Но его там небыло.Япрождалдоутраиприсоединилсяк
остальным как раз перед концом сессии.
Обычная процедура повторилась и на третий день. Я не устал, нопосле
обеда я спал.
Вечером, в субботу, 5-го сентября, старикзапелсвоюпесню,чтобы
начать цикл заново. За эту сессию я разжевал толькоодинбатончикине
прислушивался ни коднойизпесен,инеуделялвниманияничемуиз
происходящего.Ссамогопервогомоментавсемоесуществобыло
сконцентрировано на одной точке. Я знал,чтоотсутствуетчто-тоужасно
важное для моего благополучия. Пока люди пели, я громким голосомпопросил
мескалито научить меня песне.Моипросьбысмешалисьсгромкимпением
людей. Тотчас же я в своих ушах услышал песню. Я повернулся, сел спинойк
остальной группе и слушал. Я слышал слова имотивопятьиопять.Ия
повторял их, пока не выучил песню. Это быладлиннаяпеснянаиспанском
языке. Затем я несколько раз пропел ее группе, а вскоре после этогоновая
песня послышалась мне в ушах. Кутруяпропелобепеснибесчисленное
количество раз. Я чувствовал себя обновленным, окрепшим.
После того, как нам была дана вода, дон Хуан дал мне мешок, и всемы
пошливхолмы...Этобылдлинныйизматывающийпутьнанизкое
плоскогорье...Там яувиделнесколькорастений пейота.Но по какой-то
причинеянехотелсмотретьнаних.Послетого,какмы пересекли
плоскогорье, наша группа разбилась. Мы с доном Хуаном пошли назад, собирая
батончики пейота точно так же,как в прошлый раз, когда я помогал ему. Мы
вернулись к концу дня. Вечером ведущий открыл цикл опять.Никто не сказал
ниединогослова,ноясовершеннотвердознал,чтоэтопоследняя
встреча...Наэтотразстарикспелновуюпесню.Сеткасосвежими
батончиками пейота пошла по кругу.Это был первый раз, когда я попробовал
свежий батончик.Он был сочным,но жевать его было трудно.Он напоминал
твердый зеленый фрукт,и был острее и более горьким, чем сухие батончики.
Лично я нашел свежий пейот бесконечно более живым.
Я съел 14 батончиков. Я тщательно жевал их. Последний янезакончил
жевать, потомучтоуслышалзнакомоепогромыхивание,котороеотмечало
присутствие мескалито. Все исступленно запели, и я знал, чтодонХуани
все остальные действительно услышали этот шум. Я отказывалсядумать,что
их реакция была ответом на знак, поданый одним из них,простодлятого,
чтобы обмануть меня.
В этот момент я чувствовал, чтоогромнаяволнамудростипоглощает
меня. Предложения, с которыми я играл в течение трех лет,уступилиместо
определенности. Мне потребовалось три года для того,чтобыпонять,что,
что бы там ни содержалось в кактусе, оно ничего общего не имеетличносо
мной, с возможностью существовать самому по себе, на просторе, я узнал это
тогда.
Я лихорадочно пел до тех пор, пока уже не смог произноситьслова.Я
чувствовал, как будто мои песни были внутри моего телаисотрясалименя
непроизвольно; мне нужно было выйти и найти мескалито, или же явзорвусь.
Я пошел в сторону пейотного поля. Я продолжал петь свою песню. Я знал, что
они индивидуально мои - неоспоримое доказательство моей единственности.Я
ощущал каждый из своихшагов.Ониотдавалисьотземлиэхом;ихэхо
продуцировало неописуемую эйфорию от существования человеком.
Каждое из растений пейота на поле сияло голубоватым мерцающим светом.
Одно растение светилось очень ярко. Я сел перед нимиспелсвоюпесню.
Когда я пел, из растения вышел мескалито:тажесамаячеловекоподобная
фигура, которую я видел раньше. Он посмотрел на меня.
С большим (для человека моего темперамента) выражением япропелему
мои песни. Были еще звуки флейт или ветра, знакомые музыкальные колебания.
Он, казалось, сказал также, как и два года назад:
"Что ты хочешь?"
Я говорил очень громко. Я сказал, что знаю, что в моей жизни и в моих
поступках чего-то не хватает, но я не могу обнаружить, чтоэтотакое.Я
просил его сказать мне, что со мной не так, а также просил его сказать мне
свое имя, чтобы я мог позвать его, когда буду нуждаться в нем.
Он взглянул на меня, удлинил свойрот,кактромбон,покатотне
достиг моего уха и сказал мне свое имя.
Внезапнояувиделсвоегособственногоотца,стоящегопосреди
пейотного поля, но поле исчезло и сцена переместилась вмойстарыйдом,
дом моего детства. Мы с отцом стояли у фиговогодерева.Яобнялсвоего
отца и поспешно стал ему говорить о том, чего яникогданемогсказать
ему. Каждая из моих мыслей была цельной, законченно и уместной. Былотак,
как будто у нас действительно не было времени, и намнужнобылосказать
все сразу.
Я говорил ему потрясающие вещи о моих чувствах по отношениюкнему,
то есть, что при обычных обстоятельствах я никогда не смогбыпроизнести
вслух.
Мой отец не говорил, он просто слушал, азатембылутянуткуда-то
прочь. Я снова был один и плакал от раскаяния и печали.
Яшелчерезпейотноеполе,называяимя,которомунаучилменя
мескалито. Что-то выделилось изстранногозвездногосветаизрастения
пейота. Это был длинный сияющий объект - палка света величиной с человека.
На момент он осветил всеполеинтенсивнымжелтоватымилицветаамбры
светом, затем он озарил все небонаверху,создавграндиозноеволшебное
зрелище. Я думал, что ослепну, если будупродолжатьсмотреть.Язакрыл
глаза и спрятал лицо в ладонях.
У меня было ясное знание, что мескалито велитмнесъестьещеодин
батончик пейота. Я подумал: "я не смогу этого сделать, так как у менянет
ножа, чтобы его срезать". - "Съешь его прямо с земли", - сказал он мне тем
же странным способом. Я легнаживотинашелверхушкурастения.