Он сделал повелительный жест рукой, чтобы я замер.
- Абутон уже здесь! - сказал он.
Я раньше ни разу не слышал этого имени и колебался, спроситьегооб
этом или нет, когда заметил звук, который походил на звон в ушах.
Звук становился громче и громче, поканесталподобензвукурева
гигантского быка. Он длился короткий момент и постепенно затих, пока снова
не наступила тишина. Сила и интенсивность звука испугалименя.Ятрясся
так сильно,чтоедвамогстоять,ивсежерассудокмойзаработал
совершенно нормально. Если несколько минут назад меня клониловсон,то
теперь это чувство полностью пропало, уступивсвоеместоисключительной
ясности.Звукнапомнилмненаучнофантастическийфильм,вкотором
гигантская пчела, гудя крыльями, вылетаетиззоныатомнойрадиации.Я
засмеялся при этой мысли. Я увидел, что дон Хуан опятьоткинулсявсвою
расслабленную позу. И внезапнонаменявновьнашложужжаниеогромной
пчелы. Это былоболеереально,чемобычнаямысль.Она(мысль)была
отдельной, окруженной исключительной ясностью. Все остальное былоизгнано
из моего ума.
Это состояние умственной ясности, которое никогда ранее небывалов
моей жизни, вызвало у меня еще одинмоментстраха.Яначалпотеть.Я
наклонился к дону Хуану, чтобы сказать ему, что я боюсь.
Его лицо было в нескольких дюймах от моего. Он смотрелнаменя,но
его глаза были глазами пчелы. Они выглядели,каккруглыеочки,имеющие
свой собственный свет в темноте. Его губы были вытянуты вперед ииздавали
прерывистый звук: -пе'та-пе'та-пе'та,-яотпрыгнулназад,чутьне
разбившись о скалу позади меня. В течение, казалось, бесконечноговремени
я испытывал невыносимый ужас. Я сопел и отдувался. Пот замерзал у меняна
коже, придавая мне неудобную твердость. Потом я услышал голос дона Хуана:
- "Поднимайся! Двигайся! Поднимайся!"
Видение исчезло, и я снова мог видеть его знакомое лицо.
- Я принесу воды, - сказаляпослебесконечнойпаузы.Мойголос
прерывался. Я с трудом мог выговаривать слова. Дон Хуансогласнокивнул.
По пути я понял, что мой страх исчез так же загадочно, так же быстро,как
и появился.
Приближаясь к ручью, я заметил, что могу ясно видетькаждыйпредмет
на пути. Я вспомнил, что только что ясновиделдонаХуана,тогда,как
сразу перед тем,яструдоммогразличатьочертанияегофигуры.Я
остановился и посмотрел вдаль исмогдажеясновидетьдругуюсторону
долины. Я мог различать совершенно ясно отдельные камни на другойстороне
долины. Я подумал, что, видимо, уже утро, но мне показалось, что я потерял
чувство времени. Я взглянул на часы. Былодесятьминутдвенадцатого.Я
послушал часы, ходят ли они. Ониходили.Полденьсейчасбытьнемог.
Значит, это полночь. Я намеревался сбегать за водой ивернутьсяназадк
скалам, но увидел, что дон Хуан идет вниз, и подождал его. Ясказалему,
что могу видеть в темноте.
Он долгое время смотрел на меня, ничего не говоря, если он и говорил,
то, может быть, я его прослушал, так как все внимание былонаправленона
мою новую уникальную способность -видетьвтемноте.Ямогразличать
мельчайшие песчинки. Временами было все так ясно, что казалось, что сейчас
утро или вечер. Потом потемнело, потом опять посветлело. Вскореяпонял,
что яркость совпадает с дистолой моего сердца, а темнота сегосистолой.
Мир становился ярко-темным-ярким снова с каждым ударом моего сердца.
Я полностью ушел в это открытие, когда тот же странный звук,который
я слышал раньше, появился вновь.
Мои мышцы напряглись. "Ануктал (так я расслышалслововэтотраз)
здесь" - сказал дон Хуан.
Звук казался мне таким громоподобным, таким всепоглощающим, что ничто
другое значения не имело.
Когда он утих, я почувствовал, что объемводывнезапноувеличился.
Ручей, который с минуту назад был в ладонь шириной,увеличилсятак,что
стал огромным озером.Свет,который,казалось,падалсверху,касался
поверхности, как бы сверкая сквозь толстое стекло. Время отвременивода
сверкала золотистым и черным. Затем оставалась темной, неосвещенной, почти
невидимой, но все же странно присутствующей.
Я не припомню, сколь долго я стоял там, простонаблюдая,изумляясь,
на берегу черного озера. Рев, должно быть, этим временем прекратился,так
как то, что возвратило меня назад (к реальности)былосноваустрашающим
гудением.
Я оглянулся, ища дона Хуана. Я увидел, как он вскарабкался и исчез за
отрогом скалы. Однако, чувство одиночества совсем небеспокоиломеня,я
топтался на месте, в состоянии полной уверенности и покинутости.
Рев снова стал слышен. Он был очень интенсивным, подобно звукуочень
сильного ветра. Прислушиваясь к нему так внимательно, как толькосмог,я
улавливал определенную мелодию. Она состояла из высоких звуков, похожих на
человеческие голоса в сопровождениибарабана.Ясфокусировалвсесвое
внимание на мелодии и снова заметил, что систола идистоламоегосердца
совпадали со звуками барабана и с темпом мелодии. Я остановился, имузыка
прекратилась. Я попытался услышать удары сердца,ноэтонеудалось.Я
снова потоптался, думая, что, может, это положение моего тела вызывало эти
звуки! Но ничего не случилось! Ни звука! Даже звука моего сердца!
Я решил, что с меня хватит, нокогдаяподнялся,чтобыуйти,то
почувствовал дрожьземли.Земляподмоиминогамитряслась.Ятерял
равновесие. Я упал на спину и лежал в этом положении,показемлясильно
тряслась.
Я попытался схватиться за скалу или куст, но что-то ехало подомной.
Я вскочил, секунду стоял, опять упал.
Земля, на которой я сидел, двигалась, соскальзывая в воду, какплот.
Я оставался, неподвижно скованный ужасом, который был, как ивсепрочее,
уникальным, беспрерывным и абсолютным.