Я уж жалею об этом разговоре, ты будешь разочарован. Наши предки были… алхимиками… Да, да, не смейся. В этом самом доме, в его подвале сотни лет терпеливо работали и мой прапрадед, и прадед, и дед, а потом и мой отец. И я немного… Мы работали тайно.
Только иногда из Вестфалии приезжали к деду знакомые алхимики, и тогда в доме устраивались диспуты. Возможно, я не стал бы никогда инженером‑химиком, если бы в детстве не наслышался легенд и рассказов о старых алхимиках и если бы иногда не помогал деду в его кропотливой таинственной работе.
Отец подошел к аккуратно сложенным на полу книгам, тем, что мы нашли в его кабинете.
– На наше счастье, солдаты кайзера неважно разбираются в книгах. Самое ценное осталось. Помоги достать мне этот толстый том… Видишь надпись?
Книга принадлежала твоему прапрадеду. Это знаменитое сочинение Иогана Исаака Голландца – настольная книга каждого алхимика.
Я достал толстенную запыленную книгу. С ее разбухших ворсистых страниц на меня глядели замысловатые значки, удивительные фигуры, символы. Некоторые из них показались мне знакомыми.
– Я их видел где‑то, – сказал я.
– Видел? Ну конечно, вероятно, в учебнике химии, – Нет, в учебнике изображен алхимик, такой растрепанный старик, важный и оборванный, рядом с какими‑то колбами… Но что написано в этой книге? Здесь попадаются латинские слова.
– Да, в этой книге кое‑что написано словами. Считаюсь, что это тем хуже для ее автора. У нас в доме когда‑то была знаменитая «Либер мутус», так в ней не было ни единого слова – только значки и символы. Она так и называлась «Немая книга» – «Либер мутус» по‑латыни.
– Неужели их можно разобрать, эти закорючки и фигурки? Отец, прочти хоть одну фразу!
– Не знаю, смогу ли. Ведь я давно, очень давно не занимался этой театрально‑величественной и удивительно жалкой «наукой»… Ну вот, здесь начертана одна из изумрудных таблиц Гермеса Триждывеличайшего*. В ней изложен один из способов приготовления золота…
(Объяснения слов, отмеченных в тексте звездочкой, даны в конце книги, в «Примечаниях»)
Отец окинул страницу быстрым, но внимательным взглядом, и я почувствовал, что у него многое, очень многое связано с этой книгой, с каждым ее еловом, с каждым значком.
– Вот видишь, Карл, – сказал отец, – кружок с точкой посередине?.. Это знак золота, но он же обозначает и Солнце.
– А рядом Луна!
– Знак Луны обозначает серебро.
– А это я знаю – это планета Марс. Кружок – щит бога войны, и стрелка – его копье.
– А так как и то и другое лучше всего делать из железа, то знак Марса в алхимической тайнописи и обозначает железо.
– Но как это читается?
Отец откинулся, отодвинул от себя книгу и с каким‑то особенным чувством, в какой‑то особенной манере – я не сразу понял, что именно поразило меня, – начал читать:
– «Это верно, без обмана, истинно и справедливо. Его отец Солнце, его мать Луна… Ветер носил его в своем чреве, Земля его кормилица. Отдели Землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством, и ты получишь славу мира, и всякий мрак удалится от тебя…»
Незнакомые, необычные сочетания слов, непривычные интонации, и главное – отец читал книгу на память, его глаза были закрыты.
Я медленно перелистывал страницы.
– Ты помнишь всё на память? Всё‑всё?
– Я и сам удивился, – ответил мне отец. – Ведь прошло много лет. Я вспоминаю свое детство, свою молодость… Да что говорить, мне и шести лет не было, когда отец стал приучать меня к Великому Деланию… Великое Делание! Какое горькое и смешное, бесполезное и чудесное заблуждение!.
