..
- Нет уж, Всеволод Сергеевич, как же можно? Я свое дело с детства знаю,
я еще пользу могу принести.
Последние слова он произнес, уже взобравшись всани...Возчикдернул
вожжами, лошади тронулись.
- Прощайте, дай вам Бог, - крикнул Петр Кузьмич.
- Ничего не понял человек, - мрачно произнес Всеволод Сергеевич.
Освобождение Петра Кузьмича немного приподняло настроение.Ктомуже
вскоре пришло известие: в деревне Заимка освобожден ввиду окончаниясрока
отец Василий. Значит, не всеобщая акция, а частичная, не всех чохом,ас
разбором.
Однако еще через неделю к коровнику прибежала девчонка и,ставпротив
Саши, сказала:
- Севолод Сергеич тебя кличут.
Девчонка эта была дочерьюхозяйкиВсеволодаСергеевича.Сашасразу
понял: Всеволода Сергеевича отправляют.
Саша застал его бодрым, деятельным, собирающим вещи. Раньше онтомился
в неизвестности, в ожидании, теперь все решилось - опять дорога; теперь он
твердо знал, что его ждет; для того, что его ждет, нужны силы, нужнобыть
готовым ко всему.
- Вам приказано явиться? - спросил Саша.
- За мной приедут из Кежмы.АвКежме,видимо,последнийэтапна
Красноярск. Вы в него не попали - это вселяет надежду. Впрочем, этапов еще
будет много, Саша, так что будьте готовы ко всему... Это вам,-Всеволод
Сергеевич указал на пачку книг, - вы не большой любитель философии, но тут
есть интересные книжонки, а мне ихтащитьссобой...Даивсеравно
отберут... Вас отправят - оставьте кому-нибудь, в крайнем случае бросьте.
- Спасибо, - сказал Саша, - чего вам не хватает для дороги?
- Вроде все есть.
- Ничего у вас нет, - сказал Саша, - белья теплого нет?
- Я к теплому не привык, хожу в обычном. Да и зима кончается.
- У меня фланелевое есть - две пары. Носкишерстяные,лишнийсвитер,
возьмите.
- Саша, ничего не надо... Уголовные все отберут.
- До Красноярска не отберут... Перчатки я ваши видел, в них по Невскому
разгуливать.
- Нет, перчатки мои еще хороши...
- Я вам дамверхонки,хорошиелосиныерукавицы,натянитенасвои
перстянки - тепло будет. Обувь?
- Обувь у меня прекрасная, видите, валенкиподшитые.Хватит,Саша...
Все есть. Денег нет. Но теперь государство берет меня на свое иждивение.
- Откуда вы знаете, что за вами приедут?
- Знаю, - коротко ответил Всеволод Сергеевич.
Вещей у Всеволода Сергеевича оказалосьнемного-одинтугонабитый
заплечный мешок.
- Вот и собрал.
Всеволод Сергеевич присел на лавку.
- Что я вам хочу сказать, Саша, на прощание. Мне грустно расставаться с
вами, я полюбил вас. Хотя, как теперь говорят, мы с вами по разные стороны
баррикады, но я вас уважаю. Уважаю не за то,чтовынеотступилисьот
своей веры - таких, как вы, еще много. Но вашаверанепохожанаверу
других - в нейнетклассовой,партийнойограниченности.Вы,самине
сознавая, выводите свою веру оттуда, откуда выходятвсеистинныеидеалы
человеческие.
Иэтояввасценю.Ноястарше,опытнеевас.Не
превращайтесьвидеалиста.Иначежизньуничтожитвасили,этоеще
страшнее, сломает вас, а тогда...Проститеменязапрямоту:идеалисты
иногдапревращаютсявсвятых,ночаще-втирановиохранителей
тиранства... Сколько зла на земле прикрывается высокими идеалами,сколько
низменных поступков ими оправдывается. Вы не обижаетесь на меня?
Саша усмехнулся.
- Что вы, Всеволод Сергеевич! Разве можно обижаться? Скажу только одно:
я не идеалист в вашем понимании. Я идеалист в моем понимании:нетничего
на свете дороже и святее человеческой жизни и человеческого достоинства. И
тот, кто покушается на человеческую жизнь,тотпреступник,ктоунижает
человека в человеке, тот тоже преступник.
- Но преступников надо судить, - заметил Всеволод Сергеевич.
- Да, надо судить.
- Вот уже слабинка в ваших рассуждениях. А судьи кто?
- Не будем входить в дебри вопроса. Я повторяю, самое ценное на земле -
человеческая жизнь и человеческое достоинство.Еслиэтотпринципбудет
признан главным, основополагающим идеалом, то со временем людивыработают
ответ и на частные вопросы.
Всеволод Сергеевич прислушался. У дома раздался скрип саней.
- Так, это за мной.
- Задержите их, я сейчас вернусь, - сказал Саша.
Он выскочилиздома,укрыльцастоялакошевка,внейвозчики
милиционер.
Саша прибежал домой, схватил пару фланелевого белья, свитер,верхонки,
вернулся к Всеволоду Сергеевичу.
- Ну зачем вы все это? - поморщилсяВсеволодСергеевич.-Смотрите,
"сидор" мой набит.
- Ничего, втиснем, открывайте!
Они сложили все в мешок.
- Да, - сказал Всеволод Сергеевич, - вот адрес Ольги Степановны,город
Калинин. Я письмо написал, надеюсь послать из Красноярска. Нотам,может
быть, привезут прямо в тюрьму. Поэтому напишите вы ей - из двух писем одно
дойдет наверняка.
Саша положил бумажку с адресом в карман.
Милиционер и возчик кончили пить чай, вышли на улицу.
Всеволод Сергеевич оделся, взял мешок, опустил его на пол.
- Ну что же, попрощаемся, Саша.
Они обнялись, расцеловались.
Всеволод Сергеевич зашел на кухню, попрощался с хозяевамиивышелна
улицу, положил мешок в сани.
В дверях стояла девчонка, дочь хозяйки, в накинутой на плечи шубейке.
- Ну, еще раз!
Всеволод Сергеевич и Саша расцеловались.
Всеволод Сергеевич сел в сани, укрыл ноги полостью, весело проговорил:
- Тронули, что ли!
Сани заскрипели...
Саша стоял, смотрел им вслед, пока они не скрылись за углом.
И девочка стояла в дверях, смотрела.
Ссыльных в Мозгове осталосьтолькодвое:СашаиЛидияГригорьевна
Звягуро.
3
А на Арбате жизньпродолжаласьпо-прежнему,будтонебылоссылок,
тюрем, лагерей, не было заключенных.
Знакомые заключенных, знакомые этих знакомых жили, как и жили.