Он велел мне идти за ним, сказав, чтобудетсрезатьмескалитои
передавать их мне, а я должен буду осторожно укладывать их в сумку.
Мы попили воды и отправились.Когдамыдостигликраядолиныон,
казалось, секунду колебался, вкакомнаправленииидти.Кактолькоон
сделал выбор, мы уже шли все время по прямой.
Каждый раз, когда мы подходили к растению пейота, он склонялсяперед
ним и очень осторожно срезал верхушку своим коротким зазубренным ножом. Он
сделал надрез вровень с землей и потом посыпал "рану", как он называл это,
чистым порошком серы, который он нес в кожаном мешочке.
Он держал батончик кактуса в левой руке, я посыпал срез правой рукой.
Затем он вставал и вручал мне батончик, который я принимал двумя руками и,
как он велел, клал внутрь мешочка.
- Стой прямоинедаваймешкукоснутьсяземлииликустовили
чего-либо еще, - несколько раз повторил он, как будто считая, чтоямогу
забыть. Мы собрали 65 батончиков. Когда мешок был полностьюнаполнен,он
поместил его мне на спину, а на грудь привязал новый мешок.
К тому времени, когда мы пересекли долину, мы ужеимелидваполных
мешка, содержащих 110 батончиков пейота. Мешки были так тяжелы, громоздки,
что я едва мог идти под их тяжестью, и объемом.
Дон Хуан прошептал мне, что мешки потому тактяжелы,чтомескалито
хочет вернуться кземле.Онсказал,чтопечальприпокиданиисвоих
владений делает мескалито тяжелым. Моейистиннойзадачейбылонедать
мешкам коснуться земли, так как, еслияэтосделаю,томескалитоуже
никогда не позволит мне взять его снова.
Водинопределенныймоментдавлениелямокнамоиплечистало
невыносимым. Что-то применяло поразительную силу, чтобыпригнутьменяк
земле. Я чувствовал себя оченьответственным.Язаметил,чтоубыстряю
шаги, почти бегу. В некоторомродеятрусцойбежалзадономХуаном.
Внезапно тяжесть на моей спине и груди почти исчезла, ношасталалегкой,
как будто в мешках была губка. Я свободно бежал, чтобы не отстать отдона
Хуана, который был впереди меня. Я сказалему,чтобольшенечувствую
тяжести. Он объяснил, что мы вышли из владения мескалито.
3 июня 1962 года.
- Я думаю, что мескалито почти принял тебя, - сказал дон Хуан.
- Почему, дон Хуан, ты говоришь, что он п о ч т и принял меня?
- Он не убил тебя и даже не нанес тебе вреда.Ондалтебехороший
испуг, а не то, чтобы действительно плохой. Еслибыоннепринялтебя
совсем, он бы явился тебечудовищнымиполнымярости.Некоторыелюди
познали значение ужаса, встретившись с ним, не будучи им приняты.
- Если он так ужасен, почему ты не сказал мнеобэтомпрежде,чем
вести меня на поле?
- У тебя нет мужества, чтобы искать егосознательно.Ядумаю,что
будет лучше, если ты не будешь знать.
Ядумаю,что
будет лучше, если ты не будешь знать.
- Но, дон Хуан, ведь я мог умереть!
- Да, мог. Ноябылпочтиуверен,чтодлятебявсеобойдется
благополучно. Он играл с тобой однажды. Он не повредил тебе. Я считал, что
он также будет иметь к тебе расположение и на этот раз.
Я спросил его, действительно ли считал, что мескалитоимееткомне
расположение. Мой опыт был устрашающ. Я чувствовал, что чутьнеумерот
страха. Дон Хуан сказал, что мескалито дал мне урок.
Я спросил его, что это был за урок и что он означал. Онсказал,что
на такой вопрос будет невозможно ответить, потому что яслишкомнапуган,
чтобы знать _т_о_ч_н_о_, что я спрашивал.
Дон Хуан покопался в моей памятиотносительнотого,чтоясрезал
мескалито перед тем, как он показалмнесценунаруке.Ноянемог
припомнить. Все,чтояпомнил,этокакяупалнаколенииначал
исповедоваться перед ним в своих грехах. Дону Хуану, казалось, неинтересно
было больше разговаривать об этом. Я спросил его:
- Ты научишь меня словам песни, которую ты пел?
- Нет, не могу. Это мои собственные слова,слова,которымзащитник
сам обучил меня. Песни - это _м_о_и_ песни. Я не могу рассказать тебе, чем
они являются.
- Почему ты не можешь, дон Хуан.
- Потому что эти песни есть звено между мной и защитником. Яуверен,
что когда-нибудь он обучит тебя твоим собственным песням. Подождидотех
пор и никогда не копируй и неспрашивайопеснях,которыепринадлежат
другому человеку.
- Что это было за имя, которое ты называл? Скажи мне это, дон Хуан?
- Нет. Его имя никогда не должно произноситься вслух, кромекакдля
того, чтобы вызвать его.
Что, если я сам захочу позвать его?
- Если когда-нибудь он примет тебя, то он скажет тебе своеимя.Это
имя будет для тебя одного. Или чтобы звать громко, иличтобыпроизносить
его спокойно про себя. Может, он скажет, что его имя хосе. Как знать?
- Почему нельзя называть его имени, говоря с ним?
- Ведь ты видел его глаза? Ты неможешьшутитьсзащитником.Вот
почему я не могу обойти тот факт, что он играл с тобой.
- Как он может быть защитником, еслионнекоторымлюдямпричиняет
вред?
- Ответ очень прост. Мескалито являетсязащитником,потомучтоон
доступен каждому, кто его ищет.
- Но разве не верно, что все в миредоступнодлялюбого,ктоего
ищет?
- Нет, это не верно. Силы о_л_л_и доступны только для брухо, но любой
может приобщиться к мескалито.
- Но почему же тогда он приносит вред некоторым?
- Не все любят мескалито,и,однако,всеониищутего,надеясь
выгадать что-то, не затрачивая трудов. Естественно, что их встречасним
поистине ужасна.