Трепло и весельчак, это он поведал байку про крыс, выделяющих сильнейший галлюциноген в момент опасности. Противогазы посоветовал взять. Погиб Зеленый. Похоронен ТАМ. Рядом с заброшенной ТЭЦ, над которой так жутко мерцают в ночи сиреневые сполохи. А мыслишка осталась. В НАШУ жизнь влезла и всех пережила.
К счастью, прозрение наступило довольно быстро. Судьба, в лице безымянного медицинского чиновника, затребовала от кандидата наук Поплавского некую статистику. А именно: как поживают и чем занимаются бывшие пациенты третьего отделения клиники Нейроцентра. В смысле – доложите нам, как и сколько вы вылечили за отчетный период. Бумажное поручение быстренько спихнули на безропотную лаборантку, которая успешно справилась с делом.
Первым увидел злополучную статистику Александр Иосифович Тапкин. Он сразу же позвонил Поплавскому, но поговорить коллегам в тот момент не удалось – Игорь спешил на банкет. “Фуксии и Селедочке” исполнялось два года. Да, да, припоминается, что голос у Тапкина был встревоженный. Неизвестно, ЧТО увидел и до чего успел додуматься Александр Иосифович, глядя на жутковатые цифры. Несколько часов спустя он погиб прямо здесь, в своей лаборатории. Вылетевший из центрифуги ротор весом более пяти килограммов разорвал его почти пополам.
Следующий день напоминал туго сжатую пружину, которая потихоньку вылезла из своего гнезда и вдруг раскрутилась со страшным скрежетом. Игорь сидел в своем кабинете, разбитый и подавленный. Помаргивал экран компьютера, выдавая очередную нейрограмму. Прямо на клавиатуре лежали листки злополучной статистики. Не требовалось большой проницательности, чтобы понять: прибор опасен. Равнодушные цифры и слова, выписанные круглым ученическим почерком лаборантки, складывались в трагедии живых людей.
Герои появились вовремя. Один из них, конечно, Саша Самойлов. Двое других простые, но смекалистые русские милиционеры. Надо сразу честно признаться, что Сашина роль в этом эффектном появлении невелика. И если Валера Дрягин и Миша Шестаков по долгу службы занимались загадочными событиями, приведшими их к доктору Погошвскому, Саше в это время досталась роль как бы молчаливого катализатора.
Ох, какой получился разговор… Представьте себе реакцию мента, которому заумный хлыщ в белом халате втюхивает историю про путешествие души! Все равно что подозревать в краже Мальчика с Пальчик или судить за убийство Кота в Сапогах! И самое обидное, что пришлось поверить!
Не иначе судьба послала к Игорю этих троих. Потому что самое страшное увидел он даже не в этой проклятой статистике. Прокручивая раз за разом десятки нейрограмм на экране компьютера, он постоянно спотыкался о некую странность. Нейрограмма? Это такая длиннющая неровная линия – горы и впадины. А говорит она знающему специалисту о человеке многое. Вот в этом месте, например, способности к языкам. Если балакаешь ты свободно на двадцати, включая древнегреческий и суахили, – будет пик огромный. А если по‑иностранному только – “уыпьем уодки” и “хенде хох!” – извини, яма. Да что там языки! Собак любишь или кошек, в шахматы играешь, сколько раз женат, пессимист‑весельчак или оптимист‑зануда, в инопланетян веришь, запои бывают, может, ты гомик скрытый – о чем хочешь скажу, ничего не утаю, а позолоти ручку, яхонтовый… Простите, увлеклись. И вот среди всех этих однообразных линий было три… ну, как бы это сказать… в общем, не должно быть у людей такого. Странные, ужасно странные нейрограммы. Одна – жестко‑устойчивая, ни миллиметра изменений за почти два года. Но при каждом переходе души в свободное состояние выдает ярчайший энергетический всплеск. Как маяк. Единственная ассоциация – маяк. Вторая… Нет, так просто не описать, это чувствовать надо, слава Богу, насмотрелись уж этих разверток. Нечто… Ладно, скажу, как просится. Глядя на эту нейрограмму, отчетливо понимаешь: именно так и должна выглядеть бессмертная душа.
