– Вы правы, – ответил Эдвин Асперн с печальной улыбкой.
– А где, позвольте узнать, вы вели ваши поиски?
– В западной части леса, за болотом.
– И ничего не нашли? Следы? Помет? Может быть, лежку?
Молодой Асперн отрицательно покачал головой:
– Абсолютно.
– Очень изобретательный, умный волк, – заметил сэр Персиваль. – Даже собакам не удается взять его след.
– Таинственное дело, – пробормотал Холмс. – Весьма таинственное.
Холмс отказался от приглашения поужинать, и после короткой прогулки по прилегающим землям мы отправились назад в Хексем, где сняли комнаты в гостинице «Плуг». На следующее утро, после завтрака, мы отправились представиться в местную полицию, которая, как выяснилось, состояла из одного человека – некоего констебля Фрейзера. Констебль сидел за столом и что-то с деловым видом записывал в блокнот. По моим предыдущим делам с Холмсом я составил не очень высокое мнение о провинциальной полиции. И на первый взгляд констебль Фрейзер – в темно-зеленом плаще и кожаных крагах – вроде бы подтверждал мои подозрения. Но он, оказывается, слышал про Холмса, а когда он стал отвечать на вопросы моего друга, я понял, что перед нами по меньшей мере преданный своему делу и компетентный полицейский, наделенный похвальным упорством в достижении цели, хотя, возможно, и не самый блестящий интеллектуал.
Он рассказал, что первой жертвой волка была странная, довольно темная личность преклонных лет. Этот человек всегда был одет в лохмотья и растрепан. Он появился в Хексеме за несколько недель до своей смерти, слонялся по городку, пугал детей и женщин своими неразборчивыми завываниями. Он не остановился в гостинице – судя по всему, у него не было средств, и по прошествии двух-трех дней встревоженные жители вызвали констебля, чтобы тот поинтересовался родом деятельности этого безымянного бродяги. Поиски привели констебля в заброшенный домик лесорубов на границе Килдерского леса. Человек отказался отвечать на вопросы констебля и вообще ничего не сказал о себе.
– Неразборчивые завывания? – повторил Холмс. – Не могли бы вы уточнить?
– Сам с собой он разговаривал довольно много, неистово жестикулировал, нес всякую чушь. Что-то о том, как несправедливо с ним обошлись. Ну и всякую другую ерунду.
– Чушь, вы говорите? Например?
– Да какие-то обрывки фраз. Как его предали. Преследовали. Как он мерз. Как он отправится в полицию и добьется справедливости.
– Что-нибудь еще?
– Нет, – ответил констебль. – Хотя да, еще одна странная вещь. Он часто упоминал каротин.
– Каротин?
Констебль Фрейзер кивнул.
– Может быть, ему не хватало витаминов. Про другие лекарства он не говорил?
– Нет. Только про каротин.
– И вы говорите, что он упоминал каротин много раз?
– Это слово вырывалось у него снова и снова. Но как я уже сказал, мистер Холмс, это был какой-то винегрет. Набор слов без всякого смысла.
Вопросы такого рода показались мне бессмысленной тратой времени. Пытаться отыскать какое-то зерно в болтовне сумасшедшего – что может быть глупее! И потом, я не видел никакой связи между его болтовней и трагической гибелью в волчьих зубах. Похоже, констебль Фрейзер чувствовал то же самое, потому что теперь он поглядывал на Холмса с некоторым сомнением.
– Расскажите мне еще о его внешности, – попросил Холмс. – Все, что сможете вспомнить. Прошу вас, не упустите ни малейшей детали.
– Он был крайне неопрятен. Одет в тряпье, волосы непричесаны. Глаза красные. Зубы почернели.
– Почернели, вы говорите? – прервал его Холмс с неожиданным интересом.
Глаза красные. Зубы почернели.
– Почернели, вы говорите? – прервал его Холмс с неожиданным интересом. – Черные – в смысле гнилые?
– Нет, они скорее были темные, однородно темные, но при слабом свете казались черными. И он постоянно был пьян, хотя ума не приложу, где он брал деньги на выпивку.
– Почему вы решили, что он был пьян?
– Обычные симптомы алкоголизма: несвязная речь, дрожащие руки, шаткая походка.
– А бутылок в этой хижине лесорубов вы не видели?
– Нет.
– Когда вы с ним говорили, вы ощущали запах спиртного в его дыхании?
– Нет. Но за время службы я достаточно повидал алкоголиков, и симптомы мне хорошо известны, мистер Холмс. Тут не может быть никаких сомнений.
– Отлично. Продолжайте, пожалуйста.
Констебль с видимым облегчением вернулся к своему рассказу.
– Город, должен сказать, был сильно настроен против него. Настолько сильно, что я уже собирался прогнать его отсюда, но тут волк сделал за меня эту работу. На следующее утро после моего с ним разговора его нашли на опушке леса, тело его было ужасным образом изувечено и разодрано, на руках и ногах отметины зубов.
– Понятно, – кивнул Холмс. – А вторая жертва?
В этот момент, должен признаться, я чуть было не возразил против отхода от главного. Холмс задавал констеблю абсолютно тривиальные вопросы, а о самом важном не спрашивал. Например, кто нашел тело. Но я сдержался, и констебль Фрейзер продолжил.
– Это произошло две недели спустя, – сказал констебль. – Жертвой стал приезжий натуралист из Оксфорда – он интересовался рыжей белкой.
– Его нашли в том же месте, где и первого?
– Неподалеку. Чуть ближе к болоту.
– А почему вы думаете, что оба человека пали жертвой одного и того же зверя?
– По виду ранений, сэр. Второе нападение было еще более свирепым. На этот раз человека… частично съели.
– Как прореагировал город на второе убийство.
– Было много разговоров. Разговоров и страха. К делу проявил интерес сэр Персиваль. А его сын, который недавно вернулся из Индийской кампании, стал по вечерам выходить в лес с ружьем. Он исполнен решимости убить зверя. Я открыл собственное расследование.
– Вы хотите сказать, что сделали это после второго убийства?
– Прошу прощения, мистер Холмс, но открывать дело после первого случая не имело смысла. Ну вы понимаете: избавились от старого бродяги – и слава богу. Но на этот раз жертвой стал уважаемый гражданин, и мы явно столкнулись со случаем людоедства. Если волк убил двоих, то он будет убивать снова… если сможет.
– Вы допрашивали свидетелей?
– Да.
– Их истории согласуются?
Констебль кивнул:
– Этого волка видели после второго убийства – он бежал к лесу. Жуткая зверюга.
– А с какого расстояния его видели?
– В отдалении, вечером, но при свете луны. Достаточно близко, чтобы разглядеть, что шерсть на его голове белоснежная.
Холмс задумался на минуту.
– Что сказал доктор, который участвовал в расследовании?
– Как я уже упоминал, он отметил среди прочего, что, хотя обе жертвы были сильно искалечены, вторую частично съели.
– Но на первой обнаружилось лишь несколько как бы пробных следов от звериных клыков. – Холмс обратился ко мне: – Вам известно, Ватсон, что звери именно так и становятся людоедами? Так было и со львами из Тсаво, которых мы с вами обсуждали.
Я кивнул:
– Возможно, его охотничья территория находится в глубине леса, а холодная и долгая зима заставила его искать пропитание вблизи цивилизации.