- Скорее всего. Индийская, сделана из самого ценного коленчатого булата, предположительно в седьмом веке, плюс ножны, украшенные драгоценными камнями, правда, необработанными.
- Понятно. За такой антиквариат запросто голову оторвут. А почему ты ее не сдал государству?
- Ты это серьезно? - в свою очередь поинтересовался я.
- Ну, - неопределенно протянул он.
- Сдать, чтобы ее какому-нибудь вашему генералу подарили на юбилей?
- У нас в стране не все воры, - не вдаваясь в подробности, успокоил меня милиционер. - А где она сейчас, если не секрет?
- Спрятана в надежном месте, - сказал я тоном, не допускающим новых вопросов.
- Ладно, я пойду, дочитаю, чем у тебя дело кончилось.
Он ушел, а я позвонил своему приятелю. Когда кончил разговор, в комнату вошел Андрей.
- Так ты думаешь, этот "Поэт" Дмитриев как-то связан с сатанистами? Ведь как-никак двести лет прошло, - спросил он, возвращая мне рукопись.
Судя по реакции, участковый отнесся к моему "произведению", как к милицейскому протоколу, обращая внимание только на излагаемые факты.
- Ничего я не знаю. Ты упомянул о мистике, и у меня это как-то связалось. После того, как старичок Хава увидел саблю, Дмитриев разыскал меня и позвонил меньше, чем через полчаса. Это что, не мистика, за такое время найти человека в Москве? Даже если оценщик запомнил номер машины? А все остальное? Похоже, что никто не может даже элементарно узнать, чем они занимаются, ни вы, ни криминал.
- В общем-то, действительно, странностей с этой бандой много. А ты, правда, это все не выдумал?
- Чего он выдумал? - раздался из холла Олин голосок. Не дожидаясь ответа, она сообщила. - Мальчики, я в ванной. Организуйте что-нибудь покушать!
Мы подождали пока за ней закроется дверь, после чего Андрей засуетился, разом потеряв интерес к моим приключениям.
- У тебя есть сыр? Я сделаю Оленьке гренки с сыром.
- А танец с саблями ты ей сплясать не хочешь?
- Зачем? - на полном серьезе поинтересовался влюбленный, мечась по моей тесной кухне.
- Чтобы ей было веселее гренки кушать.
- Ну, что ты, я серьезно, а ты шутишь.
- Ладно, корми свою Оленьку, а я пока еще посмотрю ваши материалы.
Без навыка оперативной работы в изобилии разрозненных сведений очень сложно найти что-нибудь полезное. Я решил хоть как-то систематизировать информацию, однако, ничего толкового из этого не получалось. Прокопавшись часа два, я так и не нашел, за что зацепиться. Мои гости в это время о чем-то "совещались", закрывшись в спальне.
Наконец я обратил внимание на трехкратное упоминание коттеджа в ближнем Подмосковье, в котором собирались члены, как теперь говорят, преступной группировки. Этот коттедж, если судить по плохой фотографии, напоминающий замок, меня заинтересовал. Однако, выделить из файла все упоминания о нем я не успел, меня прервал телефонный звонок. В последнее время звонили мне мало и, как правило, с угрозами, так что, подымая трубку, я не ожидал ничего хорошего. Однако, вместо незнакомого голоса телефонная трубка заговорила напористым контральто моей бывшей тещи:
- Алексей! Мы посоветовались с папой и решили, что вы обязаны, я повторяю, обязаны обеспечить Ладочке безбедную жизнь и переписать на нее вашу общую жилплощадь!
- Мамуля! - впервые в жизни я обратился так ласково к этой достойной женщине. - Попытайтесь мне объяснить, почему я должен заботиться о вашей дочери? Она, еще живя со мной, начала мне изменять…
- Это еще нужно доказать! - скандальным голосом воскликнула Валентина Ивановна. - Неизвестно кто кому изменял!