Нечто… Ладно, скажу, как просится. Глядя на эту нейрограмму, отчетливо понимаешь: именно так и должна выглядеть бессмертная душа.
Обладателем третьей необычной нейрограммы был Виталий Николаевич Антонов. Как вы помните, сильный, волевой, порядочный. Идея создания “Фуксии и Селедочки” принадлежала ему. Клиентов Игорю поставлял тоже он. Регулярно сам посещал кабинет “психологической разгрузки”. А в кресле с Антоновым творилось уж совсем непонятное. Во‑первых, энергию он как будто и не тратил, а, наоборот, откуда‑то получал. Мощнейший, между прочим, заряд. Никаких внешних изменений вроде деградации личности в нем не наблюдалось, а между тем пики на нейрограмме исчезали. Словно утекала его душа. И чудилась за всем этим чья‑то страшная, нечеловеческая воля.
Для справки: хозяином души‑маяка был ближайший сподвижник и первый заместитель Антонова – Юрий, а хозяйкой бессмертного эталона – Светлана Жукова.
Пока доблестные наши милиционеры выводили злодея в белом халате Поплавского на чистую воду, Саша Самойлов мучительно пытался разобраться в себе. Все для него перемешалось. И личное – ну да, да, случилось уже: насмерть влюбился наш главный герой в свою когда‑то невзрачную одноклассницу, и ощущение смертельной опасности для всего человечества, и жалость, и шость… К тому же – ЧУВСТВОВАЛ он. С той самой встречи у Нейроцентра, когда увидел ИХ выходящими. Светлана с отсутствующим взглядом и ЧУЖОЙ человек рядом с ней. При чем тут ревность? Здесь совсем другое… Кто стоял хоть раз в жизни лицом к лицу с врагом, тот поймет.
Сумасшедший день продолжался. Для очередного сеанса прибыл в “Фуксию” Юрий. Всех присутствующих спрятать не удалось, поэтому в кабинете вместе с Игорем остался Саша. В последний момент, когда пациент, уже погруженный в сон, готовился отбыть в желанный мир, Самойлов вдруг увидел… Да, слабое серое облачко вокруг Юриной головы. Маяк. Маяк. Маяк. Кому и зачем он освещает дорогу?
На глазах потрясенного Игоря Саша коснулся рукой светло‑серого облачка.
И отправился вслед за Юрой.
И вернулся.
Так был выявлен четвертый уникум, запросто вхожий в любой, самый навороченный мир. Ксчастью, ЭТА ДУША оказалась на нашей стороне. Ободренные неожиданным успехом, друзья решили попытать счастья немедленно. И, если получится, загасить к чертовой матери этот загадочный маяк.
А теперь можете еще раз спросить у Саши: что такое “жжарги”? И простой четвертый механик из Петербурга сядет, задумчиво закурит “беломорину” и порасскажет вам о том, как славно потрепал пресловутых космических пиратов жжаргов Российский Космический флот в системе “Дзинтарс”. Объяснит популярно, что такое “дымари”. Кавторанга Иванова вспомнит. Двухместный дальний штурмовик типа “Валдай”… Эх, Мишки рядом нет…
Кто бы ожидал от туповатого на вид Юрия такой богатой фантазии! Себе он отвел роль молодцеватого контрабандиста. Не будем, впрочем, долго останавливаться на этом приключении. Важно, что наши победили. Юрий погиб. Маяка больше не существовало. То есть в действительности живой и невредимый Юрий встал с кресла по окончании сеанса и ушел домой, ничего не подозревая о своей невыполненной миссии. В дальнейшем он совершенно потерял интерес к “кабинету психологической разгрузки”, изредка недоумевая, а зачем его вообще туда носило. Да еще получил периодически повторяющиеся страшные приступы головной боли. Саша, кстати, на память о последней схватке в ТОМ мире получил ЗДЕСЬ богато изукрашенную шрамами руку. Парадокс…
В мир Светланы, со всей возможной деликатностью, Саша отправился уже вместе с Валерой Дрягиным. Не нашли они там крутых космических прибамбасов, но вот персонажей встретили прелюбопытных. Новоявленные частные сыщики (именно такие роли предлагалось играть Саше с Валерой в декорациях чуть более цивилизованно‑капиталистического Петербурга) столкнулись лицом к лицу с… Антоновым.