Седовласого я не знал. Не знал я и полного, рослого мужчину
вчерном,лоснящемсясоспиныкостюмеисширокимихозяйскими
движениями.
-- Вот этот диван? -- спросил лоснящийся мужчина.
-- Это не диван,--угрюмосказал Корнеев.-- Это транслятор.
-- Дляменяэтодиван,--заявил лоснящийся,глядя в записную
книжку.-- Диванмягкий,полуторный,инвентарныйномеродиннадцать
двадцать три. -- Он наклонился и пощупал.
-- Вот он увасвлажный,Корнеев,таскалиподдождем.Теперь
считайте:пружиныпроржавели,обшивкасгнила.
-- Ценность данного предмета,-- как мне показалось, издевательски
произнес горбоносый Роман,-- заключается отнюдь не в обшивке и даже не
в пружинах,которых нет.
-- Выэтопрекратите,Роман Петрович,-- предложил лоснящийся с
достоинством. -- Вы мне вашего Корнеева не выгораживайте. Диван проходит
уменяпомузею и должен там находиться...
-- Это прибор,-- сказал Корнеев безнадежно.-- С ним работают...
-- Этого я не знаю,-- заявил лоснящийся. -- Я не знаю, что это за
работа с диваном.
-- А мы вот знаем,-- тихонько сказал Роман.
-- Вы это прекратите,-- сказал лоснящийся,поворачиваясь к нему.
-- Вы здесь не в пивной, вы здесь в учреждении. Что вы собственно имеете
в виду?
-- Я имею в виду, что это не есть диван, -- сказал Роман. -- Или, в
доступной для вас форме,это есть не совсемдиван.Этоестьприбор,
имеющийвнешностьдивана.
-- Я попросилбыпрекратитьэтинамеки,--решительносказал
лоснящийся. -- Насчет доступной формы и все такое. Давайте каждый делать
свое дело.Мое дело -- прекратить разбазаривание, и я его прекращаю.
-- Так,--звучносказалседовласый.Сразусталотихо.-- Я
беседовалсКристобалемХозевичемисФедоромСимеоновичем.Они
полагают,чтодиван-транслятор представляет лишь музейную ценность.В
свое время он принадлежал королю Рудольфу Второму,так что историческая
ценность его неоспорима.Кроме того, года два назад, если память мне не
изменяет, мы уже выписывали серийный транслятор... Кто его выписывал, вы
непомните,МодестМатвеевич?
-- Одну минутку,-- сказаллоснящийсяМодестМатвеевичистал
быстролистатьзаписнуюкнижку.--Однуминуточку...Транслятор
двухходовойТДХ-80ЕКитежградскогозавода...Позаявкетоварища
Бальзамо.
-- Бальзамо работает на нем круглосуточно,-- сказал Роман.
-- Ибарахло этот ТДХ,-- добавил Корнеев.-- Избирательность на
молекулярном уровне.
-- Да-да,--сказалседовласый.-- Я припоминаю.Был доклад об
исследовании ТДХ.Действительно, кривая солективности не гладкая.
-- Да-да,--сказалседовласый.-- Я припоминаю.Был доклад об
исследовании ТДХ.Действительно, кривая солективности не гладкая... Да.
Аэтот...Э...Диван?
-- Ручной труд,-- быстро сказал Роман. -- Безотказен. Конструкции
Льва Бен Бецалеля. Бен Бецалель собирал и отлаживал его триста лет...
-- Вот!-- сказал лоснящийся Модест Матвеевич.--Воткакнадо
работать! Старик, а все делал сам.
Зеркало вдруг прокашлялось и сказало:
-- Все оне помолодели,пробыв час в воде, и вышли из нее такими же
красивыми,розовыми,молодыми и здоровыми, сильными и жизнерадостными,
какими были в двадцать лет.
-- Вот именно, -- сказал Модест Матвеевич. Зеркало говорило голосом
седовласого.
Седовласый досадливо поморщился.
-- Не будем решать этот вопрос сейчас, -- произнес он.
-- А когда?-- спросил грубый Корнеев.
-- ВпятницунаУченомсовете.
-- Мы не можем разбазаривать реликвии, -- вставил Модест Матвеевич.
-- А мы чтобудемделать?--спросилгрубыйКорнеев.
Зеркало забубнило угрожающим замогильным голосом:
Видел я сам, как, подобравши черные платья,
Шла босая Канидия, простоволосая, с воем,
С ней и Сагана, постарше годами, и бледные обе.
Страшны были на вид. Тут начали землю ногтями
Обе рыть и черного рвать зубами ягненка...
Седовласый, весь сморщившись,подошел к зеркалу,запустил внего
рукупо плечо и чем-то щелкнул.Зеркало замолчало.
-- Так,-- сказал седовласый.-- Вопрос о вашейгруппемытоже
решимнасовете.Авы...--Полицу его было видно,что он забыл
имя-отчество Корнеева,-- вы покавоздержитесь...э...отпосещения
музея.
С этими словами он вышелизкомнаты.Черездверь.
-- Добились своего, -- сказал Корнеев сквозь зубы, глядя на Модеста
Матвеевича.
-- Разбазариватьнедам,--короткоответил тот,засовывая во
внутренний карман записную книжку.
-- Разбазаривать! -- сказал Корнеев. -- Плевать вам на все это. Вас
отчетностьбеспокоит.Лишнююграфувводитьнеохота.
-- Вы это прекратите,-- сказал непреклонный Модест Матвеевич.--
Мы еще назначим комиссию и посмотрим,не повреждена лиреликвия...
-- Инвентарныйномеродиннадцатьдвадцатьтри,--вполголоса
добавил Роман.
-- В таком вот аксепте, -- величественно произнес Модест Матвеевич,
повернулся и увидел меня.