-Тогдазначитмескалитовродечеловека,скоторымможно
разговаривать?
- Нет.
- Как же тогда он учит?
Некоторое время он молчал.
- Помнишь то время, когда он играл с тобой? Ты понималего,нетак
ли?
- Да.
- Вот так он и учит. Только ты этого незнал.Ноеслибытыбыл
внимателен к нему, то он бы с тобой говорил.
- Когда?
- Тогда, когда ты в первый раз его увидел.
Он, казалось, был очень раздраженэтимивопросами.Ясказал,что
задаю ему их, так как хочу узнать все, что можно.
- Не спрашивай _м_е_н_я_, - он улыбнулся. - спроси его.Вследующий
раз, когда ты проснешься, спроси его все, что ты пожелаешь.
- Тогдамескалито_я_в_л_я_е_т_с_я_,каклицо,скоторымможно
поговорить...
Он не дал мне закончить. Он отвернулся, взял флягу, сошел со склона и
исчез за скалой. Я не хотел оставаться тут один и, хотя он незвалменя,
последовал за ним. Мы прошли около 150 метров к небольшомуисточнику.Он
помыл лицо и руки и наполнил флягу. Он прополоскал во рту, нонепил.Я
набрал в ладони воды и стал пить, но он остановил меня, сказав,чтопить
не обязательно.
Он вручил мне флягу и отправился обратно. Когда мы пришлинаместо,
то снова уселись лицом к долине, а спиной прислонились к скале. Я спросил,
не можем ли мы развести костер; он реагировал так, словно тут бессмысленно
было задать такой вопрос. Он сказал, что этой ночью мы гости мескалито, он
позаботится, чтобы нам было тепло.
Было уже темно. Дон Хуан вынул из своегомешкадватонкиходеяла,
бросил одно из них мне на колени и сел, скрестивногиинакинувдругое
одеяло себе на плечи. Под нами долина былавтемноте,икраяеетоже
расплылись в вечерних сумерках.
- Дон Хуан сидел неподвижно, обратясь к долине с пейотом. Равномерный
ветер дул мне в лицо.
- Сумерки-этотрещинамеждумирами,-сказалонлегко,не
оборачиваясь ко мне.
Я не спросил, что он имелввиду.Моиглазаустали.Внезапноя
почувствовалсебяпокинутым,иимелстранноевсепобуждающеежелание
плакать. Я лег на живот: каменноеложебылотвердыминеудобным,мне
приходилось менять свое положение через каждые несколько минут. Наконец, я
сел, скрестив ноги и накинув одеяло на плечи. К моему удивлениюэтапоза
была в высшей степени удобной, и я заснул.
Когда я проснулся, я услышал, что дон Хуан что-то говоритмне.Было
очень темно. Я не мог его хорошо видеть. Янепонялтого,чтоонмне
сказал, но я последовал на ним, когда онспустилсявнизсосклона.Мы
двигались осторожно или, по крайней мере, я из-за темноты. Мы остановились
у подножья скалы. Дон Хуан сел и знаком показал мне сесть слеваотнего.
Он расстегнул рубашку и достал кожаный мешок,которыйоткрылиположил
перед собой на землю.
После долгой паузы он поднял один из батончиков (таблеток). Он держал
его в правой руке, потирая его несколько раз между большим иуказательным
пальцами и тихо пел. Внезапно он издал оглушительный крик: "амиииии!"это
было неожиданно. Это испугало меня.Смутнояпонимал,чтоонположил
батончик пейота в рот и начал жевать его. Через минутуоннаклонилсяко
мне и шепотом велел взять мешок,взятьодинмескалито,положитьзатем
мешок опять перед ним и делать все точно так же, как это делал он.
Я взял батончик и тер его так, как это желал он. Тем временем он пел,
раскачиваясь взад и вперед. Несколько раз я пыталсяположитьбатончикв
рот, но чувствовал себя не в своей тарелке из-за необходимости кричать.
Затем, как восне,невероятныйвопльвырвалсяуменя:"аиии!".
Какой-томоментядумал,чтоэтокто-тодругойкрикнул.Опятья
почувствовал последствия нервного потрясения у себявжелудке,япадал
назад. Я терял сознание.
Я положил батончик пейота себе в рот и разжевал его. Черезнекоторое
время дон Хуан достал из мешка другой батончик. Я почувствовал облегчение,
увидев, что он после короткой песни положил его себе в рот.
Он передал мешокмне,ия,положивегопереднами,взялодин
батончик. Этот круг повторялся пять раз, прежде, чем я заметилкакую-либо
жажду. Я поднял флягу, чтобы напиться, но дон Хуан сказал,чтобыялишь
прополоскал рот, но не пил воду, так как меня иначевырвет.Янесколько
раз прополоскал рот.Вкакой-томоментжеланиепопитьсталоужасным
искушением и я проглотилнемноговоды...Немедленномойжелудокстал
сжиматься. Я ожидал безболезненного и незаметного излияния жидкости у меня
изо рта, как это было при первом моем знакомстве спейотом,нокмоему
удивлению, у меня было лишь обычное ощущение рвоты. Однако, она не длилась
долго.
Дон Хуан взялдругойбатончикивручилмнемешок,икругбыл
возобновлен и повторен, пока я не разжевал 14 батончиков. К этомувремени
все мое ощущение жажды, холода и неудобства исчезли.
Вместо них я ощутил незнакомое чувство тепла ивозбуждения.Явзял
флягу, чтобы освежить рот, но она была пуста.
- Можно нам сходить к ручью, дон Хуан?
Звук моего голоса не вырвался изо рта, а отразился от неба обратнов
горло и катался эхом взад-вперед между ними. Эхо было мягким и музыкальным
и, казалось, имело крылья, которые хлопали внутри моего горла. Ихкасания
ласкали меня. Я следил за их движением взад и вперед, пока они не исчезли.
Я повторил вопрос. Мой голос звучал так, как если бы я говорил внутри
пещеры. Дон Хуан не ответил. Я поднялся и повернул в направлении ручья.Я
взглянул на дона Хуана, не идет ли он тоже, ноон,казалось,кчему-то
внимательно прислушивался.
Он сделал повелительный жест рукой, чтобы я замер.