1
Этот день ничем не отличался от тысячи других.
Вшесть утра -- подъем. Как всегда, толкотня в умывальной.Очереди за
посудой для завтрака, за синтетическим молоком, за хлебом с джемом.
Потомфизическиеупражнения,психотренинг,занятия.Личный час,с
одиннадцатидо двенадцати,ушел у БенаЭрмана нато,чтобывозобновить
разрешениена пользование библиотекой микрофильмов и на то,чтобы заказать
себе новый комбинезон.
С двенадцати до четырнадцати часов -- очередь за обедом и обед. Бенуи
на этот раздостался не мягкий кусок, а краюшка хлеба из водорослей,такая
жесткая,чтоон даженепытался отнееоткусить.Вместес картонными
тарелкамиипластмассовыминожом,ложкойивилкойонбросилеев
мусороглотатель.
Поездка по подвесной дороге -- паузав распорядке дня, отделяющая труд
длясебя от труда для общества.В этот короткий промежуток времени никаких
заданий, обязательстввыполнять не требуется. Он сидел в одноместной кабине
исмотрелсверху на улицы с их движущимися тротуарамиимагнитопоездами,
колышущимисялюдскими толпами... Отсюда улицы казалиськаналами, в которых
лениво плещется какая-тожидкость.Дышатьвкабине было легко,надевать
дыхательный фильтр не понадобилось. Возможно, у Бена именно поэтому в кабине
подвесной дороги всегда было чувство, будто он ничем не обременен, -- словно
сам он не часть этого не знающего покоя города.
Четырнадцать часов -- начало четырехчасового рабочего дня.
БенЭрманработал в главном вычислительном центрерасследователем --
должность, на которую назначались только граждане категории R.
Пока еще ничтонеуказывало на то, что день этотокажетсядлянего
необычным.Бенсел вовращающеесякресло,поворотомрубильникавправо
включилкомпьютеринабрал наклавиатуресвойномер:33-78568700-16R.
Зажглась красная лампочка. Бенподождал, через несколькосекунд на дисплее
появилисьзнаки:связьсрабочимблокомбылаустановлена,система
взаимодействияготовакработе.Одновременновправомверхнемуглу
замелькали, быстросменяя одна другую, цифры электронных контрольных часов,
следившихзадлительностьюистоимостьювычислений.Бензатребовал
результаты,полученныеим накануне, и занялсясведениями, которые ещене
рассматривал:даннымимедицинскихобследованийипсихологического
тестирования,списком лекарств(во всякомслучае, тех,чтобыливыданы
объектупроверкиофициально),числомконтактовзапределамиблока,
использованием свободного времени и т. д.
Пока о проверяемом нельзя былосказать ничего плохого. Данные былине
хуже ине лучше, чем у тысячидругих лиц, которых Бен проверялдоэтого.
Что-то хуже, что-то лучше...
Конечно,дляпроверяемого этиразличия имеют значение, и немалое, но
для статистики они несущественны.
Затем,однако,индексобщейоценкирезко снизился. Ужеответына
вопросыанкетрегулярныхпсихологическихпроверокдализаметныйспад.
Высказывания проверяемого в обязательный час самокритики, когда
Бен оценил их посоциальному ключу, получили тоже фантастически низкую
оценку.И наконец, ошеломляющее впечатление произвел перечень телевизионных
программифильмов:здесьобнаружилосьявноепредпочтениевводимымв
программырадицелейтестированияотрицательнымперсонажамсовершенно
определенного рода, а именно деструктивным элементам. Прежде чемперейтик
оценкам последующей группечерт,Бенпереключилмашину награфический
вывод.Он увидел, что красная точка все еще высоко надчертой, разделяющей
категории Y и Z. Но невозможно было не заметить, что к черте она все более и
более приближается.
Тут на плечо Бена легла чья-то рука.
-- Привет, Бен!
Это оказался Ульф Пэман,сосед Бенаиз рабочего отсека слева от него.
Ульфу достаточно было одного взгляда на экран...
-- Черт возьми! Это же интересный случай! Почему ты нас не позвал?
ИУльфвыскочилизотсекаБенадлятого,чтобыпозватьдругих
сотрудников отдела.
Бенбылраздосадован,он быпредпочел поработатьнадэтим случаем
некотороевремяводиночкуиубедитьсяокончательно...Ведьпока еще
неизвестно,будетли идальше криваяоценкиспускаться вниз.Оценки по
другим аспектам личности могут все изменить, тревога может оказаться ложной.
К тому же Бену вообще не нравилось, как поступают со случаями категории
"игрекминус".Да,конечно,этовыродки,скрытыеотщепенцы,иих
действительноследуетустранитьиз общества.Иоднако:можно лиздесь
говорить об умыслеили вине? Не судьбали этоскорее, которая --неважно
почему--можетпостигнутьлюбого,слиткомтрагичнаядля того,чтобы
последнегоприговораждать,какждут решенияспортивного судьи, и этому
решению радоваться?
Нобылоужепоздно:извсехрабочихотсековкнемуспешили
расследователи, статистики, аналитики; они обступили его плотной стеной.
Чтобы сосредоточитьсяи работать дальше,пришлось собратьвсесилы:
ведь как-никак от того, насколько внимателен он будет, зависит сейчас судьба
человека;ошибка, даже еслибы позднеекомпьютерееисправил,былабы
досадна и непростительна. Как и многимего сослуживцам (а часть их работала
вотделе дольше,чем он),ниодногослучая"игрекминус"емуеще не
встречалось.