— Я Том Кристенсен.
— Рада познакомиться. Я только‑только подъехала.
Она повернулась вполоборота и взмахом руки показала на огромное окно‑витрину, занимавшее всю стену позади стойки бара.
— Чудесный вид! Сто лет не была в этих краях.
Он вежливо кивнул. Они расположились поближе к окну. Отсюда можно было, уютно устроившись в кресле, рассматривать гористые дали Беркли, залив и разрушенные мосты, прежде соединявшие его берега, и все еще впечатляющие очертания Сан‑Франциско. Он подозвал официанта, заказал напитки.
— Надеюсь, вы удачно добрались сюда.
— Можно сказать, что да. Правда, нас остановили в Сан‑Хосе за превышение скорости, но все обошлось. Остановили специально, видят же, что машина правительственная.
— Знаете, сейчас каждый норовит показать, какая он важная шишка.
— Тем более, что в этом году отношения между Монтерреем и Сан‑Хосе заметно ухудшились. Они так и напрашиваются на неприятности.
— Ничего об этом не слышал.
— Мы полагаем, что они хотят прибрать к рукам Санта‑Крус, на что мы, разумеется, никогда не пойдем, поскольку Санта‑Крус это наша буферная зона.
Он спросил чересчур поспешно:
— Вы приехали, чтобы заручиться нашей поддержкой в случае конфликта с Сан‑Хосе?
Она подняла на него удивленный взгляд.
— Вы по всей видимости очень спешите, мистер Кристенсен?
— Нет, что вы.
— Вы так торопитесь, словно у вас мало времени. Мы еще не подошли к сути дела, и пока ведем обычную светскую беседу за коктейлем, как подобает дипломатам.
— Я слушаю вас.
— Если я и начала с рассказа о том, что произошло с нами в дороге, то лишь потому что вы сами спросили меня об этом. Попутно я сообщила вам о наших политических новостях, не ожидая, что вы так резко перебьете меня.
— Я перебил вас?
— Мне так показалось во всяком случае, — чуть раздраженно заметила она.
Кристенсен отпил приличный глоток виски с содовой и внимательно посмотрел ей в лицо. Мисс Сойер невозмутимо выдержала его взгляд. Спокойная, предельно собранная, в меру заинтересованная и готовая к жесткому отпору.
Некоторое время они молчали. Он подавил в себе приступ бешенства, подождал, пока рассеется багровая пелена перед глазами, и сказал, как ни в чем не бывало:
— Простите, если мой тон был слишком резок. Сегодня ночью я спал только четыре часа и не предполагал, что у меня состоится встреча с послом Монтеррея.
— Я понимаю ваше состояние.
— Пожалуй, стоит еще немного выпить и забыть об этом.
Он подвинул пустой стакан возникшему перед ним официанту.
— Заказать вам еще?
— Да, прошу вас. — И уже официальным тоном она добавила: — Надеюсь, здоровье императора в порядке?
— Более или менее. Последние годы он чувствует себя не лучшим образом, но пока держится. А как здоровье президента Монтеррея?
— Прекрасно. На этой неделе устраивал охоту на диких кабанов.
— Интересная, должно быть, жизнь у президента. Мне всегда нравился Монтеррей. У вас намного спокойнее и тише, чем в Сан‑Франциско.
— А я завидую вашему городу, в котором жизнь бьет ключом.
— Это точно. Грабежи, насилия, массовые волнения, поджоги, расовые беспорядки…
— Не нужно так, — мягко прервала она его.
Он и без того понимал, что его заносит. В висках пульсировала боль. Он с трудом взял себя в руки.
— Я говорю слишком громко?
— Вы едва на ногах держитесь от усталости. У меня есть предложение: давайте перенесем деловую часть беседы на завтра. Мой вопрос не горит. А сегодня пообедаем вместе, и никакой политики.