. Да, Меканикусы сотни лет искали способ искусственного приготовления золота, искали настойчиво. Мы были известны среди алхимиков. Некоторые опыты проводились из поколения в поколение – от деда к внуку, от отца к сыну… Понимаешь, Карл?
Один опыт, который длится сотню лет! Среди Меканикусов были аптекари, были купцы, но все свободное время твои предки проводили внизу, в подвале. Да, да, в том самом подвале, куда ты иногда ходишь мечтать и фантазировать. Но, знаешь, я не жалею ни о чем… Мое раннее, очень раннее знакомство со старинными алхимическими приемами оказалось пресерьезной школой современного химического эксперимента и анализа. Я удивлял своих учителей, образованных, настоящих химиков, не алхимиков. «Какие руки, Юстус Меканикус, говорили они мне, что за глаза!» Они не знали, что у меня руки наследника десятка алхимиков, что моя наблюдательность химика вырабатывалась в том возрасте, когда другие дети не могут самостоятельно зашнуровать свои башмаки и утереть собственный нос…
Я положил свою руку рядом с рукой отца, и мы переглянулись. У нас были одинаковые, очень схожие по своему складу руки. Они были не похожи на руки других людей. Очень ширококостые, но с длинными пальцами. Во Франции мне не раз говорили: «Ну и лапы! А ну, Карл, сожми кулак!» И правда, у меня, пятнадцатилетнего мальчишки, кулак был таким, какой не всегда встретишь у взрослого мужчины.
– Быть тебе химиком! – вдруг сказал мой отец. – Поверь, химия не такая уж неинтересная наука, если столько Меканикусов служили ей всей своей жизнью. Я не буду тебя неволить, но… – Отец вновь открыл книгу и медленно ее перелистывал.
– Отец, – сказал я, – отец, эти значки я видел там, внизу, в нашем подвале…
– В этом нет ничего удивительного.
– Они написаны на стене. Прямо на кирпичах.
– Но подвал был оштукатурен перед войной!
– Там сошла штукатурка, откололась…
Отец взял фонарь, и мы спустились вниз. Я провел отца мимо бочек из‑под вина и стеклянных бутылей, к полуразвалившейся печи с вмазанными в нее стеклянными трубками.
– Это атанор, – сказал отец, – печь старых алхимиков… Так где же ты видел надпись?
Я показал ему то место, где осыпалась штукатурка. Узкий луч света падал из окна, выходившего во двор. На кирпичах темнели значки и буквы. Лицо отца стало серьезным.
– Принеси‑ка мне молоток, – попросил он.
Я вихрем вылетел из подвала, а когда вернулся, отец подобранным в мусоре ломом уже осторожно и неторопливо обивал штукатурку. Потом он тщательно зарисовал значки. Мы вернулись в кабинет.
– Действительно, здесь есть надпись, и она, по‑видимому, имеет смысл. Так, буква "Z"… В сочетании с соседними она обозначает «замазывание». Но я не вижу знака Великого Делания. Неужели надпись не имеет отношения к алхимии?
Почти все мои соученики во время войны эвакуировались во Францию, Швецию или Англию. Они привезли оттуда с собой неизвестные нам раньше игры, чужеземные привычки. Я никому из них не рассказывал о том открытии, которое я сделал.
Мне было так приятно иметь свою собственную тайну.
Как‑то вечером отец позвал меня.
– Карл, – сказал он, – а ведь я прочел надпись, что была на кирпичах. Она читается, как ребус, и буква "Z" действительно обозначает «замазывание»., Я все время искал указания на какой‑нибудь химический процесс, поэтому никак не мог расшифровать. Вот что надпись означает…
Отец протянул мне испещренный значками листок бумаги; внизу стояли слова:
УХОЖУ К ГЁЗАМ. ВСЕ СКРЫТО ПОД КАМНЕМ
Меканикус Адепт.
– Адепт?
– Да, семейное предание говорит, что Меканикусы были адептами, то есть счастливыми обладателями философского камня*.