- Мне этого доказывать не надо. Притом она меня бросила…
- Вы не стоите ее мизинца, - не слушая, заверещала она, - вы не смогли обеспечить ей достойную…
- Мы прожили вместе всего три месяца, а потом развелись, у нас с ней нет детей, - перебил я старую песню о главном. Однако, экс-теща уже завелась и слышала только себя.
- В любой цивилизованной стране муж обязан обеспечивать жене до нового замужества достойную жизнь! Если вы хотите себя уважать, то…
- Мы живем в нецивилизованной стране, и к вашей дочери я больше не испытываю совершенно никаких чувств! - опять вмешался я в нескончаемый монолог.
- Алексей, вы и все ваши родственники, мерзавцы! - неожиданно переменив тональность, сказала Валентина Ивановна.
- Мамуля, вы незнакомы с моими родственниками, а обо мне думайте, что вам угодно, только оставьте меня в покое. Никакого участия в жизни вашей дочери и принимать не собираюсь.
- Благородные люди…
- Я не благородный человек, а мерзавец, как вы сами только что сказали. И объясните, пожалуйста, вы, правда, считаете, что существуют мужья, если они в здравом уме, которые станут заботиться о бывшей жене-шлюхе?
- Моя дочь - идеал чистой, святой… светлой женщины, - поправилась она, - в то время как вы - растленный, разнузданный, наглый, нищий мерзавец…
- Мамуля, если вы все про меня знаете, зачем сюда звоните?
- Не смей называть меня "мамулей", мерзавец! Я просто хотела тебе передать, что Ладочка согласна вернуться, если ты раскаешься и попросишь у нее прощения!
- Ладочка никогда не вернется сюда, даже если сама попросит прощения, даже если будет умолять о прощении, короче, идите вы, мамуля, подальше вместе со своей замечательной доченькой, - сказал я и бросил трубку.
Разговор с бывшей тещей меня не разозлил как обычно, а развеселил. По-моему, когда эта баба встретится с Господом Богом, то и ему предъявит претензии и начнет попрекать за то, что ее чадо он не назначил главным ангелом. Впрочем, сегодня впервые глупая баба сделала доброе дело: разрядила своим звонком обстановку. Я уже устал чувствовать себя обреченной мишенью, и новые впечатления отвлекли от грустных мыслей. Кстати, звонок заставил и "сладкую парочку" покинуть свое убежище, и мы втроем собрались на кухне. В отличие от меня, влюбленные, кажется, чувствовали себя вполне комфортно. Ольгины глаза светились обретенной тайной любви, а жених сиял, как начищенный самовар.
- Кто это звонил? - с ленивой, томной грацией поинтересовалась девушка, сладко потягиваясь своим еще не остывшим от объятий телом.
- Бывшая теща, - ответил я будничным голосом. - Давайте думать, что нам делать дальше, пока нас не обстреляли из гранатомета.
- Не обстреляют, - уверенно пообещал Андрей.
Я удивленно посмотрел на него.
- Я предупредил своих, крыша и чердак напротив теперь под присмотром, - продолжил он. - Между прочим, вчерашний киллер стрелял из дешевого ружья.
- А откуда ты знаешь, из чего он стрелял? - удивленно спросил я.
- Нашел его на месте преступления, а пулю выковырял из стены и отдал на экспертизу.
- Действительно, фирма веников не вяжет! Когда ты только успел? - удивился я.
- Ночью, пока ты спал. Слышал, "моя милиция меня бережет?"
- Ну, ты даешь… А, что из того, что ружье дешевое?
- Дешевка хорошей не бывает, - философски рассудил лейтенант. - Да и стрелок оказался поганый, если ты сумел его заметить. Думаю, нас не столько хотят убрать, сколько запутать, вот и не желают зря тратиться.
Я задумался, в словах Андрея была логика. Три неудачных покушения говорили или о полном непрофессионализме противников, или действительно об элементарном запугивании. То, что никакой сабли люди Дмитриева в лесу, где я ее якобы спрятал, не нашли, было ясно. Однако, было очевидно и то, что из нашей троицы только я один представлял для бандитов интерec. Судя по выражению лица, появившемуся у Андрея, он подумал о том же. Мы переглянулись, но обмениваться мыслями вслух не стали.
