– На это он и не рассчитывает. Ему необходима информация совершенно иного рода. Поверьте, это важно.
– Но не настолько, чтобы приехать самому.
Она опустила глаза:
– Теперь для него это непросто. Он приехал бы, но я пообещала, что уговорю вас встретиться с ним.
– Разумеется, – согласился Бишоп. – Я понимаю, что он занятой человек...
– Нет, дело не в этом. Видите ли, он слепой. Мне не хотелось бы отпускать его в поездки без крайней необходимости.
– Я не знал. Простите, мисс Кьюлек. Моя бестактность была невольной. Как давно?..
– Шесть лет. Хроническая глаукома. Когда поставили диагноз, нервная структура глаза была уже полностью поражена. Он слишком долго откладывал консультацию со специалистом – считал, что зрение ухудшается от старости и от напряженной работы Когда врачи определили истинную причину, зрительные нервы полностью атрофировались.
Она пригубила из своего стакана и с вызовом посмотрела на Бишопа.
– Он по‑прежнему совершает лекционные поездки по Англии и Америке, а в качестве директора института, численный состав которого постоянно растет, работает даже больше, чем раньше.
– Но если ему известно, что я не желаю иметь ничего общего с организациями вроде вашей, почему он считает, что я захочу помочь?
– Потому что ваш образ мышления не так уж сильно отличается от его собственного. Когда‑то он был влиятельным членом парапсихологического общества – пока не почувствовал, что его направление не совпадает с идеями этого общества. Он тоже отверг их, мистер Бишоп, и создал собственную организацию, Институт парапсихологических исследований. В его намерения входило исследование таких феноменов, как телепатия и ясновидение, с целью выяснить, способен ли мозг осуществлять познание при помощи иных, чем обычные процессы восприятия, средств. Это не имеет ничего общего с привидениями и гоблинами.
– Конечно. Так какую же информацию он хочет получить от меня?
– Он хочет, чтобы вы подробно рассказали ему о том, что обнаружили в «Бичвуде».
Бишоп побледнел и спешно потянулся за пивом. Девушка молча наблюдала, как он осушает стакан.
– Это случилось почти год назад, – сказал он, аккуратно ставя пустой стакан на стол. – Я считал, что все это давно предано забвению.
– Воспоминания имеют способность оживать, мистер Бишоп. Вы видели сегодняшние газеты?
– Нет, я почти весь день провел за рулем. Не представилось возможности.
Она наклонилась и достала из своей сумки сложенную газету. Развернув ее, коснулась пальцем заголовка на внутренней полосе:
«ТРОЙНАЯ ТРАГЕДИЯ НА УЛИЦЕ УЖАСОВ».
Он быстро пробежал глазами главную новость и вопросительно посмотрел на девушку.
– Уиллоу‑роуд, мистер Бишоп. Улица, на которой находится «Бичвуд».
Он устремил взгляд на развернутую газету, но девушка сама начала рассказывать ему подробности происшествия.
– Два мальчика‑подростка, родные братья, были расстреляны во сне. Один из них скончался на месте, другой находится в больнице в критическом состоянии. Там же лежит их отец – при попытке задержать убийцу ему снесло пол‑лица. Надежды на то, что он выживет, нет. Сумасшедший, совершивший все это, содержится под стражей, но никаких показаний от него пока не добились.
Пожар, начавшийся в кухне соседнего дома, охватил расположенную над ней спальню. Перекрытие обрушилось, и двое спавших там людей – предположительно муж и жена – провалились вниз и погибли в огне. Пожарные обнаружили в саду возле дома оцепеневшую от страха маленькую девочку, наблюдавшую за пожаром. Причина пожара пока не известна.
В доме на окраине Уиллоу‑роуд женщина зарезала своего мужа, с которым она состояла в гражданском браке.
После чего перерезала себе горло. Их тела на ступенях прихожей увидел через стеклянную дверь разносчик молока. В сообщении говорится, что женщина была в ночной сорочке, а мужчина полностью одет. По‑видимому, она напала на него, как только он вернулся домой.
Она замолчала, предоставив Бишопу осмыслить услышанное.
– Все это произошло в одну ночь, мистер Бишоп, и именно на Уиллоу‑роуд.
– Но это не имеет никакого отношения к той истории. Боже, ведь прошел целый год!
– Точнее, девять месяцев.
– Так какая здесь может быть связь?
– Мой отец считает, что может. Именно поэтому он хочет, чтобы вы рассказали обо всем, что видели в «Бичвуде».
От одного этого названия Бишопу делалось не по себе. Воспоминание было еще слишком живо в его сознании, и страшное зрелище, свидетелем которого он оказался в этом старом доме, внезапно предстало перед ним, как на отчетливом цветном слайде.
– Обо всем, что произошло в тот день, я рассказал, полиции. И о том, как я там оказался, и о том, кто меня нанял. Обо всем, что я там увидел. Вашему отцу я не смогу сообщить ничего нового.
– Он так не думает. За этим что‑то скрывается, этому надо найти объяснение. Должна существовать какая‑то причина для самоубийства тридцати семи человек. Именно в этом доме, мистер Бишоп.
Он опустил глаза на пустой стакан и ощутил острую потребность выпить чего‑нибудь более крепкого, чем пиво.
Глава 3
Несмотря на сутулость, Джейкоб Кьюлек был очень высок и, казалось, постоянно что‑то вынюхивал, сильно вытягивая шею. Костюм был ему великоват и свисал с худощавого тела крупными складками, воротничок рубашки и галстук неплотно прилегали к шее. Он встал, когда дочь ввела Бишопа в небольшую комнату, служившую ему рабочим кабинетом в институте, здание которого затерялось в той части Уимпол‑стрит, где были сосредоточены медицинские и финансовые учреждения.
– Спасибо, что приехали, мистер Бишоп, – сказал он, протягивая руку.
Бишоп был удивлен твердостью его пожатия. Чей‑то приглушенный голос – он догадался, что это был голос Джессики, – доносился из портативного магнитофона, стоявшего на низком кофейном столике возле кресла Кьюлека. Старик наклонился и выключил магнитофон, причем нашел нужную кнопку сразу, без нащупывания.
– Каждый вечер Джессика в течение часа делает для меня записи, – объяснил Кьюлек, глядя Бишопу прямо в глаза, словно изучая его. Трудно было поверить, что он незрячий. – Информация о последних исследованиях, деловая корреспонденция – в общем, все текущие вопросы, которым я не успеваю уделить внимание. Джессика бескорыстно делится со мной своим зрением. – Он улыбнулся дочери, инстинктивно чувствуя, где она находится.
– Прошу садиться, мистер Бишоп, – сказала Джессика, показывая на свободное кресло у кофейного столика напротив кресла Кьюлека. – Не хотите ли кофе? Или чаю?
Он отрицательно покачал головой:
– Нет, спасибо.
Усаживаясь, он мельком осмотрел комнату, едва ли не каждый дюйм стенного пространства которой занимали книги. В том, что такой человек, как Кьюлек, окружил себя книгами, ставшими недоступными из‑за его физического недостатка, заключалась некая горькая ирония.
Как будто читая его мысли, Кьюлек широко взмахнул рукой, обводя уставленные книгами стены:
– Я знаю каждый том в этой комнате, мистер Бишоп. И даже его место на полке. «Масонская, герметическая и розенкрейцеровская символическая философия» – в среднем шкафу справа, третья полка сверху, седьмая или восьмая по счету. «Золотая ветвь» – последний шкаф у двери, верхняя полка, где‑то в середине. Мне дорога здесь каждая книга, и каждая многократно снималась с полки до того, как я ослеп.