Самохвалов у них в руках, и это означает, что кирпичевский институт у псов-витязей уже на прицеле. Кстати, институт прилично зарабатывал на продаже за бугор лекарств для стариков. Ну как, фантазия не заработала?
- Нет, - честно признался Никодимов, никак не беря в толк, причем тут старики, и опять чувствуя свою умственную недостаточность.
- А мне видится дряхлый злодей, этакий синеватый Кощея с сильно повернутыми мозгами, который набрал команду маньяков и решил сильно удлинить свою преступную биографию.
10. Вот эта улица, вот этот дом...
- Еруслан, ты всерьез утверждаешь, что родился до монгольского нашествия?
- Эй, нечего меня на базаре ловить. Монгольское нашествие для меня все равно, что прижевальская лошадь - сплошные непонятные слова. Поганые пришли, вот что. А родился я до прибытия этих самых поганых в лето 6465 в городище Пронск, от дружинного воя Лавра. Как батюшка стар сделался и перестал в дозоры ходить, то купил двор в Рязани, на Кожевенном конце. И знаешь, что интересно, воду мы почти не пили, чтобы животом не мучится. Пиво и медовуха, из яблок крепкое пойло варили.
Еруслан посмотрел куда-то вдаль и, словно увидев батюшку со жбаном пива, осклабился.
- А какие-нибудь документы у тебя были? - осторожно спросил Митя.
- Не такие как нынешние ксивы, но были, вот тебе крест в этом. Я берестяную грамоту от князя в глиняный кувшин сховал и зарыл на огороде, едва прослышал, что татарские тьмы на нас едут. Дядька мой Егорий на Калке голову сложил, так что не в пример другим, я робость сразу почувствовал. Ну, как бы понял, дело нешуточное.
Митя почувствовал, как непроизвольно напряглись мышцы его шеи, ибо наступал момент "икс", когда все решится.
- Еруслан, в старой Рязани много лет подряд крупно ковырялись археологи. Кажется, этот Кожевенный конец вдоль и поперек перерыли. Результаты все в Интернет выложили. Какой там адресок у сайта, дай вспомнить, не греми цепом. Ну да, www.old-ryazan.ru. Ты как, не против заглянуть туда?..
Дотошные археологи выложили на свой сайт снимки всех найденных вещей вплоть до рыболовных крючков и ковырялок в носу - то, что никакому нормальному человеку не покажется интересными. Но сейчас могла сыграть главную роль любая пустяковина. Находки были отсортированы по территориальному признаку, по функциональному, по алфавитному. Выставлялось и реконструированное изображение старой Рязани. В естественном трехмерном виде, в разных проекциях, с увеличением вплоть до натурального размера любой ее части. У программиста Галкина компьютер был с разными наворотами, так что путешествовал он со своим собеседником по давно исчезнувшему городу почти "вживую".
- Да нет, чего-то я не признаю. Может, это и не Рязань вовсе? сказал изрядно "попутешествовавший" Еруслан.
- Ну, хоть церковь признаешь? - спросил Митя, засовывая в рот жвачку, чтобы поменьше нервничать. Не по себе ему было сейчас. Если засыплется Еруслан с этим опознанием, то все станет на свои места, и Митя окажется обычной жертвой заурядных бандитов. Но если что-то другое, то мир может просто перевернуться...
- Была там церковь Покрова, толико иная, не такая смехотворная как эта. Много выше, без луковицы, с куполом.
Митя выдохнул запертый в груди воздух. Уже что-то. Еруслан назвал церковь правильно.
- А Кожевенный Конец до церкви или после?
- Да вообще сбоку. Там своя церковка имелась. Трифона Великомученика. Резная такая, красивая. Деревянная вся. Здесь ее что-то не видно. Может, она на месте той бани стояла?
- Баня, пожалуй, великовата, тогда всем батальоном не мылись. Реконструкторы маленько напутали. - согласился Митя.
- За ней терема стояли боярина Кузьмы. Но здесь, на компьютере твоем, заместо них пруд какой-то. Потом двор кожевника, как без него на Кожевенном Конце, изба кузнеца, лавка стекольщика, дом менялы Соломона, а что ты думаешь, иудеи в Рязани не водились? Даже не дом, а терем целый с этой самой синагогой.
