Кусок планеты не поражал размерами, но пришлось довольствоваться малым.
Потому что все остальное превратилось в камни, пыль, мусор. А тут все-таки остался участок земли, большая часть крестьянского дома, растущее перед ним дерево, даже пятачок пастбища с замороженным бараном. И ничего больше. Со всех сторон земля резко обрывалось, кое-где из нее торчали корни. На краю сидел мужчина, болтая ногами над пустотой. Отбросил сучок, который медленно скрылся из виду. Звали его Френк, а девушку, которая устроилась на качелях, закрепленных на ветви дерева - Гвенн.
- Я же не пытался взять тебя силой, - выглядел Френк мрачнее тучи. - Ты же знаешь, я не животное. Просто расстроился, ты должна это понимать, конец света и все такое. Мне стало очень одиноко. Вот я и подумал, что поцелуй поможет мне забыть о случившимся. Поможет нам забыть.
- Да, Френк, - Гвенн, чтобы раскачаться, оттолкнулась ногой от земли.
- Так что у тебя не было причин для оплеухи. Все-таки мы - один экипаж.
- Я же извинилась за то, что ударила тебя, Френк. Я тоже расстроилась, ты должен это понимать. Такое случается не каждый день.
- Нет, не каждый.
- Так что не злись на меня. Лучше раскачай.
- Я не то, чтобы злюсь, - Френк поднялся, стряхнул со штанины форменных брюк несколько замерзших травинок. - Наверное, немного обиделся, может, даже впал в депрессию. Невелика радость получить оплеуху от женщины, которую любишь, - он толкнул Гвенн.
- Пожалуйста, давай не возвращаться к этому разговору, Френк. Все кончено. Ты так говоришь только потому, что тебе кой-чего хочется. И ты знаешь, что я люблю другого.
- Гвенн, дорогая, взгляни фактам в лицо. Ты больше не увидишь Роберта, никогда...
- Полной уверенности у меня нет.
- А у меня есть. Планета взорвалась, мгновенно, безо всякого предупреждения, со всеми, кто находился на ней. Мы были в космическом корабле по другую стороне луны и только поэтому остались живы. Но Роберт разделил общую судьбу. Он находился в Миннеаполисе, а Миннеаполиса больше нет.
- Мы этого не знаем.
- Знаем. Я не думаю, что Миннеаполису удалось выбраться из этой передряги. Наш радар обнаружил только этот кусок планеты. Крупнее ничего нет.
Гвенн нахмурилась, опустила ногу, остановив качели.
- Может остаться и кусок Миннеаполиса.
- С Робертом, замерзшим, как этот баран.
- Какой ты жестокий... ты просто хочешь причинить мне боль!
- Ну что ты, - стоя сзади, он нежно обнял ее за плечи. - Я не хочу причинять тебе боль. Просто ты не должна уходить от реалий. Остались только ты и я. И я тебя люблю. Всем сердцем.
Пока он говорил, его руки соскользнули с плеч, двинулись ниже, на упругие округлости. Но Гвенн дернулась, спрыгнула с качелей на землю, отошла на пару шагов, уставилась на замерзшего барана.
- Интересно, он что-нибудь почувствовал?
- Кто... Роберт или баран?
- Как ты жесток!
Она топнула ножкой, угрожающе вскинула руку, когда он двинулся к ней.
Френк что-то пробурчал себе под нос и плюхнулся на качели.
- Давай спустимся с небес на землю. Давай забудем все, что случилось на корабле. Забудем, что я пытался подкатиться к тебе, забудем, что хотел уложить в койку.
Забудем все. Начнем жизнь с чистого листа. Сама видишь, в какой мы ситуации. Мы остались вдвоем. Я - Адам, ты - Ева...
- Гвенн.
- Я знаю, что тебя зовут Гвенн. Я хочу сказать, что мы теперь, как Адам и Ева, и на нас лежит ответственность за возрождение рода человеческого. Ты понимаешь?
- Да. Я думаю, ты по-прежнему пытаешься соблазнить меня.
- Черт побери, какая разница, что ты думаешь! Это наш долг. Провидение уберегло нас именно потому...
- Вроде бы ты говорил мне, что ты - атеист.
- А ты говорила, что ходишь в церковь. Я смотрю на ситуацию с твоей позиции.
- А я - с твоей. Ты - сексуально озабоченный.
- Скажи спасибо. Значит, у нас будет много детей. Родить их и вырастить - наш долг перед человечеством.
Гвенн, глубоко задумавшись, погладила барана по голове.
- Не знаю. Может, наилучший вариант - раз и навсегда со всем покончить.
Мы взорвали мир, не так ли? Можно сказать, загрязнили окружающую среду во вселенском масштабе.
- Ты, конечно, шутишь. Мы не знаем, что произошло. Возможно, какая-то случайность...
- Хороша случайность.
- Ты же знаешь, как бывает... - Френк вскочил с качелей, шагнул к Гвенн. - Забудь о человечестве, - взмолился он. - Думай только о нас. Мы же остались вдвоем, больше никого. Тепло соприкосновения, конец одиночества, восторг поцелуя, слияние плоти...
- Если подойдешь ближе, я закричу!
- Кричи, сколько влечет! - проорал Френк, со злобой и горечью, схватил Гвенн, рванул на себя. - Кто услышит? Я тебя люблю... хочу... не могу без тебя...
Она попыталась вырваться, замотала головой, но сила была на его стороне. Он поцеловал ее в щеку, в шею... и она перестала сопротивляться.
- Так ты все-таки насильник? - прошептала она, глядя ему в глаза. Еще мгновение он прижимал ее к себе. Потом его руки повисли, как плети.
- Нет. Я не насильник. Просто симпатичный парень с сильным половым влечением и развитым чувством вины.
- Так-то лучше.
- Не лучше - гораздо хуже! Разве может последний оставшийся на Земле мужчина испытывать чувство вины? Окружавший меня буржуазный мир умер, а я по-прежнему несу в себе его мораль. Что, по твоему, случилось с тобой, если б я повел себя, как должно самцу? Просто схватил и навязал бы тебе свою волю?
- Не говори гадостей.
- Я не говорю гадостей, просто хочу, чтобы твоя светловолосая бестолковка начала хоть немного соображать. Кроме тебя и меня никого нет, понимаешь? Нас только двое. У нас есть этот кусок Земли, а под ним - наш космический корабль, бортовые системы которого создают силу тяжести и генерируют воздух. Атомная энергетическая установка проработает еще на тысячу лет. Пищевой синтезатор будет нас кормить. Так что мы, образно говоря, всем обеспечены.
- Обеспечены для чего?
- Вот об этом я тебя и спрашиваю. Мы будем мирно стареть, как добрые приятели, в своих каютах? Ты будешь вязать, я - смотреть старые фильмы. Ты этого хочешь?
- Мне не понравилось слово "бестолковка".
- Не уходи от вопроса. Ты этого хочешь?
- Я как-то не думала...
- Так подумай. Мы здесь. Одни. До конца нашей жизни.
- Похоже, подумать стоит, - она склонила голову, посмотрела на Френка так, словно видела впервые.