Контролируется давление на
поверхностях диска, и атмосфера толкает диск в сторону более низкого давления.
Этот принцип позволяет передвигаться с очень большой скоростью, поскольку нет
звукового барьера: аппарат фактически движется не в воздухе, а в области
частичного вакуума, в самом его эпицентре...
Ее глаза встретились с моими, и она остановилась.
-- Ну, это я так, между прочим, -- сказала она. -- Суть дела в том, что мне
предлагают работать в подразделении нашей компании, которое находится в будущем
времени, на несколько столетий впереди. Но оно все же остается параллельным
вашему времени, и я подумала, что, может быть, вы согласитесь немного рассказать
мне о нем, то есть о времени, в котором вы живете. Мне мельком показали ваш мир,
и это потрясающе, но там повсюду масса высокой технологии, и я должна сознаться,
что не привыкла к такому...
Мне следовало рассказать ей хотя бы о некоторых преимуществах и недостатках
жизни среди более высоких, чем в Даксфорде, технологий; но прежде чем моя
вежливость призвала на помощь разум, я выпалил:
-- Не соглашайтесь.
От удивления у нее даже рот раскрылся, а глаза вопросительно уставились на
меня.
-- Ричард, я не просила вас принимать решение. Я надеялась, что вы можете...
-- Ох, простите меня, -- сказал я, -- как глупо с моей стороны.
Я стал искать объяснение и сразу же нашел его:
-- Лаура, я беглец. Я бежал от высоких технологий. И поэтому я здесь. В том
мире, где я живу, мой малыш Каб устарел почти на семьдесят лет, это антиквариат.
Все остальное...
Она кивнула. Стоило ли мне продолжать?
-- Это большая возможность, -- сказала она.
-- Возможность... чего?
-- Ну, учиться. Расти. Изменяться.
-- Вы летаете на Киттене, не правда ли?
-- Да, -- растерянно кивнула она. -- Компания очень охотно помогает нам в
летной практике. Разрешение на полеты класса А я получила еще год назад.
-- Так вот, если вы отправитесь в двадцать третье столетие, то будете
проектировать диски, летающие с гиперскоростью. Где же ветер?
Она внимательно всматривалась в мое лицо.
-- Вы будете скучать по нему, -- продолжал я. -- По грохоту четырех
цилиндров и свисту деревянного пропеллера, по пению ветра в натянутых тросах. Вы
будете скучать по всем людям, которые знают эту музыку, которые создают ее.
-- А если я остаюсь здесь, если я не отправлюсь в то столетие, то не буду ли
я скучать по высокой технологии? Почему вы об этом не спрашиваете?
Ее глаза неотступно следили за моими.
-- Да, я должен был спросить об этом.
Ласковый ветер прикоснулся к нам, взъерошил траву, потом разгладил ее,
разровнял и оставил в покое. Лаура тоже успокоилась.
-- Скучаешь за тем, от чего твое сердце отказалось, -- сказала она.
-- По-моему, вам не нужен был совет, Лаура.
-- Ой, как вы ошибаетесь! -- воскликнула она.
Затем, помолчав, сказала задумчиво:
-- Вы мне очень помогли. Я никогда этого не забуду.
К моему удивлению, она вдруг шагнула вперед и чмокнула меня в щеку.
Я не споткнулся и не ударился, но ощущение было такое, словно я
поскользнулся и свалился с ветки какого-то зачарованного дерева. Целый и
невредимый, я открыл глаза.
Целый и
невредимый, я открыл глаза.
Угли в камине осыпались под решетку серым птичьим пухом. Старые часы тикали
все так же. Не прошло и часа.
На улице стемнело и начался дождь. Мой кулак, крепко сжатый вокруг латунного
логотипа компании, оказался пустым. В противоположность сердцу -- оно было
странным образом переполнено.
Лаура Бристоль примет такое решение, какое сама захочет, подумал я.
И, какое бы она ни выбрала, для нее оно будет правильным.
Я наклонился к камину и положил свежее полено на угли.
За сорок лет полетов я встречался с тысячами летчиков и, думаю, еще тысячами
людей, которые любят небо. Сколько из них нашли это место еще до меня? Сколько
раз то один, то другой из них проскальзывал в мир Сондерс-Виксен ради чистого
удовольствия и спокойно парил в том небе, таком простом и добром, где даже
солнечный свет другой, и работал на машинах, которые в нашем времени не
существуют, и встречал друзей и возлюбленных, которых ему так недоставало здесь?
Перекрывая пространство моей комнаты, рядом с этой минутой движется городок
Даксфорд, и ему не угрожают войны.
Что бы ни происходило в моем двадцать первом столетии, всего в трех глубоких
вздохах отсюда стоят ангары Сондерс-Виксен Эйркрафт Компани, Лтд., в своем
уютном 1923-м году -- прошлое, которое ждет случая стать моим будущим, когда я
задумаю и воображу новое путешествие.
Там живут Дерек Готорн и Лаура Бристоль и десятки незнакомых мне инженеров и
бизнесменов, конструкторов и летчиков, у которых мне есть чему поучиться.
Готорн прав. Наш мир -- это грызня, здесь нет места для домашних котят.
Но иногда, я думаю, я буду рад находить его землю. И я рад, что у меня есть
выбор.