Вон и машина твоя выдает, что найдены там монеты полуденных стран - диргамы, динары. Ну, а дальше наш двор стоял... Так вот он, он самый!
Еруслан так грохнул ладонью по стулу, вызвав дребезжание компьютера, что Митя с минуту ничего кроме мучительного страха за любимую вещь не испытывал.
- Ладно, давай посмотрим, какие находки на этом участке. Костяки вот найдены... - сказал Галкин академическим голосом и осекся, потому что понял о чем идет речь.
Еруслан как-то по детски подпер буйну голову пудовым кулаком.
- Эх, все мои там полегли. Где жили там и преставились, без погоста обошлись.
- Извини, - сказал Галкин, хотя тут же запретил себе верить. Значит так, найдена ременная пряжка с буквами Л и Р. Пряжка бронзовая, и хотя буквы кириллические, она в скандинавском стиле.
- Ну-тко, дай глянуть... Как пить дать тяти моего. Только раньше она была не столь зеленая. А на обратной стороне кажись процарапано...
То, что сказал Еруслан, пришлось записать на бумажке, чтоб не забыть. Хотя суть сводилась к простому пожеланию не забыть с утреца про штаны.
- Если "клюнуть" изображение сверху, то оно должно показать изнанку. Так, пряжка переворачивается и теперь на виду какая-то надпись. Сейчас сверю, - у Мити что-то потрескалось и просыпалась в груди. Или псы-витязи самые грандиозные обманщики, перед которыми он совершенно слаб и беспомощен. Или весь мир готов встать вверх тормашками. Чего же ему самому больше хочется? Пожалуй все-таки того, чтобы цепочка кошмарных совпадений прервалась и восстановилась прежняя справедливость...
- Эй, Митрий, что ты так с лица спал. Это я должен сейчас бледнеть ино зеленеть. Меч, который твоя машина показывает, принадлежал моему отцу. Признал я говно это. Не искусны мастера рязанские в оружейной ковке, миролюбцы хреновы. У татар клинки китайские были, бухарские, исфаханские, умело прокованные и закаленные, годные для колки и рубки... А когда тятька мой оборонял имение и близких говенным рязанским мечом, я от татар бегал, падло этакое.
Еруслан уронил пыльную голову на клавиатуру, вызвав всякие прыжки на экране и Митя уже подумал, что продолжения не будет. Но минуту спустя громила поднял лицо, сфокусировал взгляд и сказал: "Давай дальше".
- Археологи откопали здесь кувшин, вернее черепки и среди них остатки берестяной грамоты. Что там процарапано?
И Еруслан точь в точь выдал всю длинную и нудную запись, имевшую на бересте, плюс три слова, которые не дожили до нынешних дней из-за порчи древесины.
- Что тебе еще, Митрий? Паспорт с фотокарточкой я бы тоже зарыл, кабы имел.
- Не надо мне паспорта с фотокарточкой. - сказал Митя, у которого сильно загудела голова. Впрочем, оставалась еще одна зацепка для восстановления здравого смысла. Еруслан ведь мог заранее посетить сайт "Старой Рязани".
- Еруслан, на кувшине сохранился отпечаток ладони, по нему видно, что на мизинце отсутствовала верхняя фаланга. Ну-ка, покажи свою.
Еруслан поднес могучую пятерню к глазам Мити. И не было верхней фаланги у мизинца, который по толщине равнялся двум большим пальцам программиста Галкина.
- Это мы с ребятами в ножички играли. Доигрались... - пояснил Еруслан. - Многое у меня растет заново без устали, волосы, ногти, кожа, чешуя, шипы, а вот мелкая косточка на мизинчике так и не возвернулась.
Свершилось. Митя судорожно сглотнул накопившуюся в горле слюну.
- Что ты помнишь? Что с тобой произошло за эти семьсот семьдесят лет?
- Семьсот семьдесят - число великое. Но я... запамятовал их. Почти ничего и не помню. Как жил в доме батюшкином припоминаю, как играли мы с братцем в конный бой и салочки, а тятя хлебал из жбана. Не забыть, как женился. Сваты обо всем сговорились, само собой, меня не спросясь, боялся я, что невестушка рябая-кривая окажется. Но Анастасья справная девка была, сердце мое распечатала, жаль лишь, что я недолго косой ее серебристой играл. Знаешь, коса у нее до попы была.