- Все, чегоядобиваюсьв
этом деле, мадам, так это строгой справедливости. Проявите ее и ко мнеик
себе самой хотя бы в той степени, - чтобы неосуждатьменязаранееине
составлять обо мне превратногомнения,покавынебудетеиметьлучших
доказательств, нежели те, какие могут быть внастоящеевремяпредставлены
против меня. - Я вовсе не настолько тщеславен или безрассуден, мадам,чтобы
пытаться внушить вам мысль, будто моямилая,милаяДженниявляетсямоей
возлюбленной; - нет, - это было бы искажением моего истинногохарактераза
счет другой крайности и создало бы впечатление, будто я пользуюсьсвободой,
на которую я, может быть, не могу претендовать. Ялишьутверждаю,чтона
протяжении нескольких томов ни вам, ни самому проницательному умунасвете
ни за что не догадаться, как дело обстоит в действительности. -Нетничего
невозможного в том, что моя милая, милая Дженни, несмотрянавсюнежность
этого обращения, приходится мне дочерью.--Вспомните,-яродилсяв
восемнадцатом году. -Неттакженичегонеестественногоилинелепогов
предположении, что моя милая Дженни является моим другом. - - Другом! - Моим
другом. - Конечно, мадам, дружба между двумяполамиможетсуществоватьи
поддерживаться без... - - - Фи! Мистер Шенди!-Безвсякойдругойпищи,
мадам,крометогонежногоисладостногочувства,котороевсегда
примешивается к дружбе между лицами разного пола. Соблаговолите, пожалуйста,
изучить чистые и чувствительные части лучших французских романов:--вы,
наверно, будете поражены, мадам, когда увидите, как богаторазукрашенотам
целомудренными выражениямисладостноечувство,окоторомяимеючесть
говорить.
^TГЛАВА XIX^U
Яскореевзялсябырешитьтруднейшуюгеометрическуюзадачу,чем
объяснить, каким образом джентльмен такого недюжинного ума, как мой отец,-
- сведущий, как, должнобыть,ужезаметилчитатель,вфилософиииею
интересовавшийся, - а также мудро рассуждавший о политике - и никоим образом
не невежда. (как это обнаружится дальше) в искусстве спорить, - могзабрать
себе в голову мысль, настолько чуждую ходячим представлениям, -чтобоюсь,
как бы читатель, когда я ее сообщу ему, не швырнул сейчасжекнигупрочь,
если он хоть немного холерического темперамента; нерасхохоталсяотдуши,
если он сангвиник; - и не предал ее с первого же взгляда полномуосуждению,
как дикую и фантастическую, если он человексерьезногоимрачногонрава.
Мысль эта касалась выбора и наречения христианскими именами, от которых,по
его мнению, зависело гораздо больше, чем то способны уразуметь поверхностные
умы.
Мнение его в этом вопросе сводилось ктому,чтохорошимилидурным
именам, как он выражался, присуще особого рода магическоевлияние,которое
они неизбежно оказывают на наш характер и на наше поведение.
Герой Сервантеса не рассуждал на эту тему с большей серьезностью илис
большей уверенностью, - - оннемогсказатьозлыхчарахволшебников,
порочивших его подвиги, - или об имени Дульцинеи, придававшемимблеск,-
больше, чем отец мой говорил об именах ТрисмегистаилиАрхимеда,содной
стороны, - или об именах Ники или Симкин, сдругой.
Герой Сервантеса не рассуждал на эту тему с большей серьезностью илис
большей уверенностью, - - оннемогсказатьозлыхчарахволшебников,
порочивших его подвиги, - или об имени Дульцинеи, придававшемимблеск,-
больше, чем отец мой говорил об именах ТрисмегистаилиАрхимеда,содной
стороны, - или об именах Ники или Симкин, сдругой.-СколькоЦезарейи
Помпеев, - говорил он,-сделалисьдостойнымисвоихименлишьвсилу
почерпнутого из них вдохновения. И сколько неудачников, -прибавлялон,-
отлично преуспело бывжизни,небудьихморальныеижизненныесилы
совершенно подавлены и уничтожены именем Никодема.
- Я ясно вижу, сэр, по глазам вашим вижу (или почему-нибудьдругому,
смотря по обстоятельствам), - говорил обыкновенно мойотец,-чтовыне
расположены согласиться с моим мнением, - и точно, - продолжал он: - кто его
тщательно не исследовал до самого конца, - томуоно,неспорю,покажется
скорее фантастическим, чем солидно обоснованным; - - и все-таки, сударьмой
(еслиосмелюсьосновыватьсянанекоторомзнаниивашегохарактера),я
искренно убежден, что я немногим рискну, представив дело на ваше усмотрение,
- не как стороне в этом споре, но как судье, - и доверив его решениевашему
здравому смыслуибеспристрастномурасследованию.--Высвободныот
множества мелочных предрассудков, прививаемых воспитанием большинству людей,
обладаете слишком широким умом, чтобы оспариватьчье-нибудьмнениепросто
потому, что у негонетдостаточноприверженцев.Вашегосына!-вашего
любимого сына, - от мягкого и открытогохарактеракотороговытакмного
ожидаете, - вашего Билли, сэр! - разве вы решились быкогда-нибудьназвать
Иудой? - Разве вы, дорогой мой, - говорил мой отец, учтивейшим образом кладя
вам руку на грудь, - тем мягким и неотразимымpiano,которогообязательно
требует argumentum ad hominem {Довод к личности (лат.), то есть обращенный к
убеждениям и предрассудкам лица,которомухотятчто-нибудьдоказать.}-
разве вы, если бы какой-нибудь христопродавец предложил это имядлявашего
мальчика и поднес вам при этом свой кошелек,развевысогласилисьбына
такое надругательство над вашим сыном? - -Ах,божемой!-говорилон,
поднимая кверху глаза, -еслиуменяправильноепредставлениеовашем
характере, сэр, - вы на это не способны; - вы бы отнеслись с негодованиемк
этомупредложению;-выбысотвращениемшвырнулисоблазнвлицо
соблазнителю.
Величиедуха,явленноевашимпоступком,которымявосхищаюсь,и
обнаруженное вами во всей этойисториивеликолепноепрезрениекденьгам
поистине благородны;-новысшейпохвалыдостоинпринцип,которымвы
руководствовались, - аименно:вашародительскаялюбовь,всогласиис
высказанной здесь гипотезой, подсказала вам, что если бы сын ваш названбыл
Иудой, - то мысль о гнусном предательстве, неотделимая от этогоимени,всю
жизнь сопровождала бы его, как тень, и в конце концовсделалабыизнего
скрягу и подлеца, невзирая на ваш, сэр, добрый пример.