Мой вопрос не горит. А сегодня пообедаем вместе, и никакой политики. Можно заказать здесь номера, а утром…
— Нет, — остановил ее Кристенсен. — Нервишки расшатались, вот и все. Я постараюсь не давать воли настроению. Мне не хотелось бы ждать до завтра. Давайте поступим так: вы конспективно излагаете суть проблемы. Но сейчас. Если мне это покажется слишком сложным, обещаю вам, что мы отложим обсуждение до завтра. Хорошо?
— Согласна.
Она отставила бокал и задумалась, словно приводя мысли в порядок.
— Республика Монтеррей поддерживает тесные связи со свободным государством Мендочино. Если я не ошибаюсь, вы разорвали отношения с этой страной.
— Да, и повод не очень серьезный — рыболовный спор.
— Не имеет значения. Главное, что у вас нет прямых контактов, правильно? Следовательно, то, что я хочу сказать, будет для вас новостью. Наши представители в Мендочино сообщают, что вскоре ожидается нападение на Сан‑Франциско.
— Кто собирается нападать на нас?
— Королевство Уикка.
— На метлах они что ли прилетят из Орегона?
— Вы зря смеетесь.
— Если этот мир еще не встал с ног на голову, то королевство Уикка вместе с другими неоязыческими государствами придерживается ненасильственной политики. Пусть возделывают землю, пусть пляшут вокруг майского дерева, наконец, бормочут языческие заклинания и шаманят. Ну и что из этого? Вы хотите убедить меня, что горстка жалких кликуш и свихнувшихся монахов пойдет войной на империю?
— Я не говорила о войне. Речь идет о нападении.
— Не вижу большой разницы.
— Верховный вождь королевства провозгласил Сан‑Франциско священным городом и призвал подданных королевства отправиться в поход, чтобы возвести здесь, у вас, в парке Гоулден‑Гэйт, свой Стоунхендж. Поход приурочен к дню зимнего солнцестояния. Теперь судите сами. В долине Вильямет сейчас почти четверть миллиона язычников. Половина из них, а то и больше, стронутся с места. Наши люди в Мендочино сообщают, что в местах обитания язычников появились первые признаки миграции. Тысячи уикканцев движутся по горным дорогам от Маунт‑Шаста до Юкья. До намеченного дня остается семь недель. Да, язычники проповедуют не насилие, но имейте в виду: к концу месяца их палатки заполонят улицы Сан‑Франциско. Вдобавок ко всем своим проблемам вы получите сто пятьдесят тысяч кочевников.
— О, Господи! — вырвалось у него.
— У вас хватит запасов, чтобы прокормить эту ораву? Как вы разместите их? Есть ли у вас уверенность в том, что жители Сан‑Франциско встретят их с распростертыми объятиями? По‑вашему, это будет объяснение в любви?
— По‑моему, будет резня.
— Имений. Уикканцы может быть и не настроены воевать, но не обманывайтесь на их счет: они мастерски владеют приемами самообороны. Если эта лавина обрушится на вашу землю, кровопролития не избежать. И попомните мое слово: жертвы будут не только со стороны язычников.
Она права. Раздоры, полный хаос и наконец кровавая баня — вот, что ждет их. Веселенького вам Рождества, господа! Он потер лоб. Голова раскалывалась от боли. Он посмотрел в окно. Огни далекого города светились в надвигающихся сумерках. Ощущение безысходности пронзило его. Он заказал еще по коктейлю и с расстановкой произнес:
— Им не дадут войти в город. Мы закроем границы империи, наши войска погонят язычников уже от Санта‑Розы, если они дойдут туда. Пусть возводят свое капище в Сакраменто, или где угодно.
Он помолчал, затем продолжил:
— Империя обладает достаточной военной мощью, чтобы отразить вылазку королевства Уикка, но мне кажется, лучше придать этому вид регионального конфликта. Мы соберем войска наших союзников в районе Петалумы или Палоальто.