-Что это с вами? Ограбили, что ли? Вырядились, как чучела на огороде?
-Ты на себя посмотри, нудист несчастный, подтяну за базар! - ожил вдруг Альберт. - Че, вообще, происходит-то?
Объясняли долго и путано, перебивая друг друга. Полухайкин наконец ухватил суть проблемы, нахмурил брови и подвел итог:
-Что же это получается? Я роднится в королевской семье, наследник престола, мне полагались по рангу няньки, гувернантки, любящие родители. Вместо этого какой-то научный червь обеспечил пионерское детство в Зелепупинском детском доме и вытекающую оттуда криминальную юность? Из принца подкидыша сделали? Урою!!!
-Во-во! И я о том говорю. Представь - вора королем сделали? У меня это королевство знаешь, где стоит? Вот где! - Самсон стукнул ребром ладони по горлу. Он уже надел штаны и сапоги. Откуда-то из-под матраса выудил старую синюю рубаху, в которой, как помнили друзья, было множество потайных карманов, натянул ее на себя и счастливо рассмеялся: - Ну, наконец-то свободен! Сегодня же, не задерживаясь, к цыганам!
-А задержаться придется, висельник. Введешь нас в курс дела, сыночка маме представишь, поможешь исправить ситуацию, а потом иди на все четыре стороны. - Гуча с удовольствием наблюдал, как улыбка сползает с конопатого лица. - Вещи наши целы?
-Куда им деться? - Экс-наследник снова нырнул в постель и выудил из-под матраса два узелка с одеждой и торбу, слегка попорченную мышами.
Альберт Полухайкин, выбитый из колеи таким поворотом судьбы, присел у камина на мягкий ковер и подумал о том, не сошел ли он сума. Потом решил, что спит, и ущипнул себя за руку. Не помогло - перед ним стояли все те же барабашки.
Брюнет успел переодеться и теперь выглядел очень представительно. Белая рубашка подчеркивала красоту смуглого лица. Красный плащ складками струился с широких плеч, а тонкую талию плотно облегал серебряный пояс в виде змейки с изумрудными глазками. Белая лента на лбу поддерживала черные, как смоль волосы.
Блондин, которого, как понял Альберт, звали Бенедиктом, возился с застежками шитого золотом кафтана попугайской расцветки. Сапоги со шпорами, тоже злотыми, валялись рядом. Блондин шевелил пальцами, высматривая коски. Наконец, управившись с одеждой и обувью, он надел на голову шляпу с длинным фазаньим пером, лихо заломил ее набекрень и улыбнулся.
-Как я соскучился… - сказал он. Почему именно, пояснить не успел, так как дворец очень сильно тряхнуло.
-Что это? - спросил Гуча.
-Непобедимая твоя это, - ответил Самсон. - Брунгильда, век бы ее не знать! Столицу в осаде держит, какой год жить не дает, тигра недорезанная!
-Из-за чего война? - поинтересовался Бенедикт и выглянул в окно. В бойницу немедленно влетел увесистый булыжник и, задев кончик пера на шляпе, врезался в гобелен на противоположной стене.
-Я о ней был лучшего мнения, - усмехнулся Гуча. - Что ж она, столько лет осаждает город и взять его не может? Тоже мне, воительница!
-На кой ей этот город? - вздохнул Самсон. - Город я бы ей давно отдал, но ей ты нужен.
-Я?
-Именно! У нее, видите ли, сын без твердой отцовской руки растет. Можно подумать, что у самой мягкая женская лапка. - Рыжий потер шею, явно вспоминая ручку Брунгильды.
-Какой сын? - прохрипел Гуча, чувствуя, что сюрприз его не обрадует.
-А какие сыновья бывают? Маленький, чернявый, глазки вострые, умен не по годам, весь в папу.
На что я в детстве неуправляемым был, но до твоего отпрыска мне, поверь, далеко! Чертенок, да и только! Он как-то раз ко мне во дворец пробрался, так тут неделю все на ушах стояло, пока выловили. То малыш как малыш, а то, бывает, глянешь мельком - а у него рожки на голове растут и хвостик из-под одежды выглядывает. А Бруня твоя Непобедимая совсем голову ему задурила - все сказки про отца рассказывает. Гуча Великий - то, Гуча Великий - се. Тьфу! Вот он у нее от рук и отбился - все папку ищет. Жалко, конечно, малец-то не виноват. - Самсон смахнул слезу и посмотрел на бледного Гучу.
Тот открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба, из глотки вылетали шипящие звуки, которые никак не хотели складываться в слова.
-Ну ты гад, - выдал свою оценку событий Полухайкин. - Да ты знаешь, что такое без папки расти?! Все обижают, заступиться некому! Да что там, по понятиям жить только папка научит! Ты сегодня же приступишь к выполнению родительских обязанностей!
-Ты поставь его на пол-то, - попросил разъяренного Альберта ангел. - Поставь. Он сам не знал, что у него сын растет. Подожди, сейчас осознает, прочувствует и приступит к воспитанию.
Будущий правитель столицы отпустил впавшего в ступор Гучу. Тот, глупо улыбаясь, забормотал:
-Сын. Надо же, у меня сын! Уже, наверное, большой, гукает и головку держит…
-Мозги у тебя гукают, - засмеялся Самсон. - Я что тебе говорил, девять лет мальчишке, он скоро девок начнет щупать. Головку держит… Когда он рядом - взрослые голову держат, причем двумя руками - чтобы крыша не поехала!
-Мексиканский сериал, в натуре. - Полухайкин почесал бритый затылок. - Там тоже потерянных дестей штук пять на серию.
-Не знаю, как в Мексике, а здесь точно порядок навести надо. - Бенедикт вдохнул полной грудью и подставил лицо лучам восходящего солнца. - Господи, как же я соскучился по этому миру. Как хорошо быть живым!
-Тут еще одна неувязка вышла, - смущаясь, сказал Самсон.
-Какая?
-Помните, как мы от бультерьерши сбежали?
-Разве забудешь! - рассмеялся черт. - Ангелок таких дел наворотил, что ой-ой-ой!
Действительно ой-ой-ой. Кочевники, они любого пола кочевники. Когда у них мужиков не стало - к соседям хлынули. То набег, то налет. Мужское население тает на глазах. Люди на улицу боятся выйти. У нас, в столице, безопасно - нас Брунгильда завоевывает, а вот в Рубельштадте совсем дела плохи. Слышал, что их короля одним из первых выкрали амазонки проклятые. Марта сама королевством управляет.
-Да, дела. - Бенедикт снова подошел к окну и вгляделся в палаточный лагерь на горизонте. Там тушили костры, готовясь к новому дню осады.
-Как она?
-Марта? Да замуж хочет, годов ей много, старая дева уже. Сейчас бы рада была, да не за кого.
-Что, так плохо? - Гуча присел на корточки рядом с Полухайкиным.
-Хуже некуда, - тяжело вздохнул Рыжий и сел рядом.
Дворец опять тряхнуло, противно звякнули стекла, те, что еще были целы.
-Ты б сказал Бруне, что я здесь, пусть обстрел прекратит.
-Я что, на самоубийцу похож? - ухмыльнулся Рыжик. - Раз ты здесь, сам и скажешь.
Двери с треском распахнулись - в помещение вплыла королева-мать. Она широким мужским шагом пересекла комнату и остановилась напротив сидящей у стены кампании. Маленькие, похожие на черные бусинки глазки вцепились в Альберта.