Она нахмурилась, дожидаясь, пока дверь решит, что посетительницу можно впустить. Слишком много дел. Наверное, вид у нее сейчас ужасный, но пока что жизнь катилась по более безумным и ошеломляющим рельсам, чем обычно.
«Когда я в последний раз входила в эту дверь, на моей совести еще не было ни одного убитого». Эта мысль или другие, весьма на нее похожие, созревали в Дульсинее несколько дней. Она не сомневалась, что справлялась с ними хорошо, но ей не с чем было сравнивать. Тем не менее Дульси не страдала от чувства вины. Наверное, все было бы иначе, окажись жертвой кто‑либо из тех, кого она хорошо знала, а не мелкий колумбийский хакер, нанятый Дредом.
Кстати, она уже несколько лет предчувствовала, что такого не избежать. В этом бизнесе нельзя добиться успеха, не вступая в близкую связь с насилием – во всяком случае, его не удается избегать вечно. И все же Дульси полагала, что ее первым опытом убийства станет наблюдение за тем, как это проделывает кто‑то другой, а не убийство собственными руками. Она снова отогнала докучливую мысль, но воспоминание о незрячих глазах Антонио Челестино – как до, так и после выстрела – вряд ли изгладится быстро…
Дверь квартиры, неспособная отличить новую Дульси, застрелившую Челестино, от прежней Дульси, которая этого не делала, с шипением отодвинулась. Когда она пересекла луч, дверь выждала ровно полторы секунды и закрылась. Кошка Джонс вышла из двери спальни, потянулась и неторопливо направилась к хозяйке – словно та не отсутствовала почти две недели.
Дульси бросила сумку на пол и наклонилась, чтобы погладить любимицу. Джонс потерлась о лодыжки хозяйки и столь же неторопливо отправилась по своим делам. Пушистые бока – широкие, как у персидской породы, но с унаследованной от матери сиамской окраской – были по‑прежнему упитанными. Значит, Чарли, соседка снизу, кормила ее как следует.
На стенном экране пульсировал розовый огонек, однако Дульси проигнорировала сигнал. Она не просматривала новые сообщения с тех пор, как села на самолет в Картахене, и не торопилась это сделать. Ее уже несколько дней изводило ощущение, будто она все не может как следует отмыться, и бог свидетель, что в ближайшие минуты Дульсинея Энвин будет занята.
– Приоритетное сообщение, – произнес негромкий мужской голос, источник которого включился после того, как дверь открылась и закрылась. – Вам пришло приоритетное сообщение.
– Черт… – Дульси отбросила спадающую на глаза челку и потерла лоб. Неужели опять Дред, и так скоро? Внутри нее начало закипать раздражение. – Воспроизведи сообщение.
На экране появилось уродливо‑красивое метрового размера лицо ее нынешнего нанимателя, обрамленное длинными, гладкими и влажными волосами. Он выглядел так, словно нажевался хата– весь возбужденный и гудящий, как провод под напряжением.
– Дульси, позвони мне, как только приедешь. Это очень, чрезвычайно важно, – произнес Дред на экране.
– Господи, ни минуты покоя!
Она приказала экрану связаться с отправителем и стряхнула с ног туфли.
Дред возник на экране почти немедленно:
– У нас проблема.
– Разве подпрограммы не работают? – Перед отъездом из Колумбии она запрограммировала и оставила Дреду несколько «автоответчиков» – программок, которые имитировали поведение человека и позволяли на короткое время оставлять сима‑марионетку без присмотра, при этом сам сим казался активным и чем‑то занятым. Серьезной проверки такая уловка не выдержала бы, но «автоответчика» вполне хватало, чтобы дать «кукловоду» возможность поспать и ненадолго отвлечься от управления симом.
– Все работает прекрасно. Но группа разделилась. Та африканка и ее приятель‑обезьяна куда‑то подевались. Возможно, утонули. Рыбы в реке просто взбесились, лодка перевернулась, и оставшаяся часть группы выбралась на берег.
Но группа разделилась. Та африканка и ее приятель‑обезьяна куда‑то подевались. Возможно, утонули. Рыбы в реке просто взбесились, лодка перевернулась, и оставшаяся часть группы выбралась на берег.
Дульси глубоко вдохнула, набираясь терпения. Мужчины, какими бы они ни были умными и могущественными, иногда не могут не вести себя как мальчишки – увлекаются, забывая, что это всего лишь игры.И только женщины всегда помнят о том, что действительно важно: время от времени принять ванну и вымыть волосы.
– Но наш сим находится с основной группой?
– Да, сейчас все собрались вместе, за исключением тех двоих. Но компания явно в опасной ситуации, и мы в любую минуту можем потерять всех. А мне нужно провести расследование кое‑каких вещей, о которых они уже упоминали. Я не могу этим заняться, пока управляю симом.
– А не может это подождать еще час? Конечно, ты устал, но я только что вернулась и должна что‑нибудь перекусить, пока не упала в обморок. – Мужчина не поймет желания принять ванну, зато желание поесть – всегда.
Он смотрел на нее несколько секунд. Выражение темнокожего лица Дреда намекало на неизбежную вспышку гнева или как минимум резкую критику, но он улыбнулся, блеснув зубами:
– Конечно. Извини.
Дульси с трудом понимала этого человека. Его странные реакции вроде последней вспышки, ребячество псевдонима
– Перезвони, когда будешь готова. – Дред отключился. Дульси взглянула на Джонс – кошка вернулась и терпеливо сидела возле ее затянутых в чулки ног.
– Быстро, быстро, быстро, – пожаловалась ей Дульси. – Вечно он торопится.
Кошка прикрыла круглые глазищи. Похоже, согласилась с тем, что так дела не делаются.
Ее рыжие курчавые волосы скрыл тюрбан‑полотенце, а все еще влажную, но восхитительно чистую кожу ласкал самый мягкий из халатов. Приподняв ноги, Дульси вытянулась на кушетке с тюбиком мангового йогурта в руке. Джонс уютно (во всяком случае, уютно для хозяйки) расположилась у нее на бедрах.
«Взгляните‑ка на меня, – подумала Дульси. – Я застрелила человека. Не всякий мужчина на такое способен. А теперь взгляните на меня еще раз. Я такая спокойная». Она легла таким образом, чтобы поза отражала столь впечатляющую силу духа.
– Можешь перезвонить, – приказала Дульсинея настенному экрану.
На нем снова возник Дред, на сей раз в треть натуральной величины и гораздо меньше смахивающий на маньяка.
– Они сейчас все спят, поэтому особой срочности нет. А наша марионетка смотрится отлично – то похрапывает, то пошевеливается. Ты хорошо поработала.
– Спасибо.
– Ты взяла что‑нибудь поесть? – Его темные глаза скользнули по прикрытому халатиком телу тем самым взглядом, который она находила одновременно и сексуальным, и отталкивающим. – Хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы ввести тебя в курс дела.
– За меня не волнуйся, – Дульси помахала тюбиком йогурта. – Выкладывай.
Дред начал с того момента, когда она передала ему утром управление марионеткой (беглецы тогда еще плыли на корабле, превратившемся в лист), и рассказал обо всех последующих событиях, делая особый упор на поступках и словах их виртуального персонажа.
– Нам надо серьезно заняться поиском агентского оборудования, позволяющего делать субвокализованные [2]заметки в реальном времени, – добавил он. – В противном случае, если произойдет много разных событий, мы можем упустить некую важную подробность после передачи управления друг другу, и сима разоблачат.