Но он понимал, что еще легко отделался, и не ворчал на мироздание. А кроме того, его
поджидал еще один приятный сюрприз: «Длань» заработала! А вместе с ней появилась связь — ПДА попискивал, требуя внимания: Борис Витицкий вызывал
экспедицию.
Плюмбум отошел в сторону от спутников и ткнул пальцем в экранчик, поднеся миникомпьютер близко к губам.
— Привет, Боря. Что там у
вас? Почему мы сутки сидели без связи?
— Мы сами еще не знаем толком, — ответил Борис. — Вояки говорят, что введен план «Карантин», и
отказываются даже обсуждать подробности. Информация из Зоны практически не поступает. Алекс сейчас работает над этим, слушает их переговоры и
пытается взломать линию доступа к оперативным данным, но пока без толку. Обновить карты мы не можем. Уж извини.
— Ничего. Не в первый раз.
Хаживал я в Зону, знаешь ли, и без вашей «Длани». Днем так вообще никаких проблем.
— Будь осторожен. Как у вас дела?
— Все живы и здоровы.
Ночью бюреры в гости приходили, но мы справились. Потеряли жилой трейлер. Думаю, бросить его. Время дороже.
— Поддерживаю… Слушай, Виктор… Раз
такие непонятки, есть предложение забить на сейсмографию.
Умненький Борис использовал слово-заменитель, чтобы никто из посторонних слушателей не
догадался о его интересе к истинному назначению «Омеги».
— В смысле?
— Твоя цель важнее. Алекс тут нашел контакт, пока слабенький, вилами на
воде, но есть шанс, что скоро мы эту тему пробьем своими силами. И сразу тебя проинформируем, не беспокойся. Так что действуй по первоначальному
плану.
Плюмбума смутило заявление Бориса, но он понял, что лучше не спорить. В конце концов ему ли привыкать к изменению планов?
— Понятно, —
медленно произнес Виктор. — Хорошо. Возвращаемся к первоначальному плану.
— Ну вот и отлично. Будь на связи.
— О'кей.
Плюмбум спрятал ПДА в
герметизируемый нагрудный карман и скомандовал:
— Так, быстро собираемся и выдвигаемся. До Саркофага здесь пять километров, так что все важные
дела отложите до прибытия на место.
— Стой, командир, — подал голос Серега Новиков. — Объясни-ка нам, с кем ты сейчас говорил.
— Это еще с
какой стати? — искренне изумился Плюмбум.
— А с такой, что это и нас касается. Выходит, мы сутки были без связи с центром, и «Длань» до сих пор
не работает!
— Работает твоя «Длань»! И связь уже есть. И вояки с минуты на минуту здесь будут, если шевелиться не начнешь.
— Нет, стой,
начальник, мы так не договаривались. Что вояки говорили? Про карантин какой-то… Что еще за карантин?
Плюмбум заметил, что охранники и рабочие
остановились и наблюдают издали за разговором. Он сгреб Серегу за куртку, напрягся, приподнял и хорошенько тряхнул.
— Кончай болтать, — горячо
зашептал Виктор, глядя прямо в глаза ошалевшему Новикову. — Хочешь, дожидайся вояк, они тебе все растолкуют. А не хочешь, чтобы тебя посадили и
выпотрошили на допросах, иди с нами и не вякай.
Серега, как и следовало ожидать, сразу сник и забормотал извинения:
— Ну, начальник, я же не
всерьез… Просто любопытно было.
— От любопытства кошка сдохла.
Плюмбум отпустил Новикова и пошел разыскивать Ким. Залезать так глубоко во
взаимоотношения внутри группы ему не хотелось. Людей собирали с бору по сосенке и для того, чтобы сколотить из них работоспособную команду,
требовалось время. Потенциал у них был хороший — в этом Виктор убедился вчера. Но он им не коуч-тренер, а временный попутчик. У него здесь свои
цели, свои интересы и свои дороги. И все они сходятся не к Четвертому энергоблоку, а к Затону.
Честно говоря, происходящее ему, как и Сереге, не
нравилось. Правда, пока ясности по многим вопросам нет, а значит паниковать рано. В Зоне каждый день случается что-то из ряда вон выходящее, на то
она и Зона. Правда, карантин, на памяти Виктора еще не объявляли, но кто знает, какая вожжа военным попала под хвост на этот раз? В любом случае
пора отрываться от экспедиции и двигать к «воронке».
* * *
Ким Райка уже закончила выносить свои вещи из поврежденного трейлера и теперь
осматривала вмятины на фургоне с «Омегой». Выглядела шведка так, словно всю предыдущую ночь мешала водку с коньячным спиртом: лицо бледно-желтое,
черные круги под глазами, смешные косички растрепались. Плюмбум даже почувствовал легкий укол совести: не годится бросать слабую женщину в трудной
ситуации. И тут же одернул себя: «Нечего размякать! Райка — не слабая женщина! Да она слона на скаку остановит!» Однако начал он все-таки вежливо, с
подчеркнутой дипломатичностью.
— Доброе утро, профессор. Как вы себя чувствуете?
— Спхасибо! — отозвалась Ким, снова переходя на свой дикий
говор с акцентом. — Вхсе кхарашо!
— Тогда я хотел бы попрощаться с вами.
— Как тхак?
Плюмбум коротко изложил свои соображения: все идет
неплохо, группа справляется, а у него есть свои дела, и он должен спешить.
— Ну кхарашо, — сказала Ким равнодушно. — Спхасибо вам за кхампанию и
удачи.
Плюмбум, как ни странно, ощутил укол обиды. Он думал, что шведская профессорша будет больше сожалеть о потере такого полезного члена
коллектива. Поэтому буркнул:
— Ладно, тогда прощайте.
И отошел в сторону, не дожидаясь ответа.
На самом деле он решил, что будет разумнее
отколоться на марше, по ходу движения — просто свернуть на дорогу к Затону и затеряться в Зоне. И вопросов будет меньше, и разговоров.
Наконец
караван снова двинулся в путь. Процессию на этот раз возглавил Миша Врач, который, на взгляд Плюмбума, справлялся с обязанностями проводника очень
неплохо.
Уже совсем рассвело, но солнце затянули перистые облака, бледный шар то выскакивал из них, то прятался. Шоссейная дорога, по которой они
ехали, была старой и разбитой — вся в колдобинах и ухабах, сквозь щели прорастала трава, а кое-где — и молодые деревца. Поэтому машины продвигались
медленно, и большинство участников экспедиции предпочли идти пешком, послушно следуя указаниям Врача.
«Длань» показывала, что путь чист — то есть
вчера утром он был чист.