- Надо бы нам… - начал говорить Андрей, но я жестом прервал его, приложив палец к губам.
- Что? - не сразу понял он.
Я приставил ладонь к уху и показал на стены. От всех последних заморочек я стал совсем мнительным. Андрей удивленно посмотрел на меня.
- Я же проверил…
- Береженого Бог бережет, - подвел я итог начинающейся дискуссии и поманил лейтенанта в ванную комнату.
- Ну, ты уж совсем, - недовольно заметил участковый, когда я включил душ. - Вот теперь говори, а то больно эти ребята шустрые.
Следом за нами в ванную комнату протиснулась, заинтригованная Ольга, так что весь триумвират опять оказался в сборе.
- Надо бы предпринять, так сказать, превентивные меры, - задумчиво сказал милиционер. - Может быть, посетим тот загородный особнячок, о котором ты говорил?
- Я тоже думаю, что пора разобраться, что это за компания, - согласился я. - У тебя есть машина?
- Машина есть, а вот с оружием плохо, я на разборки с табельным "Макаровым" не пойду, а свой "Вальтер" ты можешь выбросить. Я удивляюсь, как он вообще у тебя выстрелил.
- У меня еще есть два "Шмайссера", к ним четыре рожка патронов и еще две немецкие гранаты.
- На какой помойке ты все это нашел? - удивился Андрей. - "Шмайссеры" в таком же состоянии, что и пистолет?
- Нет, они видимо из какого-то немецкого склада, были в консервации и даже не заржавели, а вот гранаты, те действительно, маленько того, да еще и без ручек…
- Где ты все это насобирал?
- Тебе что, точный адрес сказать?
- Мальчики, а на кого вы нападать собрались, про какой особняк идет речь? - вмешалась в разговор наша любопытствующая дама.
- Ты ни на кого нападать не будешь, - волевым голосом заявил жених. - Ты будешь дома сидеть.
- Нет, ну, правда, что за особняк? - тотчас заинтересовалась Ольга.
- Банда Дмитриева обычно собирается в одном загородном доме, - объяснил я ситуацию, предположив, что все равно отмолчаться не удастся, уж больно заинтересованно загорелись у девушки глаза, - мы съездим туда ночью, попытаемся что-нибудь о них узнать.
- А оружие зачем?
- Для самообороны, - недовольным голосом сказал Андрей. - Ты с нами не поедешь ни под каким видом.
- Вы хотите бросить меня одну, беззащитную? - почти натурально обиженным голосом воскликнула Ольга, по-моему, сама еще не решив, возмутиться ей или расплакаться.
- Оленька! - не дождавшись реакции помрачневшего жениха, начал говорить я сладеньким голосом. - Ты любишь смотреть американские боевики?
- Не люблю.
- Тем не менее, в них всегда в самый неподходящий момент высовывается какая-нибудь девушка, и плохие парни ее берут в заложники, так что хорошим приходится бросать оружие. Только в боевиках хорошие парни всегда побеждают, а в жизни большей частью случается наоборот. Ты ведь не хочешь нас подставить?
- Без вас я одна не останусь, - твердо сказала Ольга и в подтверждение серьезности намерений из ее глаз потекли слезы.
- Оль, ну что ты, в натуре, ну, зачем ты, - захлопотал, сразу став беспомощным, Андрей. - Ну, мы быстренько, только туда и обратно, ты и не заметишь…
Почувствовав себя лишним, я вернулся в гостиную, оставив "аматеров" выяснять отношения. Пока молодежь совещалась, я сел за компьютер порыться в милицейских материалах и заодно лучше рассмотреть таинственный коттедж. Суетное стремление создать на родной российской земле западную замковую архитектуру непонятного стиля не обошло и владельцев этот строения. Дом был трехэтажным и выглядел довольно большим. Его украшали башенки и портики, стрельчатые и арочные окна, нависающие декоративные балкончики и прочая модная дребедень. Однако, даже больше чем сам дом, меня интересовал высокий бетонный забор с колючей проволокой и телевизионные камеры по углам участка. Прямоугольный, вытянутый участок не меньше чем в гектар короткой стороной почти вплотную подступал к лесу. Съемки делались летом, и разобрать, насколько густой лес, я не мог, да это сейчас, когда опала листва, уже не имело решающего значения.
