, еще уточнишь, в каком возрасте я девственность потерял?
-Да лет в двадцать, не меньше, - сказала Лена, заставив меня осечься. А потом вдруг достала пачку «Мальборо» и протянула мне. - Будешь?
Я заколебался.
-Как я понимаю, на вашей железяке с сигаретами дефицит?
-Еще какой. Бери, пока угощаю.
Я взял. И, повинуясь порыву, протянул в ответ свою пачку.
-Ну ты и жук, - сказала Лена с чувством. Сигарету взяла, но спросила: - Что, в курсе наших обычаев?
-Откуда бы?
Мы закурили.
-Ну… у нас вроде традиции такой сложилось… если чем-то редким угостить - это просто жест. Ничего особенного не значит. А если в ответ угостят и ты примешь - то вроде как теперь дружеские отношения.
-Ох и повезло же мне, - сказал я.
-Это мы посмотрим, повезло или нет. Если мы с тобой задружимся, то я тебя дрючить стану в три раза сильнее. Оно тебе, в итоге, на пользу пойдет… - Лена глубоко затянулась, выдохнула дым вниз. Я заметил, как облачко втянулось в решетку пола - вот где здесь вентиляция… - Ты не сердись, если задела. У меня… приятель был, журналист. Я про него в общем-то говорила. Вовсе не хочу сказать, что вы все такие.
-Все, может, и не такие, - сказал я. - А вот я такой. Угадала. Только удостоверением перед ментами не машу, плевать они хотели на это удостоверение.
-А раньше предпочитали не связываться, - сказала Лена. - Мне моего как-то добрые менты на дом привезли. Хохочут, говорят, «забирай, а то уж больно страшен - в газете обещал пропесочить».
-Как ты сюда-то попала? - спросил я. - Мне казалось, тут молодежь должна скапливаться. Игроманы.
-Ну а ты сам игроман, что ли?
-Разве что пасьянс разложить.
-Нет, я поигрывала, - сказала Лена. - Я таксерила не всерьез. Так, если деньги нужны - поработаю денек-другой. Водить я любила, почему бы и не поработать. Женщинам и платят всегда лучше. Всю дорогу рассказывают, что вовсе не против женщин за рулем, вот только молодые дуры на дареных джипах и лимузинах достали, а потом платят не торгуясь.
Водить я любила, почему бы и не поработать. Женщинам и платят всегда лучше. Всю дорогу рассказывают, что вовсе не против женщин за рулем, вот только молодые дуры на дареных джипах и лимузинах достали, а потом платят не торгуясь. Особенно если с девушкой едут. - Она усмехнулась. - Но в эту контору случайно зашла. Везла оттуда одного перца, тот обалдевший какой-то был. И все рассказал, что там вербуют в звездные пилоты, и вроде как все понарошку, но ощущение какое-то странное… будто и впрямь. А я потом рядом оказалась, настроение было… так себе. Ну и зашла. Интересно, что другая я об этом всем думает… - Она затянулась в последний раз, бросила бычок на пол, затушила подошвой и спихнула в щель. - Мусор прямо на пол кидай. Там сразу и вентиляция, и система уборки. Иногда мощность повышается, пол аж вибрирует. Все куда-то засасывает. Иначе мы бы уже грязью по уши заросли. Никому же не хочется уборкой заниматься, все летать рвутся.
-И ты?
-И я. А чем я хуже? Я хорошо летаю. Пошли, журналюга…
Я не обиделся.
-Пошли, водила…
-Знаешь мое прозвище?
-Какое?
-Водила. Обычно пилот берет себе прозвище. Так удобнее - Лен, Саш, Сереж много… Меня зовут Ленка-Водила. Или просто Водила. Тебе, кстати, тоже придется обзавестись.
-Журналист? - предложил я.
-Долго слишком… - Некоторое время Лена шла молча, хмурилась, покачивала головой, будто отвергая тот или иной вариант. - Акула пера. Акула… Да нет, громко слишком. Смеяться станут. А фамилия твоя? Будем от фамилии плясать, это самый простой выход.
-Сафонов.
-Сафо? - спросила сама себя Лена и прыснула. - Нет, ерунда выходит. Смешно, конечно… Был бы ты грузином, можно было бы звать тебя Сафо. Был бы в этом и здоровый юмор, и созвучие грузинским именам… Фон? Фон-барон… барон фон дер Пшик… - Она вдруг мелодично и негромко напела: - Бай мир бисту шейн…
-Это ты чего?
-Песня про барона фон дер Пшика в оригинале… Значит, вот уже два имени на выбор - либо Барон, либо Бай. Хотя - тоже слишком напыщенно.
-Меня в школе звали Валиком, - вспомнил я.
-Почему?
-А я такой был… упитанный.
Лена пожала плечами.
-Да как хочешь. Будешь Валиком.
-Зачем? Я же не к тому! Еще я иногда статьи подписывал «Я. Седой».
-Хотел, чтобы считали пожилым и умудренным опытом? - насмешливо спросила Лена. - Нет уж. Седой у нас есть. И Рыжая есть. И даже Лысое Колено. Ладно, прозвище само прилипнет. Кстати, а мы пришли.
Она остановилась перед очередной дверью, торжественно посмотрела на меня.
-Ну, нервы у тебя вроде крепкие… Гляди.
Дверь уползла в стену - я невольно отметил, что она куда толще тех дверей, что открывались перед нами раньше.
-Впечатляет? - подталкивая меня вперед, с гордостью спросила Лена. - А? Как тебе, журналист?
Я молчал, озираясь.
Это походило на какой-нибудь исполинский завод. Или атомную станцию. Или, скорее, на машинные залы электростанции.
-Главный ангар, - сказала Лена. - Хотя вообще-то он тут единственный, другого нет…
Длинный - метров триста, зал.