Я взглянул на него. Он кивнул мне с серьезным видом.
Без улыбки, мысленно благодаря неизвестную корову, я надел куртку.
Готорн распахнул дверь в коридор, ведущий от приемной к ангару. Коридор был
обит темным деревом и увешан картинами на авиационные темы.
-- Бьюсь об заклад, вы хотите посмотреть наши машины.
-- Конечно, хочу. Но есть один вопрос...
-- Разумеется. С первого взгляда мы можем показаться немного таинственными.
Но ничего таинственного на самом деле нет.
Двигаясь по коридору, мы миновали много дверей -- отдел продажи,
бухгалтерию, отдел двигателей и систем, проектирование самолетных корпусов,
ОПСВ. А когда мы проходили мимо последней двери, она открылась, и я увидел то
самое лицо, которое наблюдал из другого времени -- в волосах карандаш,
обращенные к нам изумленные черные, как ночь, глаза...
-- Ох! -- сказала она.
В то же мгновение мир исчез.
6
Я проснулся резко и болезненно, словно упал с крыши. Я лежал в траве на лугу;
над крыльями Каба мерцали звезды. Ночной холод пронизывал до костей.
Я даже застонал от разочарования.
Затем я схватил фонарик и дневник, отогнал от себя холод и поспешно описал
все, что видел и слышал: утро в Англии, ангары Сондерс-Виксен Эйркрафт Компани,
стоянку для машин, столик в приемной, секретаршу, Дерека Готорна, каждую мелочь.
И то лицо, от которого тот мир разлетелся вдребезги.
Дрожа, я вылез из спального мешка, снял чехол с двигателя Каба и закутался в
него.
Память еще хранила очарование того времени, того лица, и я торопился
вернуться в мой воображаемый мир.
Я постепенно согревался под тяжелым чехлом, но ничего не находил в
собственном сознании, кроме вопросов.
Что это за Сондерс-Виксен?
Зачем он существует?
Что он должен сказать мне?
Кто эта женщина?
Как мне снова вернуться туда?
Вопросы, вопросы до самого утра. И ни одного ответа.
7
Он сказал это как нечто само собой разумеющееся, и я решил принять это как нечто
само собой разумеющееся. Существует пространство, движущееся параллельно нашему,
и там сейчас что-то вроде нашего 1923 года.
В том пространстве есть ангары и конторы, мотоциклы и автомобили, там есть
люди, которые зарабатывают себе на жизнь, занимаясь самолетами: они их
проектируют, строят, запускают, продают, обслуживают. Там, несомненно, есть
фермы и села, есть и города, но надежно вообразить себе я мог только предприятия
Сондерс-Виксен Эйркрафт Компани Лтд. и работающих там людей.
Были и странные различия. Это не был наш 1923 год. Женская мода, к примеру,
больше напоминала наши 1890-е, чем 1920-е годы. Зато их осведомленность и
спокойное удовлетворение относительно того факта, что они живут в мире,
параллельном нашему, значительно опережали мои представления на этот счет.
Я перестал писать. Каб снова стоял в ангаре, дождь барабанил по крыше, а я
часами созерцал огонь в моем камине, устроившись поудобнее на диване.
Я был уверен, что никаких компьютеров там быть не может. Но на рифленом
стекле двери, за которой находилась она, я сам увидел надпись черными буквами:
"ОПСВ". Головоломка.
Нам пора прекратить встречаться именно так.
Головоломка.
Нам пора прекратить встречаться именно так. Я улыбнулся; мои глаза каждый
раз пугали ее раньше, чем она успевала понять, что я ее вижу.
"Нас трудно найти. Но не невозможно". Эта фраза не выходила у меня из
головы.
Там бывают и другие. И нас, этих гостей, так много, что они называют нас
клиентами и нисколько нам не удивляются и не пугаются нашего появления в
служебных помещениях.
Клиенты? Заказчики? Она решила, что я конструктор. Зачем авиакомпании из
параллельного времени конструкторы из нашего времени в качестве клиентов?
Я прижмурил глаза, продолжая глядеть на огонь. Проще, Ричард, проще. Логика
проста.
Очевидно, компания оказывает какие-то услуги конструкторам.
Какие могут быть услуги?.. Огонь постепенно затухал. Какие услуги оказала
мне Сондерс-Виксен?
У меня перехватило дыхание. Конструкции, конечно же! Каждый раз, когда я не
мог найти конструктивное решение для Каба -- с защелкой для дверцы, с креплением
масляной крышки, -- я просыпался на следующее утро и получал готовый ответ!
Сондерс-Виксен, таким образом, занимается... чем?
Психической связью?
Усилителями интуиции?
Прорывами?
Сондерс-Виксен помогает совершать прорывы авиаконструкторам, которые
запутываются в той или иной проблеме? Они создали там, в альтернативном времени,
целую компанию, только для того чтобы подарить мне красивую дверную защелку?
Я никак не мог уложить все это в рациональную схему и в конце концов махнул
рукой. Какая разница? Весь интерес теперь в том, чтобы вернуться, изучить работу
компании, а заодно, быть может, познакомиться с разумом, обитающим в
очаровательной головке той женщины из ОПСВ.
Трудно найти, но не невозможно. Огонь постепенно прятался в груде углей.
Множество раз в моей жизни я поражался тому, как это важно -- не усложнять
проблему.
"Ричард, -- обратился я мысленно себе, как обращаются к шестилетнему
ребенку, -- а как ты нашел то место в прошлый раз?"
Очень просто, я лежал под крылом Каба и воображал, что передвигаюсь в другое
время...
"А как, -- не спеша додумывал я мысль, -- ты собирался найти путь обратно?"
Лечь под крыло и...
Постой, постой. Зачем тут самолет? Зачем нужно физическое крыло?
Устроившись как можно удобнее, я закрыл глаза и предался воображению.
Взрослый внутри меня больше не задавал вопросов.
Я слился с диваном. Один медленный глубокий вздох, тело расслабляется. Еще
один медленный глубокий вздох, расслабляется разум, экран очищается от всех
мыслей.
Еще один медленный глубокий вздох, вспомнить, где я был... Огонь исчез.
-- Эй, вы еще с нами?
Дерек Готорн держал меня за плечо.
-- Вы что-то немного мерцаете.
-- Нет, нет, все в порядке.
Я тряхнул головой.
-- Я на месте.
Черные глаза женщины смотрели на меня доброжелательно.
-- Со временем это станет проще, -- сказала она.
Готорн посмотрел на нее, потом на меня.
-- Мисс Бристоль, имею удовольствие представить вам мистера Ричарда Баха.
-- Лаура, -- сказала она, протягивая мне руку.