Лорен положил ордер в нагрудный карман, на прощание пожал судье руку и вышел из кабинета через другую дверь. Его просто переполняло счастьем и гордостью, осознанием того, что при необходимости перед ним распахиваются любые двери.
Тем временем Киприано достал с полицейских складов так называемый «тук‑тук»: свинцовую трубу трех футов длиной и шести дюймов диаметром. Ее полость залили бетоном, а по бокам приделали ручки и использовали специально для вышибания дверей. Кто‑то уже умудрился с обоих торцов трубы наклеить улыбающеся рожицы.
Лорен ехал в Эль‑Пинто в машине Киприано, а двое других офицеров следовали за ними в другой машине. Коротышка и его заместитель присоединились к ним на «бронкосе» с четырьмя ведущими колесами, который в департаменте шерифа предусматривался специально для сельских дорог, отличавшихся ужасным покрытием. Чтобы попасть в Эль‑Пинто, пришлось сначала ехать на запад по 81‑му шоссе, затем на север – по 103‑му, мимо маленького жилого городка Виста‑Линда, где проживали в основном работники Лаборатории высоких технологий. Их просторные дома стояли на бесплодной бурой земле за невысокими кирпичными заборами. За ними простирались акры неосвоенной земли, заросшей американской юккой и колючей грушей. На крышах домов стройными рядами чернели панели солнечных батарей. В северной части городка находилась торговая улица, места на стоянке здесь явно не хватало. Еще один удар по торговому бизнесу старого города.
– Этим людям, – заметил Лорен, – похоже, нравится их обособленность. Сначала они строятся на огромных территориях, а потом огораживаются забором.
Даже несмотря на то, что уволенные шахтеры распродавали свою недвижимость по баснословной цене, переселенцы, решившие обосноваться в Аточе, неохотно покупали дома в старом городе. Крохотные и потому неудобные, они в основном стояли на таких же маленьких клочках земли. Вот уж где шагу некуда ступить без того, чтобы не столкнуться с кем‑нибудь из домочадцев или соседей. Работникам Лаборатории это не нравилось.
Киприано прикурил сигарету от автомобильной зажигалки.
– Они из больших городов, а там сосед жаждет убить соседа. Поэтому никто ни с кем и не общается, – без тени сомнения выпалил он.
– Думаешь, эти маленькие кирпичные заборчики спасут их?
– У них свои законы, не имеющие отношения к отбросам общества.
– Отбросы – это они сами со своей коммуной.
– Это точно.
– Да все они, – Лорен почувствовал подступающий приступ ярости, – никогда не объединились бы в свою коммуну, если бы она накладывала на них какие‑нибудь обязательства. Как дачники, они ничем не связаны друг с другом, приехали‑уехали.
«Даже пастор Рики и тот туда же, – вдруг подумал Лорен, – со всеми своими разглагольствованиями о невмешательстве в дела ближних».
– Уж тут ты прав, шеф.
– Просто болтаются взад и вперед, толкутся без дела. – Лорену понравилось сравнение с дачниками и хотелось еще немного поговорить на эту тему.
– Только и успевают компостировать билеты в своем чертовом бесконтактном поезде.
– А возят «дипломаты», набитые деньгами.
– Ага‑а, – плохое настроение Лорена постепенно улетучивалось. – Эти огромные кучи денег они держат прямо у себя дома.
И наверное, из‑за международной конкуренции Лаборатория считалась собственностью консорциума из нескольких концернов, занимающихся высокими технологиями. Они делили поровну риск и прибыль, зарабатывая десятки миллионов на новых сверхпроводниках. Жилой городок субсидировался из средств кредитного фонда самой корпорации. Деньги выдавались на каждую отдельную семью, покупки делались только на торговой улице. В магазин они ходили просто совершить финансовую операцию, им и в голову не приходило, что это повод пообщаться с соседями.