Отложив осмотр предполагаемого места действия до встречи с "натурой", я опять стал перечитывать милицейские донесения, а "сладкая парочка" продолжала пребывать в ванной комнате. Я только мог догадываться, как словесные дебаты постепенно перешли в другое качество, тем более, что вскоре лязгнула защелка захлопнувшейся двери, и шума душа сделалось не слышно. Мне осталось только предположить, что "на дело" мы пойдем все-таки втроем. Время приближалось к обеденному, когда переговоры в ванной комнате наконец подошли к концу. Я вопросительно посмотрел на раскрасневшихся сограждан. Андрей прятал глаза и покашливал, стараясь выглядеть независимым. Оля казалась спокойной и умиротворенной. Безо всякой бравады от одержанной победы она буднично объявила:
- Мы с Андрюшей подумали и решили, что нам не стоит расставаться. Ты не беспокойся, я вам мешать не буду, - добавила девушка, вероятно, решив, что без аргументов, убедивших жениха, я могу попытаться разрушить с таким трудом достигнутую гармонию.
- Ты взрослый человек, тебе самой и решать, - без возражений согласился я, решив, что спорить вместо обеда голодно и непродуктивно. - Вы как насчёт поесть?
- Естественно, "за", - подал голос сломленный участковый.
- Тогда идите на кухню и готовьте еду, - мстительно распорядился нехлебосольный хозяин.
- Я все сама приготовлю, мне помощи не надо, - поспешила согласиться с ролью кухарки благородная победительница, - а ты, Андрюшенька, лучше отдохни, а то ты какой-то бледненький!
"Как он еще на ногах у тебя держится", - подумал я, глядя на "бледненького" жениха.
Оля ринулась на кухню и тут же загремела сковородками, Андрей же, очередной раз вежливо кашлянув в кулак, встал у меня за спиной и начал вглядываться в монитор.
- Нашел что-нибудь интересное?
Я отрицательно покачал головой и опять знаком показал, что боюсь прослушивания. Андрей пренебрежительно махнул рукой, но, чтобы успокоить мою подозрительность, включил на полную мощность звук телевизора.
- Я рассматривал подступы к дому, - решив, что в таком грохоте мой голос разобрать будет невозможно, сказал я, - пока ума не приложу, как нам к нему подобраться.
- На месте сориентируемся, - легкомысленно успокоил меня лейтенант. - Нам важнее незаметно выбраться отсюда.
- Думаешь за домом следят?
- Очень может быть.
- Ты же сам говорил, что ваши менты присматривают за двором, и если посторонний человек будет торчать…
- Чтобы следить за подъездом, необязательно торчать во дворе, - перебил меня Андрей. - Можно нанять кого-нибудь из жильцов или снять в вашем доме комнату. За бабки люди сейчас мать родную продадут.
- Так что же делать?
- Ну, замаскируемся как-нибудь. У тебя одежда есть?
- В каком смысле одежда, моя или театральная? Кое-что, конечно, подобрать можно, но чтобы не узнали… Вряд ли…
- Вот это действительно проблема… - задумчиво произнес собеседник. - Особенно с Олей, тряпки твоей жены ей малы…
- С Олей мы, пожалуй, вопрос решим, - ответил я, вспомнив о своей подружке-соседке. - У Марины из соседней квартиры такая же комплекция, можно у нее что-нибудь позаимствовать.
- Вот это дело…
- Да и мы сможем разжиться, - обрадовался я своей находчивости, своевременно вспомнив, что Марина хранит и вещи покойного отца, и остатки гардеробов своих многочисленных мужей. - У нее полно всяких тряпок, несколько шкафов набито.
- Человек надежный?
- Ну, если пытать будут, то, наверное, сознается, а просто так трепаться не станет.