Деньги выдавались на каждую отдельную семью, покупки делались только на торговой улице. В магазин они ходили просто совершить финансовую операцию, им и в голову не приходило, что это повод пообщаться с соседями. «Да, пожалуй, это попытка создать новую культуру, без обычных человеческих связей, – думал Лорен, – уже десятилетия они пытаются жить отдельно, по своим законам, и мы, похоже, к этому привыкли».
– Помнишь, мы сами голосовали за то, чтобы их развитие никак не затрагивало старого города, – словно откликнулся на его мысли Киприано.
– Тогда почему нам приходится больше платить за воду и канализацию после объединения наших систем водоснабжения? У нас и до них были и вода, и канализация. Если уж живете отдельно в собственном городке, так и живите, мы‑то почему должны за это платить?
– Может, они решили по‑товарищески разделить с нами расходы? – хмыкнул Киприано.
– Как же, просто хотят нас облапошить. Заключают с нами какие‑то хитроумные сделки, как наши предки в свое время – с индейцами. И когда мы спохватимся, будет уже поздно – окажемся в резервации, как Джордж Джилено.
Киприано со всей силы пульнул сигаретой в окно. Сравнение с Джилено явно ему не льстило.
– Ты так устроишь пожар, – заметил Лорен.
– За нами «хвост», – отозвался Киприано, – один из тех джипов.
– Черт их подери. Наши с тобой машины – под их постоянным наблюдением.
– Может, позвонить Биллу Пашиенсу, пусть прикажет своим людям прекратить это дурацкое преследование?
– С тем же успехом можно попросить Пашиенса выстрелить себе в задницу.
Они проехали по мосту через блуждающую между холмами Рио‑Секо, потом под сверкающей на солнце эстакадой с полотном для маглева. Справа от Лорена убегала назад Виста‑Линда. Слева остался въезд в Лабораторию высоких технологий, хорошо размеченный, со светофором. На светофоре горел зеленый. Дальше 103‑е шоссе вырождалось в узкую, без обочин, дорогу с двухрядным движением. Асфальт пестрел рытвинами и заплатками. Слева тянулся забор Лаборатории высотой в двадцать футов из сетки‑рабицы. Из‑за забора выглядывала длинная череда холмов, закрывавших ускорители и несколько приземистых зданий землистого цвета.
Иногда, по ночам, во время экспериментов, все небо освещалось яркими вспышками, сопровождавшимися сильным грохотом.
Стреляют по Небесам, ужасался в таких случаях Лорен. Остается только надеяться, что Небеса не ответят тем же.
Лорен почему‑то вспомнил, как на одной из предвыборных листовок Коротышки кто‑то выбил из 22‑мм винтовки нехорошее слово. Высокие горы, массивные вулканические плиты двинулись ближе, облака отбрасывали на зеленую траву тени, похожие на масляные пятна. Вдали полыхало, сразу в трех местах валил дым. Лесные пожары в основном были делом рук беспечных туристов. В отблесках пожарищ сверкали на солнце пожарные вертолеты.
«Еще несколько недель, и мы с Джерри выберемся полазить по этим крутым хребтам, – мечтал Лорен. – Может, подстрелим одного‑двух оленей. Если, конечно, после пожаров хоть что‑нибудь останется».
Лорен вернулся к реальности и в радостном возбуждении представлял себе Робби Киснероса. Тот опускал перед ним стволы своего обреза от охотничьей винтовки двенадцатого калибра.
Он просто млел от удовольствия, снова и снова прокручивая в голове эту чудесную картину.
Эль‑Пинто был центром серебряной лихорадки в 90‑х годах прошлого века. Этот городок, зажатый в темном узком каньоне, окружали горы вулканического происхождения. От первоначального поселения ничего не осталось, оно сгорело еще восемьдесят лет назад. Городок не сохранил себя как экзотический туристический центр. Сейчас там в радиусе десяти миль, пожалуй, больше насчитывалось персональных компьютеров и спутниковых антенн, чем ватерклозетов.