- Тогда иди, договаривайся, - распорядился офицер.
- Сейчас она на работе, обычно приходит часам к четырем, тогда и схожу, - пообещал я и, посчитав разговор оконченным, приглушил звук телевизора.
- Вы что, оглохли? - поинтересовалась вошедшая в этот момент в гостиную Оля и вообще выключила телевизор. - Господа, кушать подано, идите мьггь руки.
Обед, на скорую руку приготовленный Ольгой, назвать роскошным было нельзя, так же, как и вкусным. Он был ближе к понятию "съедобный". Однако, голод, как известно, не тетка, и расправились мы с ним по-армейски быстро. Повариха, по-моему, ждала комплиментов своим кулинарным способностям, но дождалась их только от части аудитории. Я в этом подхалимском действе участвовал только в мимической форме, неопределенными кивками поддерживая славословия Андрея.
- Пожалуй, теперь по русскому обычаю после сытного обеда неплохо бы немного соснуть, - риторически высказался жених, отводя в сторону блудливый взгляд.
- Да, я тоже немного устала, - поддержала его невеста, глядя почему-то на меня чистыми, невинными глазами.
Я хмыкнул про себя и напомнил, что нам предстоит сегодняшней ночью. Однако, влюбленные мой намек предпочли не понять и поспешно удалились в спальню.
Мне осталось уйти в кабинет и развлекать себя чтением. Я взял томик с письмами Чехова и погрузился в жизнь и события прошлого века. Однако, на письме Антона Павловича Суворину дрема победила чеховский талант, и я незаметно для себя заснул. Атмосфера любви и сексуальности не оставила меня равнодушным. Подсознание дало определенную команду, и мне начало сниться что-то сладострастное. К сожалению, поспать удалось недолго, телефонный звонок вернул меня к грубой, неромантической реальности.
- Слушаю вас? - хрипло произнес я, теряя нить сновидения.
- Мне Алексея Григорьевича, - произнесла трубка незнакомым голосом.
- Да, я вас слушаю, - сказал я, пытаясь еще на несколько мгновений погрузиться в прерванный сон.
- Как вам понравились наши предупреждения? - поинтересовался незнакомец.
Я окончательно пришел в себя, понял, о чем идет речь, и честно сознался:
- Совсем не понравились.
- Это хорошо, что вы вовремя одумались. Иван Иванович предлагает вам отдать известный предмет, а взамен гарантирует безопасность.
Мне очень захотелось послать своего абонента очень и очень далеко, однако, я не стал поддаваться эмоциям и предложил торг:
- Об отдать не может быть и речи, тем более, что вы причинили мне значительный материальный и моральный ущерб.
Собеседник неумело, как-то редко, с придыханием засмеялся. Пока мы разговаривали, я пытался представить этого человека и составить, как говорится, его "психологический" портрет. Одновременно я активизировал файл с членами группировки и отщелкивал их оперативные и тюремные фотографии.
- Ты, фраерок, видать не понял, с кем имеешь дело…
Судя по голосу, тембру речи и манере говорить, звонивший был предположительно средних лет, крупный мужчина с тяжелой челюстью, слова он произносил не очень четко, как будто держал во рту жевательную резинку, а челюсть мужественно выпячивал вперед. Имел старый тюремный стаж - отсюда и обращение "фраерок", будь он моложе, обозвал бы меня "козлом" или "лохом".
- Почему же… - неопределенно протянул я, - но деньги есть деньги…
Подходящих по возрасту и внешности людей в группе Поэта, было двое, один со среднем образованием, другой с начальным.
- И сколько же ты хочешь? - насмешливо поинтересовался собеседник.
- Много хочу, пять штук машина, штука ракушка, а за железяку по независимой экспертной оценке, думаю не меньше лимона, понятно зелеными.
- Ну, у тебя и аппетит! - опять неумело засмеялся абонент. - А если мы эксперта перекупим или напугаем и он…
- Это несерьезный разговор, Эдуард Леонидович. Советую как следует обдумать мое предложение…